Шаг над пропастью - Наталья Александрова Страница 7

Вот уже несколько месяцев госпожа Оэлун с детьми и немногими слугами кочевала по степи, скрываясь от людей нового вождя Таргутая, родича покойного мужа.

Года еще не прошло с тех пор, как ее супруг Есугей-багатур правил необозримыми землями от Онона до Керулена. Стада его были неисчислимы, под его знаменем из шкуры белого яка собиралось два тумена – двадцать тысяч воинов. Вожди сильных и многолюдных монгольских родов были с ним в дружбе. И она, Оэлун, старшая жена вождя, мать его первенца, не знала ни в чем недостатка. Богатая юрта, верные слуги, дорогая утварь – все было у нее. Целый сундук золотых украшений везли ее люди на спине белой кобылицы.

И все это рухнуло в один день.

Есугей-багатур поехал сватать своего девятилетнего сына, своего первенца Тэмуджина. Он присмотрел ему невесту, десятилетнюю девочку из знатного хунгаритского рода, оставил Тэмуджина в семье невесты, чтобы будущие муж и жена пригляделись друг к другу, и поехал домой, в родной улус. В пути Есугей остановился на стоянке татар, и там его отравили. Он вернулся в свой улус тяжелобольным, проболел несколько дней и умер.

Узнав о смерти отца, Тэмуджин покинул стоянку хунгаритов и помчался домой. Его мать, госпожа Оэлун, собрала старейшин племен, чтобы потребовать от них присяги юному хану. Но старейшины переговорили между собой, и старший из них, Кучулук, вышел вперед, поклонился овдовевшей ханше и проговорил:

– Даже самые глубокие колодцы высыхают, даже самые твердые камни рассыпаются, даже самые полноводные реки мелеют, почему мы должны оставаться верными тебе и твоему сыну? Тэмуджин – еще ребенок. Много лет пройдет, прежде чем он станет воином и вождем. Мы не можем ждать так долго. Мы уйдем к Таргутаю. Он родич твоего мужа, славный воин, ему сопутствует удача, и нам она будет сопутствовать под его знаменем!

Госпожа Оэлун хотела достойно ответить старейшинам, хотела сказать, что ее сын Тэмуджин уже сейчас настоящий воин и настоящий вождь и что придет время, когда он воздаст каждому и за верность, и за предательство, и за трусость, и за мужество, но отвечать было уже некому: старейшины умчались в улус Таргутая, оставив позади только пыль из-под копыт, да ячий навоз, да нескольких верных слуг, да восемь лошадей. Да еще знамя покойного Есугей-багатура, знамя из шкуры белого яка с девятью хвостами по числу монгольских родов, которые шли в бой под этим знаменем. Знамя, на котором был вышит черный ворон, предок Есугей-багатура…

– Собираться, быстро! – повторила госпожа Оэлун и схватила за повод рослую кобылицу с белым пятном на лбу.

Но не успела она подняться в седло – с четырех сторон от юрты поднялась пыль, и в клубах этой пыли появились мрачные воины в медных шлемах и кожаных безрукавках.

Десять воинов на небольших косматых степных конях.

Старая служанка охнула, выронила узел с посудой. Медный котел загремел, покатился под ноги лошади. Лошадь пугливо скосила карий глаз, переступила мохнатыми ногами.

– Где твой волчонок? – выкрикнул старший отряда, натянув повод и озираясь по сторонам. – Где Тэмуджин, твой первенец? Наш владыка великий воин Таргутай велел привезти его в свою ставку. Он хочет увидеть этого волчонка…

– Здесь нет моего сына! – гордо ответила госпожа Оэлун. – Можете обыскать мою стоянку.

– И обыщем, – ответил десятник, взглянув исподлобья. – Если понадобится, каждый тюк перероем!

– Вот он! – раздался голос из-за юрты, и приземистый ойрат с длинными висячими усами выволок упирающегося мальчишку в рваном кожухе. – Вот пащенок!

– Я – сын Есугей-багатура! – проговорил Тэмуджин, пытаясь приосаниться. – Я – ваш законный вождь! Вы должны служить мне, или вас постигнет страшная месть!

– В колодку щенка! – распорядился десятник и добавил: – Скорее небо обрушится на землю, скорее Онон и Керулен потекут вспять, в далекие снежные горы, чем исполнится угроза десятилетнего мальчишки!

Воины надели на шею Тэмуджина две широкие доски с круглым отверстием, туго связали их веревками. Теперь мальчик не мог ни есть, ни пить без посторонней помощи, не мог даже согнать назойливую муху со своего лица. Старший отряда привязал конец веревки к луке своего седла. Госпожу Оэлун и ее слуг связали, скудные пожитки ханской вдовы погрузили на телегу, и отряд двинулся в обратный путь, в ставку Таргутая.

Тэмуджин уже несколько часов бежал за лошадью десятника. Мухи облепили его лицо, но он не мог их согнать. Голод мучил его, и жажда его томила, и болели ноги, сбитые на ухабистой дороге, но он молчал, только скрипел иногда зубами да с ненавистью поглядывал на своего мучителя. Тот неспешно трясся на лошади и напевал вполголоса унылую дорожную песню. Скоро сон сморил воина, и тот ехал с закрытыми глазами, свесив голову на грудь.

Веревка, которой Тэмуджин был привязан к седлу, понемногу перетиралась о жесткую дубленую кожу. Дорога пошла по краю глубокого оврага, и в самом крутом месте Тэмуджин неожиданно прыгнул в сторону, разорвал веревку и скатился по склону на дно оврага, где темнело неглубокое озерцо.

Десятник проснулся, закричал, остановил своих людей. Все бросились на поиски беглеца.

Тэмуджин с колодкой на шее влез в ледяную воду озера и затих, настороженно поглядывая по сторонам.

Воины Таргутая спустились в овраг, подошли к берегу озера. Мальчик погрузился в темную илистую воду, оставив снаружи только ноздри, и затих. Шаги прозвучали совсем близко.

Ледяной холод пронзил тело Тэмуджина, но он только крепче сжал зубы, ни одним звуком не выдав себя.

– Его нигде нет! – крикнул незнакомый голос. – Должно быть, щенок утонул!

– Туда ему и дорога! – отозвался десятник. – Так и доложим господину Таргутаю…

Воины еще немного походили по берегу и удалились, негромко переговариваясь.

Сверху донесся удаляющийся топот копыт, и скоро все стихло, но Тэмуджин не торопился вылезать из озера. Он ждал от врагов какой-то хитрости, кто-то мог вернуться.

И он оказался прав.

По склону оврага простучали конские копыта, и раздался негромкий голос:

– Выходи, молодой господин. Я не сделаю тебе ничего дурного. Я видел тебя, но не сказал десятнику.

Тэмуджин не шелохнулся. Это могло быть ловушкой – воины Таргутая хитры и коварны…

– Выходи, господин! – повторил тот же голос. – Не бойся меня! Я был воином твоего отца. Твой отец был великим вождем. Я никогда его не забуду.

Тэмуджин поднялся из воды и увидел старого воина Сельджуза. Сельджуз сидел верхом на низкорослой серой лошади, еще одна была рядом с ним, в поводу.

Спешившись, старик снял с Тэмуджина колодку, протянул ему мех с кобыльим молоком, сам стал разводить костер, чтобы отогреть мальчика после ледяной воды.

Когда Тэмуджин напился и отогрелся возле костра, Сельджуз подал ему повод второй лошади и сказал:

– Поезжай на закат солнца, сын Есугей-багатура, там кочуют родичи твоей невесты Бортэ. Хунгариты помогут тебе, дадут тебе кров и пристанище. Хунгариты свято блюдут законы степей, законы верности и гостеприимства.