#черная_полка - Мария Долонь Страница 7

Раздался переливчатый звон — ожил печальный домашний телефон. Инга успела забыть, где он стоит.

— Привет, — услышала она голос Веры, однокурсницы, — ты что, мобильный совсем отрубила? Невозможно дозвониться.

Инга пожалела, что взяла трубку. Ни с кем разговаривать не хотелось. Она готова была сослаться на занятость и дать отбой, но Вера неожиданно выпалила:

— Прикинь, Софья Павловна совсем из ума выжила!

— Что еще случилось? — Сейчас Инга меньше всего хотела говорить о бывшей жене Волохова, да еще в таком тоне.

— Хороший психиатр нужен этой маразматичке, вот что.

— Вер, ты новости вообще смотрела?

— Дав курсе я.

— Она что, так тяжело переживает потерю мужа?

— Потерю имущества она переживает гораздо больше! Не жила с ним уже миллион лет — а всегда ведь держала руку на пульсе.

— Не тараторь, объясни внятно, что случилось? Я ничего не понимаю.

— Я сама не понимаю, только она утверждает, что мы Волохова обворовали! Узнала, что мы были у него недели две назад, и вот звонит мне, бьется в истерике, уголовкой угрожает. Я так и села от неожиданности. А потом она бросила трубку, я даже не успела спросить, что именно пропало. Ин, что делать будем?

Панихида была торжественной, каменной и душной.

Проститься с Волоховым пришли многие. Профессорские зубры старой закалки, легенды советских времен, авторы университетских учебников — говорили о масштабе личности, влиянии на поколения, об ушедшей эпохе, как будто репетировали речь для собственных похорон. Журналисты и современные звезды эфира с формально скорбными лицами — эти говорили об утрате для журналистского сообщества, об осиротевших зрителях и о невосполнимости потери. Критики и эксперты всех подвидов — о боевом духе, харизме, об энциклопедических знаниях и месте лидера, которое теперь опустело. Были и депутаты из конкурирующих партий — молчали, сокрушенно кивали и прятали глаза.

На бывших коллег из «QQ» Инга старалась не смотреть, хотя чувствовала, как их косые взгляды прожигают ее кислотой. Отдельной стайкой сбились в углу ритуального зала молодые люди — студенты, с которыми так любил общаться Александр Витальевич. Девочки плакали. Плакал и один молодой человек, темноволосый, худощавый, с тонкими нервными чертами лица. Красивый. Чтобы самой не разреветься, Инга сосредоточилась на разглядывании их ног. Туфли серые — пять пар, ботинки черные — одна пара, кеды — восемь пар. Время официальной обуви для них еще не настало.

Каменным изваянием застыла почерневшая Ханум — она стояла отдельно от всех и на попытки заговорить с ней закрывала глаза. Губы двигались, словно она шептала молитвы.

Софья Павловна стояла в первом, бесстрастном ряду скорбящих, во главе тех, кто пришел «отдать дань» и «почтить память». В безупречном макияже, с уложенными высокой горкой локонами, в элегантном черном костюме, точно выставленная в витрину ритуальной лавки. Она была лет на пятнадцать моложе покойного супруга. Время от времени Софья Павловна выразительно прикладывала к глазам кружевной платочек, дорогой аромат которого Инга болезненно чувствовала, хоть и стояла от нее далеко, по другую сторону гроба.

— Сейчас вы можете подойти и попрощаться с покойным, — хорошо выверенным тоном произнес распорядитель.

Никто не двинулся с места. Инга подумала, что совсем не знает правил церемонии, кто должен подойти первым — близкие, родственники? В воздухе разлилась электризующая неловкость. Краем глаза Инга заметила, как в кармане впереди стоящей дамы засветился прямоугольник, и с ужасом подумала, что сейчас эту мучительную тишину разорвет телефонный звонок. Но вышло еще хуже — включился навигатор.

— Вы приехали, — объявил собравшимся веселый голос комического актера.

Инга громко всхлипнула и выбежала из зала. На крыльце, под огромным каменным козырьком, она прижалась лбом к холодной колонне и поняла, что все слова о невосполнимости, тяжелой утрате, о сиротстве — все правда.

Из темного пространства на улицу понемногу выходили люди. Вдыхали весенний воздух, расправляли плечи, их лица разглаживались — мы еще живы. До Инги долетали обрывки фраз.

— Давно не виделись…

— Теперь все чаще на похоронах…

— Рад видеть. Жаль, что по такому поводу…

— Как дети? Как сам?…

— Здравствуйте, Инга! — раздалось у уха, как выстрел.

Тяжелое облако 24 Faubourg Hermes накрыло ее сетью.

Как я с духами-то угадала.

Она медленно повернулась на голос.

— Здравствуйте, Софья Павловна! Примите мои искренние…

— Спасибо, — отрезала Софья Павловна и опять взялась за кружевной платочек. Выдержала паузу. — Прогуляемся? — Она пошла вперед не оглядываясь. Инга двинулась следом. Сзади шагал водитель Софьи Павловны.

Ветер покачал голые ветки, сбросил остатки дождя на женщин. В разрывах туч показалось робкое солнце.

— Ну что за погода этой весной, ей-богу! Невозможно подстроиться под ее перепады настроения. Только вчера поманило теплом. — Софья Павловна остановилась, резким движением смахнула с плеч капли. — Вы уже нашли себе новое место работы?

— Пока нет, не тороплюсь, — Инга чуть не споткнулась.

Ну вот откуда она все знает?

— И правильно. — Софья Павловна сладко улыбнулась. — Отдых вам не помешает. Вид измученный, лицо совсем серое, я вас с трудом узнала. И можно, наконец, отказаться от каблуков и не гнаться за модой, это ли не роскошь, правда?

Инга машинально посмотрела на свои ботинки — только сегодня утром она думала о том, что надевать каблуки на похороны по крайней мере неуместно.

— Вы ведь были у Александра Витальевича совсем недавно, вместе с этой… — Софья Павловна покрутила пальцами и сделала вид, что вспоминает имя.

Хотите, чтобы я занервничала, начала подсказывать, оправдываться? И часто вы заставляете людей вам подыгрывать?

— С Верой, — наконец не выдержала Софья Павловна. — Помните? — спросила раздраженно.

— Да. Мы говорили о последнем Каннском фестивале.

— Меньше всего меня сейчас интересует тема вашей беседы. Вы в котором часу ушли?

— Довольно поздно. Не раньше двенадцати.

— Вы сидели в кабинете?

Инга остановилась. Софье Павловне, которая уже врубила шестую скорость, пришлось резко затормозить.

— Да, в кабинете, — жестко сказала Инга. В этот момент она поняла, что чувствует Катька под допросом о школьных делах.

Посмотрим, хватит ли у тебя наглости обвинить меня, как Веру.

— Вы не заметили ничего особенного в кабинете? — нашлась Софья Павловна. — Все ли на местах? Был порядок?