Идеальная незнакомка - Меган Миранда Страница 7

– Нет.

Он достал из папки фото, постучал ребром о столешницу, словно что-то взвешивая. Наконец принял решение и бросил фотографию на стол. Развернул лицом ко мне.

– О… – выдохнула я.

Похоже, Дейвису Коббу нравились женщины определенного типа: с каштановыми волосами и голубыми глазами, с широкой улыбкой и тонким носом. Девушка на снимке выглядела смуглее – а может, просто загар? – и волосы носила длиннее, и между двумя передними зубами виднелась небольшая щель, но схожестей было больше, чем различий. Окажись в моем классе настолько похожие ученицы, я напоминала бы себе: Бетани – та, которой нужны брекеты.

– Ее обнаружили меньше чем в миле от вашего дома, в темное время суток.

В темное время суток нас запросто можно было бы спутать.

Кто-то хрустнул пальцами под столом.

– Мы просим вас дать официальные показания, – сказал Эган и кивнул на Элисон Конуэй.

Вот тут-то ее роль и прояснилась. Элисон Конуэй должна взять у меня показания. Она – адвокат жертвы и просто женщина, которая проявит такт при обсуждении деликатной темы.

– Нет, – возразила я.

Я не желаю впутываться ни во что, ни при каких условиях. У меня новая жизнь, и имя мое должно быть чистым. Я больше не стану открываться всем подряд.

До отъезда из Бостона, до того, как там запахло жареным, я встречалась с Ноем уже полгода, а дружила и того дольше. Мы работали в одной газете, и конкуренция нас только подзадоривала. Однако я ошибалась, считая его похожим на себя. Именно Ной меня выдал. Именно Ной разрушил мою карьеру. Впрочем, он наверняка сказал бы, что я сама во всем виновата.

Участие в этом деле уничтожит то хрупкое равновесие, которого удалось достичь в Бостоне. Мне лучше исчезнуть, мое имя не должно попасть в прессу, не должно быть связано с правоохранительными органами.

– Это поможет расследованию, – произнес Донован, и Конуэй бросила на него быстрый взгляд.

– Нет, – повторила я.

– Если Дейвис Кобб вас преследовал… – начала она. Голос звучал мягко, душевно. Сиди Элис Конуэй ближе, она бы наверняка попробовала взять меня за руку. – Ваши показания помогли бы расследованию. Помогли бы Бетани и вам. Уберегли бы других.

– Без комментариев, – заявила я, и Конуэй посмотрела на меня с подозрением.

Это был шифр, который означал – отвалите! Или – я не разрешаю упоминать свое имя в печати! Или – ищите себе другого стукача! Однако здесь такого шифра, похоже, не понимали.

Я отодвинула стул, и до них наконец дошло.

– Спасибо, мисс Стивенс, что уделили нам время. – Кайл Донован встал и протянул мне визитку.

В прошлой жизни я истолковала бы его взгляд как проявление симпатии. И мне бы это понравилось.

Я пошла к выходу. В дверях помедлила.

– Надеюсь, с ней все будет хорошо.

* * *

Я оказалась права. Митч ждал за дверью.

– Лия, – позвал он, когда я проходила мимо.

Значит, дело серьезное, раз в школьных стенах употребили мое имя.

– Мне нужно в класс, Митч, – не остановилась я.

Прошла мимо административных кабинетов и через черный выход попала из канцелярии прямиком в аудиторное крыло.

Во время уроков школа казалась совсем другим существом. Где-то в конце коридора упал карандаш, медленно покатился по полу. В туалете спустили воду. Мои шаги звучали гулко и отчетливо.

Переступив порог класса, я наконец выдохнула. Пронесло! И тут наткнулась на Кейт Тернер – в мое отсутствие она без устали порхала между нашими классами, присматривала за моими учениками, загрузив их какой-то работой. «Порядок?» – одними губами произнесла Кейт. Она, видимо, вмешалась, когда поняла, что меня допрашивают гораздо дольше ее.

Я благодарно кивнула, изобразив беспечность. «Полный порядок».

После ухода Кейт Иззи Марон подняла руку. Остальные зачарованно наблюдали.

– Да, Иззи?

За спиной тикали часы. На улице урчал двигатель. Пчела билась о стекло.

– Нам интересно, мисс Стивенс, почему о тренере Коббе решили поговорить с вами.

И я поняла – не пронесло, нет.

– Возвращайся к работе.

Ко мне были прикованы взгляды всех учеников. В кои-то веки я пробудила в них то, о чем давно мечтала, – интерес к себе. Заслужила их безраздельное внимание, вызвала благоговейный трепет.

Я села за стол, открыла свою школьную электронную почту и удалила все письма одним щелчком мышки. Так проще, чем выбирать сообщения Кобба, – все равно в них одно и то же. Наверняка они продолжат свое существование где-нибудь в воздухе, но с земной поверхности их лучше стереть…

Городок, как и я, находился в процессе изменений. Едва переехав, я ощутила с этим местом некое родство. Школа была новенькая, с иголочки, свежевыкрашенная, классы оборудованы по последнему слову техники. В первый день работы во время ознакомительной экскурсии Кейт заметила: «Просто мечта по сравнению с моей предыдущей школой». Не нужно стоять в очереди к принтеру или за неделю подавать заявку на проведение телеурока. Всех нас ждала новая жизнь.

Контингент школы состоял из старичков и новичков: людей, живших тут из поколения в поколение, семей бывших шахтеров, тех, кто не уехал во времена кризиса; и нуворишей, появившихся в городе одновременно с центром обработки данных и принесших с собой надежду на возрождение экономики. Я предвкушала, как стану частью этого возрождения, – вместе со школой, которую открыли в связи с притоком населения. Нас много, мы заодно. Сообща делаем важное дело.

Однако выходило иначе. Рабочие места предназначались не для тех, кто жил здесь раньше. Новые предприятия везли с собой и новых сотрудников. Школы увеличивались в размерах, делились и меняли категории, границы районов перекраивались, возникала потребность в учителях. Во мне – с моим дипломом журналиста, практическим опытом и желанием перебраться в какой-нибудь медвежий угол.

Иззи Марон чавкала жевательной резинкой: и потому, что не должна была жевать на уроке, и потому, что знала – никто ей не запретит. Вертела в пальцах карандаш, внимательно смотрела на меня.

Иззи принадлежала ко второй группе, нуворишей. Вела себя так, словно огромный несуразный дом в безликом районе и безбедная жизнь в медвежьей глуши – повод для гордости.

Порой я из последних сил сдерживала себя, чтобы не встряхнуть Иззи за плечи и не прошептать ей в ухо: «Ты посещаешь бесплатную государственную школу в богом забытой глуши. За пределами этого городка ты – никто, ноль без палочки. Тебя там просто сожрут».

М-да. Лучше мне молчать.

Я уехала пораньше. Четвертая пара была у меня свободной, ее полагалось посвящать бумажной и подготовительной работе и сидеть в школе еще минут пятнадцать после звонка с последнего урока, однако я решила, что сегодня никто придираться не станет. Эмми так и не позвонила, а я хотела застать ее дома. В душу потихоньку вползало смутное беспокойство – тревожное, упрямое. Нужно поговорить с Эмми.