Агентство "Золотая шпилька". Дело вахтерши Ольги Васильевны. Сверху видно все - Ирина Меркина Страница 7

Карина вдруг обнаружила, что все смотрят на нее в ожидании ответа. А может, они просто смотрели, потому что она была в оранжевом шелковом кимоно, которое на серой лестничной клетке казалось ярким цветком и невольно привлекало внимание. Или думали, что она тут главная, потому что первая открыла дверь и направилась за профессором. Но Карине было некогда размышлять, почему именно ей предстоит принять решение. Тем более что решение было простым как валенок.

— Надо вызвать милицию, — сказала она.

Парень удовлетворенно кивнул, как будто проверял ее на правильность реакции, и снял с пояса мобильник.

Но она не ожидала, что приедет Барабас. Хотя, если подумать, иначе вряд ли могло быть, — ведь их дом находился в том же районе, что и салон «Золотая шпилька»: Марина Станиславовна специально искала ей квартиру поближе к работе.

Капитана Казюпу, которого в «Шпильке» за рыжую щетину называли Барбароссом, а чаще Барбосом или Барабасом, Карина знала давно. Он работал участковым уже несколько лет, после того как ушел с Петровки, не поладив с новым начальством.

Вначале он просто собирал с салона дань, как и с других подотчетных ему «точек». Но с того момента, как «Золотая шпилька» стала по совместительству детективным агентством и раскрыла несколько запутанных преступлений, отношения капитана с девочками из салона стали другими — ревниво-сотрудническими. Неугомонные бабы то и дело перебегали Барабасу дорогу, но зато великодушно позволяли ему пользоваться плодами своих расследований и зарабатывать одобрение начальства.

«Наверняка он решил, что я тоже тут что-то расследую, — сердито думала Карина. — Ну как же, если труп, то рядом кто-то из «Золотой шпильки», это уж непременно. Теперь начнет таскаться в салон и морочить девочкам голову. А я вообще ни при чем, я на больничном, и меня нельзя волновать, не то что трупы показывать. Нет, не зря Марина Станиславовна советовала никому дверь не открывать. Вот и заработала неприятности на свою голову».

Вечером ей позвонила Любочка. Карина добросовестно рассказала все, что знала, — то есть практически ничего.

Люба Дубровская работала в салоне «Золотая шпилька» парикмахером и была душой и вдохновителем их детективного агентства. Уже после первого их дела — о двойниках — участковый Барабас углядел в Любочке способного сыщика и именно ее считал своим главным конкурентом.

Но он был не прав. Во-первых, успех расследований «Шпильки» определялся не только Любочкиными талантами, но и слаженными действиями всего коллектива, где каждый — точнее, каждая всегда была готова помочь подруге хоть советом, хоть сбором разведданных. А во-вторых, конкурировать с участковым они не собирались, просто жизнь вдруг стала подкидывать им одну за другой загадки и тайны, которые просто невозможно было бросить нераскрытыми, как грибы посреди опушки, — девать некуда, но не сорвать нельзя.

Насколько знала Карина, уже два месяца никаких преступлений в их поле зрения не совершалось, и Любочкины дедуктивные мозги находились «на просушке», отчего она очень страдала. Потому понятна была ее реакция на явление в салон Барбоса, который, конечно, Карине не поверил и пошел «колоть» свою приятельницу Марину Станиславовну, выясняя, почему ее «красавицы» опять оказались около свежего трупа.

Любочка была огорчена скудной информацией, но виду не подала, велела Карине «держать руку на пульсе» и очень обрадовалась, узнав, что она возвращается на работу. На прощанье Люба посоветовала ей пообщаться с вахтершами, которые всегда все знают, и послушать, нет ли у них своих версий совершенного убийства.

— Люб, я посмотрю, — без энтузиазма ответила Карина, поскольку зря обещать ей не хотелось. Она вовсе не собиралась беседовать с любопытными бабками, для которых она, Карина, представляет такой же объект перемывания косточек, как и остальные жильцы, — а то и больше. Только сегодня, когда Карина сдавала деньги на приобретение камеры наблюдения, та самая похожая на кролика тетка, которая орала на профессора, спросила ее про национальность. Не так, конечно, в лоб, но достаточно бесцеремонно. Что-то вроде: «Вы из тридцать девятой? А вы тоже цыганка?» Почему «тоже» Карина не поняла и в другое время ответила бы просто «нет» или еще как-нибудь односложно. Но в эпоху всеобщей охоты на ведьм и ваххабитов не стоило вызывать лишних подозрений, поэтому она улыбнулась лучезарнейшей из своих улыбок, используемых для самых вредных клиентов, и сказала:

— Нет. Я армянка.

Громко сказала, с гордостью и совершенно без акцента. Так что сама осталась довольна.

Бабка с кроличьими глазами, похоже, не могла скрыть разочарования. Даже не разочарования, а сожаления. Ей так жаль было Карину. Такая красивая, молодая, элегантная — а надо же…

Интересно, если бы она оказалась цыганкой, было бы лучше?

Потом вахтерша еще больше скосила глаза и пропела:

— Вы так хорошо и чисто говорите по-русски. Я бы никогда не подумала… Я ездила в Ереван в семьдесят пятом году. Такой прекрасный город!

— А я, к сожалению, ни разу там не была, — в тон ей ответила Карина. — Я выросла в Москве.

— A-а, понятно, — закивала тетенька. — А ваш муж тоже из Армении? Ну, он-то как раз похож.

Карина решила, что на этом их содержательное общение можно закончить. Тем более что наконец появился Саша, который звонил семье в Ереван, пока она тактично ждала его в вестибюле.

Да, теперь у них будет еще и камера. Карина, которая в последнее время смотрела и слушала новости, видела по телевизору репортаж о том, что скрытыми камерами постепенно будут оборудованы все московские дома. И даже будто бы вахтеры смогут слышать, о чем говорят люди у подъезда. К последнему утверждению Саша, разбиравшийся в технике и электронике, отнесся с сомнением.

Карина больше верила Саше. А потому ей не понравился репортаж о бдительной вахтерше, которая благодаря прослушивающей камере помогла задержать торговцев наркотиками, обделывавших свои темные делишки прямо под окнами честных граждан. Если такой камеры в природе нет, то и подвига вахтерши не было, а значит, он придуман, чтобы внушить мнительным москвичам: не шали, Большой Брат слышит тебя. Вернее, в данном случае не Большой Брат, а маленькая сестра.

И у этих «сестер», зачастую подглядывающих, подслушивающих, задающих бестактные вопросы и устраивающих скандалы на лестничных клетках, она должна выяснять их версии происшедшего? Да от этих версий завянут уши и лопнет голова, и вообще ей нельзя волноваться.

Карина решила, что лучше она сама поразмыслит над тем, откуда под дверью профессора оказался труп. Она налила себе горячего молока с несколькими крупинками растворимого кофе — ну хоть четверть ложечки можно? — и приготовилась рассуждать системно. Так учила их Любочка, которая сама переняла эту науку от Сережи Градова, мужа их второй парикмахерши Наташи.

Системность помогала плохо. Выяснилось, что у нее есть целая обойма вопросов и гораздо меньше ответов.

Первый вопрос: а было ли вообще убийство? Люди иногда умирают внезапно, например от сердечного приступа.