Затерянный поезд - Марсель Аллен Страница 70

Жюв расхохотался! Новая ошибка, жертвой которой он стал, рассмешила его до крайности, хотя ситуация была весьма трагическая.

Кто же был этот персонаж, утверждавший, что он, Жюв – Фантомас, и требовавший его убить?

Жюву было достаточно взглянуть на него всего один раз!

Человек, прятавшийся за спинами жандармов, был бароном Леопольдом, которого так великодушно он пощадил совсем недавно и который, вероятно, пожалел о своем признании в совершенных преступлениях и, будучи уверенным, что сделал его Фантомасу, всполошил всю местную жандармерию.

Жюв спокойно отбросил револьвер.

Желая показать свои мирные намерения и чтобы не спровоцировать стрельбу, он поднял руки вверх и пошел навстречу жандармам.

– Могу ли я говорить с командиром отряда? – спросил он спокойно.

Держа на взводе крупнокалиберный револьвер, вперед вышел офицер. При малейшем подозрительном движении Жюва он был готов выстрелить.

– Слушаю, Фантомас, – сказал он. – Что вы хотите?

– Я хочу, – ответил полицейский, – чтобы вы сами взяли у меня в кармане мои документы и проверили их.

И так, чтобы никто, кроме офицера, не слышал, тихо добавил:

– Лейтенант, произошла ошибка. Я – полицейский Жюв, а человек, приведший вас сюда, – убийца, на арест которого у вас имеется постановление и которого вы должны передать властям Гессе-Веймара. Это тот, кто убил посла Гаррисона. Его имя – Леопольд.

Жандарм был крайне удивлен. Он внимательно посмотрел на француза. Черты его ему были совершенно не знакомы, но по многочисленным фотографиям, распространенным по всему свету, он несколько представлял себе мужественную физиономию великого детектива. Немец еще сомневался, но уверенность в том, что перед ним Фантомас, была уже подорвана. Слушая заявления Жюва, он колебался, но все же решил выполнить его просьбу.

Итак, лейтенант обыскал так называемого Фантомаса и без труда нашел в бумажнике Жюва его личные документы, в том числе, удостоверение полицейского, воспроизводившее лицо Жюва, то есть стоявшего перед ним человека. Этого оказалось совершенно достаточно жандармскому офицеру, и все мгновенно изменилось.

Лейтенант повернулся к своим людям и крикнул:

– Именем его императорского величества! Арестуйте этого человека.

И указал не на Жюва, а на Леопольда!

Через несколько минут еще не оправившийся от потрясения лжеконюх был посажен в карцер жандармского участка. Проходя мимо, Жюв холодно сказал ему:

– Барон, никогда не говорите, что Фантомас сильнее Жюва. И главное – так сказать, не будущее! – слушайтесь советов Жюва. Я же вам сказал, чтобы вы скрылись. А вы вернулись. Теперь пеняйте на себя… Человеческое терпение имеет пределы, и я больше не позволю убийце уйти от правосудия.

Вне себя от отчаяния, арестованный молчал.

В то время как Жюв вел борьбу сначала внутреннюю, решая свои этические проблемы, а затем выполнял долг полицейского, арестовывая убийцу сэра Гаррисона, в это же самое время во мраке ночи, потрясенный признаниями своего бывшего подручного Жерара, Фантомас на бешеной скорости мчался по шоссе, казалось, думая только о дороге…

Жерар умер в три часа ночи.

И лишь когда над дальними холмами забрезжил мутный рассвет, к бандиту стало возвращаться обычное хладнокровие. Инстинктивно сбросив газ, он перестал давить на акселератор и повел машину осторожно. Вскоре он остановился.

Незаурядная натура того, кого весь мир именовал Гением зла, была устроена так, что он мог резко переходить из состояния крайнего возбуждения к полному владению своими нервами и чувствами.

Едва машина остановилась, Фантомас вылез и принялся ходить взад-вперед, низко наклонив голову, пытаясь выработать порядок дальнейших действий.

Прошли четверть часа, полчаса, час.

Фантомас все размышлял. Время от времени он доставал из кармана лист бумаги, на котором умиравший Жерар написал несколько слов. Бандит бледнел, стискивал зубы, кусал губы; бешенство поднималось в нем опять.

– Неужели это правда? – шептал он. – Неужели Жерар не соврал? Неужели мои самые заветные мечты…

Он снова и снова пытался успокоиться, прятал листок в бумажник и принимался быстро ходить, обуреваемый горестными мыслями.

Внезапно Фантомас заорал как, одержимый!

– Клянусь всеми богами! – кричал он, трагическим жестом указывая на красневший над горизонтом шар. – Клянусь! Еще не все потеряно! Боец не может себе позволить поражения! Если надо бороться, я буду бороться! Если нужно убивать, я стану убивать! Но эта тайна погибнет вместе со мной! Только я буду ее знать, потому что другой, знавший ее, замолчал навсегда!

В тот момент, когда он кричал небесам, брови его грозно сдвинулись на переносице.

И опять на его ресницах заблестели слезы.

– А Элен? – прошептал он. – Элен знает то, что теперь известно мне? Жерар ей рассказал?

Преследуемый сомнениями, бандит вдруг остановился возле машины и провел ладонью по потному лбу.

– Увы! – рассуждал он. – Жерар и Элен познакомились еще в Натале, и они узнали друг друга в этом проклятом цирке! Да, да! Вполне возможно, что укротитель ей все рассказал!

С губ бандита слетело ужасное проклятие.

– О, мерзавец! – проговорил он. – Как я его ненавижу! Как мне хочется снова терзать его! Чтобы отомстить за причиненную боль!

Дьявольская ярость, казалось, снова овладела Фантомасом. Перед его взором опять возник образ несчастного Жерара, уснувшего вечным сном посреди пустынного поля.

Но мысль о содеянном не тревожила Фантомаса. Он не испытывал ни малейшего угрызения совести за только что совершенное преступление. Он даже не сознавал всей гнусности своей жестокости. Напротив, он был в отчаянии от того, что ненавистный дрессировщик больше ему не доступен, находясь под вечной защитой смерти.

Фантомас понимал, что надо действовать. Действие было необходимо этому существу, привыкшему все и вся подчинять своей воле. Бандит не мог не бороться, не вступать в битву, когда на его пути возникало препятствие.

– Сначала, – сказал он себе, стараясь освободиться от тягостных размышлений, – сначала надо разведать, что знает Элен…

И устало, и одновременно вызывающе он погрозил кулаком небесному своду.

Видевший в этот момент Фантомаса мог подумать, что он бросает вызов самим богам! Тот, кто видел, как он холодным и циничным взором обводит безлюдные поля, угадал бы, что Гений зла бросает вызов природе, людям, всему свету!

– Нет! – прохрипел Фантомас. – Не все мои карты биты! Рискнем! Доиграем игру до конца!