Заговор Важных - Жан д'Айон Страница 70

Не видя в рассказах о подвигах французской армии под командованием Энгиена ни справедливости, ни объективности, он перестал читать сводки с полей сражений.

Его заинтересовало было открытие некоего врача, предлагавшего масло против нервов, способное омолаживать людей при условии очистки крови. Врач уверял, что его масло позволит женщине даже в сто пять лет иметь детей. Однако, увидев заметку, где говорилось, что это же масло стало причиной смерти пациентки в конвульсиях, он перестал читать раздел медицины и вернулся к событиям во Франции. Однако здесь его быстро утомили похвалы, расточаемые регентше и ее просвещенной политике; изобилие хвалебных речей напрочь лишало статьи какого-либо содержания. Проглядывая раздел казней, он нашел заметку о пытках, которым подвергли священника, уличенного в совершении колдовских действий. Что это были за действия, газета не сообщала, зато подробно рассказывала о казни священника и его подручных — они были сожжены живыми. Несколько строк посвятили адвокату, обвиненному в богохульстве: несчастного повесили, а потом тело его сожгли.

Убедившись, что чтение газет не может надолго занять его ум, Луи ощутил неодолимую потребность выйти на свободу.

Но как? Однажды он уже попытался спуститься на первый этаж, но там его встретили вооруженные палками лакеи, вежливо объяснившие ему, что он не имеет права покидать дворец. Ему запретили выходить даже в сад!

В сущности, он оказался узником, пусть даже в обмен на собственную безопасность!

Он каждый день ходил в библиотеку, но, увы, больше никого там не встречал. Энгиен вернулся, и Клер-Клеманс, думал он, разрывается между младенцем и супругом, ей уже не до чтения.

Позднее от Венсана Вуатюра Луи узнал, что ошибался в своих предположениях: герцог обосновался у Нинон де Ланкло, модной куртизанки, готовой занять место Марион Делорм, и не явился повидать ни мать, ни дитя. Луи больше не встречал Клер-Клеманс, потому что герцогиня Энгиенская не покидала своих апартаментов, напрасно ожидая своего супруга.

В середине августа Луи все же столкнулся с племянницей Ришелье в библиотеке. Энгиен собирался вновь отбыть в армию и большую часть времени проводил в окружении своих офицеров. Как только Луи вошел, Клер-Клеманс отложила книгу, и ее затуманенный печалью взор при виде шевалье засветился радостью.

— Здравствуйте, сударь, — ласково произнесла она, — пришли за свежими новостями? Должна признаться, сегодня я надеялась увидеть вас здесь…

— Мне приятно это слышать, сударыня, особенно из ваших уст.

Она ответила ему кокетливой улыбкой. Ей так редко приходилось слушать комплименты! Сложив на коленях свои маленькие ручки, она с назидательным видом объяснила:

— Наконец выяснилось, кто написал те два письма. Это не герцогиня де Лонгвиль. Хотите, я расскажу вам всю историю?

— Сгораю от нетерпения, сударыня.

Улыбнувшись, она начала:

— Письма написал маркиз де Молеврие своей возлюбленной госпоже де Фукероль, и маркиз попросил принца Марсильяка вступиться за него перед де Монбазон и вернуть письма. Посольство в составе принца и госпожи де Рамбуйе отправилось к герцогине де Монбазон, все изучали записки и, наконец, полностью исключили госпожу де Лонгвиль из числа возможных авторов. Монбазон скрепя сердце признала свои ошибки. В конце концов, письма сожгли.

— Так она извинится?

— Думаю, что да, так как на чашу весов супруг мой бросил и свой меч, и свою армию. Он, разумеется, взял сторону сестры, равно как и все его офицеры. Его примеру последовали Мазарини и королева, и теперь многие спешно переходят в стан победителей.

— И к чему это ведет? — спросил Луи, которого развеселила мысль о том, что столь выдающийся французский военачальник готов вступить в смехотворное сражение с толстухой Монбазон и лицемеркой Шеврез.

— Идут переговоры. Вчера кардинал, герцогиня де Шеврез, королева и принцесса Конде несколько часов подряд сочиняли письмо с извинениями, которое герцогиня публично зачитает в присутствии моей золовки. Объяснение составлено таким образом, что виновная сторона не потеряет своего лица.

— Но ведь все это смешно: неужели первому министру больше нечем заняться, как сочинять извинения для госпожи де Монбазон? — рассмеялся Фронсак.

— Иногда смех помогает избежать жестокости, — вздохнула герцогиня Энгиенская. — Правда, теперь все смеются над этой жалкой комедией, напоминающей один из фарсов милейшего Мольера. А Монбазон и ее приятелям эта история не пойдет на пользу; впрочем, они сами того хотели! Но поговорим о другом, сударь. Я только что прочла вышедшее вчера сочинение, и содержание его показалось мне более важным, нежели бессмысленная суета придворных. Хотите почитать? Мне будет приятно услышать ваше мнение.

И она протянула ему книгу.

Луи осторожно взял том и открыл его. Заголовок гласил: «О регулярном причастии». В недоумении уставившись на титульный лист, он рассеянно поблагодарил Клер-Клеманс, и та, кивнув в ответ, встала и удалилась.

Оставшись один, Луи погрузился в чтение.

На следующий день, завершив чтение труда Арно д'Андийи, которому на ближайшие двадцать лет предстояло стать библией янсенистов, [64]он ждал герцогиню в библиотеке, чтобы поговорить о прочитанном, но она не пришла. По-видимому, ему больше не следовало видеться с герцогиней во дворце Конде. Ожидая ее, Луи услышал голоса, доносившиеся из примыкавших к библиотеке апартаментов герцога. Он хотел выйти, чтобы не показаться нескромным, но, различив имя Мазарини, решил остаться и послушать.

— Как вы можете быть в этом уверены? — спрашивал голос, как показалось, герцога Энгиенского.

— Дезэссар предупредил Эпернона, капитана гвардейцев, расквартированных в Лувре, о том, что Бофор просил не вмешиваться; а Эпернон, не зная, как поступить, рассказал обо всем мне. Бофор решил натравить десятка два своих приспешников на карету итальянца, когда тот будет выезжать из Лувра.

— Честь требует от нас предупредить министра. Даже если мы его ненавидим, молчание сделает нас участниками заговора…

— Не преувеличивайте, сын мой! — возразил собеседник Энгиена. — Эта история нас не касается! Если Бофор хочет избавиться от Мазарини, нам не следует вмешиваться. Напротив, лучше прикинем, какую выгоду мы сможем получить. Когда министра не станет, я сумею арестовать, судить и казнить Бофора за убийство. У меня есть свидетели! И тогда мы станем хозяевами королевства. Ты командуешь армией, Луи, но не забывай, что от трона нас отделяют только два ребенка. Гастон Орлеанский в счет не идет.

Луи наконец узнал второй голос — голос принца. За стеной воцарилась тишина. Похоже, Энгиен в конце концов согласился с аргументами отца.