Знак алхимика. Загадка Исаака Ньютона - Филип Керр Страница 70

Но при работе со следующими пятью буквами ключ меняется на основании пяти букв шифра – Б, Ы, Ю, Щ и Б – в зависимости от того, расположены ли буквы шифра по алфавиту до или после О. Любые зашифрованные буквы между П и Я вызывают шаг на одну букву. Но для всех букв до О включительно изменения не происходит. Иными словами, буквы от А до О наши константы, а от П до Я – переменные. Например, при:

вторая буква шифра Ы располагается в алфавите после О, следовательно, Л в ключевом слове меняется на М. Это же справедливо для Ю и Щ, но не для Б, так что следующее ключевое слово принимает вид ЭММЙС, и мы получаем:

Аналогичным образом Ъ, Щ и Ь изменяют последние три буквы нашего нового ключевого слова ЭММЙС, так что оно становится ЭМНКТ. Вот что у нас получилось теперь:

Чтобы разгадать шифр, нужно вычитать цифровые значения букв ключевого слова – не забывая изменять само ключевое слово по описанному мною правилу! – из цифровых значений шифра, при необходимости прибавляя 33. Например, Б имеет номер 2, вычитаем Э – номер 31, получается -29, прибавляем 33, получаем 4, что соответствует букве Г. Аналогично, последняя буква нашего шифра Ь имеет номер 30, вычитаем Т – номер 20, получается 10, что соответствует И. Блестящее использование переменных делает этот шифр практически неуязвимым.

– Но как же вам удалось его разгадать, сэр?

– Я едва не отказался от попыток решить эту задачу, из-за того что мистер Скруп неумело воспользовался шифром, – признался Ньютон.– Он оказался достаточно сообразителен, чтобы использовать математические серии из образца, показанного ему Джорджем Мейси. Но он просто добавлял единицу к первой букве и вычитал единицу из второй; затем прибавлял двойку ко второй букве и вычитал двойку из четвертой, и так далее. Прошло довольно много времени, прежде чем я понял, что послание, начертанное мелом на стене рядом с телом Мерсера, было первой строкой письма, которое оказалось у Мейси. И я сразу догадался, что в этом случае шифр использовался без понимания его сути. Человек лишь хотел сбить меня с толку. Только после того, как я перестал обращать внимание на послание Скрупа, мне удалось уловить некие закономерности. Что касается разгадки основного шифра, то должен признать: мне повезло. Ничто так не подрывает надежность шифра, как человеческие слабости. Дело в том, что математика враждебна сущности человека, по природе своей склонного к ошибкам. В каждом письме заговорщики использовали две фразы для выражения своих фанатичных устремлений. Ибо, как вы вскоре убедитесь, мы действительно имеем дело с опасными фанатиками, угрожающими благополучию государства.

Ньютон пытался показать мне математические уравнения, составленные им за время работы над шифром, но его рассуждения показались мне столь сложными, что я быстро перестал понимать, о чем идет речь. Позднее я лучше разобрался в проблеме, поскольку по просьбе Ньютона скопировал письмо, которое он написал Уоллису, где подробно объяснял все этапы работы по разгадке шифра, не касаясь, впрочем, математических основ происходящего: Ньютон заявил, что не собирается показывать Уоллису достижения своего разума.

Но в тот момент от всей этой алгебры у меня разболелась голова, словно мне пришлось снова вернуться в школу или на ложе болезни, так как Ньютон пытался помочь мне поправиться, объясняя свои любимые производные. Тем не менее послания были расшифрованы, и мы узнали об ужасных событиях, происходящих в Тауэре.

– Две фразы, которые они постоянно повторяют, звучат так: «Помни святого Варфоломея» и «Помни сэра Эдмунда Берри Годфри».

– То же самое написано на клинке кинжала майора Морнея! – воскликнул я.

– Совершенно верно, – кивнул Ньютон.– Это также часть фразы, использованной Скрупом, чтобы сбить меня с толку. Первое сообщение мы обнаружили на теле мистера Кеннеди, куда его положил мистер Скруп, который получил его от мистера Мейси, – но ни один из них не знал, что оно означает. Я подозреваю, что люди, использовавшие этот шифр, были настолько уверены в его надежности, что не слишком тщательно оберегали свою переписку. Вероятно, Мейси случайно наткнулся на одно из их посланий.

Ньютон прочитал свой перевод:

– «Помни сэра Эдмунда Берри Годфри. Дорогой доктор Дэвис, вряд ли нам стоит встречаться, как вы предлагаете. Если увидят, что вы посещаете мой дом, или нас заметят вместе, это известие может попасть в одну из проклятых газет. Но я хочу узнать от вас, каким способом удается опознавать католиков. Вы можете связываться со мной при помощи писем, как всегда через майора Морнея. Помни святого Варфоломея. Ваш лорд Э». Я полагаю, что «лорд Э» – не кто иной, как лорд Эшли, член парламента от Пула; как доносят наши шпионы, его посещал майор Морней. Он внук графа Шафтсбери, Энтони Эшли Купера, который стоял во главе крайних вигов, находившихся в оппозиции к короне. Он являлся известным членом общества «Зеленая лента» и республиканцем и сбежал в Голландию после Заговора ржаного дома против короля Карла.

– «Член общества "Зеленая лента"» – мой отец употреблял эту фразу как символ бесчестья, но я так и не узнал, что она означает, – сказал я.

– Во время правления Карла Второго члены общества «Зеленая лента» представляли для Англии гораздо более серьезную опасность, чем Франция, – объяснил Ньютон.– Это была группа крайних вигов, которые ненавидели католиков почти так же неистово, как монархию, и рассчитывали, что в Англии будет уничтожен католицизм и упразднена монархия. Они мечтали о республике и вновь сделали бы Оливера Кромвеля лордом-протектором. Не вызывает сомнений, что общество «Зеленая лента» организовало несколько покушений на жизнь короля Карла, а также на католиков. Наиболее коварным был папистский заговор тысяча шестьсот семьдесят восьмого года под руководством Титуса Отса – тогда они сфабриковали фальшивый католический заговор против короля, в результате чего погибло немало ни в чем не повинных католических священников. Но после смерти Шафтсбери в тысяча шестьсот восемьдесят третьем году и Славной революции [35], низложившей католического короля Джеймса, об обществе «Зеленой ленты» стали забывать. На фоне множества католических заговоров против короля Вильгельма – сначала Эйлсбери, затем сэр Джон Фенвик – зачем было придумывать фальшивый заговор?