Платный сыр в мышеловке - Валентина Андреева Страница 72

— Димочка, садись рядышком, только не на конфеты. Спасибо тебе, любимый. Мой «взрыв» к тебе не относится, имеет направленное действие — свалить с копыт долой логику некоторых, на которых не будем показывать пальцами.

Димка послушно сел, я тут же подвинулась к нему поближе. Он с трудом вытащил из-под меня коробку конфет. Я незамедлительно перед ним извинилась за то, что оказала некоторое сопротивление. Неправильно поняла его намерения.

— В день отлета Елизаветы Марковны провожающий ее Виталик видел в аэропорту упомянутую Александру Петровну Грунину, — доложила я всем и потребовала от молодого человека подтверждения.

— Видел, — радостно согласился он. — В VIP-зале. Мельком. Причем не сразу узнал. Только вчера в машине, когда вы, Ирина Санна, попросили вспомнить — вспомнил, что машинально отметил знакомую личность. Я ее до этого и видел-то всего раза два. А ночью во сне вспомнил и признал окончательно. В общем, уже всем доложил… Кроме вас, Ирина Санна.

— Лучше поздно… — мрачно отреагировала я, приходя к выводу, что разбудили меня все-таки не сразу после того, как прилегла отдохнуть. — Могу тебя «поздравить». В аэропорту ты видел не Грунину, а призрак своего окончательного расчета с собственной жизнью. Либо с отсрочкой платежа — если бы загремел на зону за наркотики, либо… Ну последнее мы вчера едва не схлопотали. Ты очень легко отделался. Теперь наводящий вопрос: тебе не приходило в голову, почему Маринка позвонила только сейчас? Целых пять дней минуло с момента ее отъезда в безопасное место!

Виталик не ответил, только покосился на Кириллова, и тот сделал ему успокаивающий знак рукой. Мол, держись, парень, все нормально.

Я непонимающе пожала плечами — чего ж тут нормального? Судя по всему, мое выступление несколько запоздало, Кириллов успел во всем или почти во всем разобраться.

— Грунина никогда не выказывала тебе своих чувств? — спросила я у Владимира.

— Да нет… Просто иногда пыталась примирить нас с Тамарой.

— Ну конечно… Этакий добрый ангел. Судя по тому, как ее описала Наталья, Александра Петровна не могла даже надеяться на каплю интереса к своей персоне с твоей стороны. Но и примириться с тем, что рядом с тобой будет другая женщина, тоже не могла. Наталья, оставь свои грузовые перевозки в покое. Ты мне чайной ложкой сотню новых маршрутов по столу проложила. Окунись в воспоминания молодости и вынырни с готовыми ответами на мои вопросы. Сашка Грунина всегда была твоей лучшей школьной подругой?

— С чего ты взяла? Просто мне было ее жалко. А после того как я поступила в медучилище, мы практически даже не перезванивались. Сто лет. Ты к чему это клонишь?

— К тому, что Грунина прилипла к тебе тогда, когда на тебя обратил внимание Володя Кириллов, и отлипла сразу же после того…

— Ирка, давай не будем ворошить мое прошлое. Я все поняла. Вовке надо возвращаться с того света и восстанавливать дружеские семейные отношения с Тамаркой. Самое трудное — реализовать первую часть моего предложения. А вторую беру на себя. Главное, есть та, на которую можно свалить всю вину за развал семьи. Не сомневаюсь, что Сашка постоянно разжигала в Тамарке пламя ревности, не удивлюсь, если она внушала ей мысль о том, что мы с Кирилловым продолжаем встречаться. Отсюда и ненависть ко мне Маринки. Нет, я это так просто не оставлю!

Наташка разошлась так, что не помогали никакие уговоры. Даже Димкины. Если бы к ее пылающей праведным гневом физиономии поднести какой-либо горючий материал (то же прощальное письмо), он моментально бы вспыхнул. Кто желает, может считать это самовозгоранием. Сочувствие только усиливало Наташкины всполохи. Лично я в уговорах не участвовала. Не первый год вместе. Все по плану. Пик активности подругой достигнут, следующий этап — слезы. Прольются благодатным дождем, вот и остынет.

Перекрывая общий гомон, я крикнула:

— Как думаете, Грунина действительно улетела на Кипр?

Откликнулся только Виталик:

— А хрен ее знает!

Я тихо пробормотала, что указанный им источник абсолютно ненадежен. И нарвалась на замечание мужа, уши которого, похоже, работали во всех направлениях.

Какое-то время пришлось посвятить безделью. Я его легко скоротала с помощью коробки конфет. Разумеется, с ликером. И окончательно уверилась в том, что мне не за что просить у Димки прощения. Эта шоколадно-ликерная смесь — признак добровольного и полного признания им вины за нашу ночную размолвку. Второэтажного уровня. А ссылка на необходимость прикупить новый ремень для какой-то там передачи — туфта.

Как и ожидалось, Наташка еще немного погорячилась и улетела реветь на крыльцо. Тут уж я не отстала. Попутно мельком взглянула на себя в зеркало. Аллергических конопушек не было! Мне не терпелось поделиться с подругой своим предложением. Дело в том, что, предложи я это всем, меня обругают. Да тот же Кириллов возразит первым. Наташка — другое дело. Как-то так получилось, что она неожиданно стала главной потерпевшей по делу. Была охота мужикам без конца гасить ее вспышки!

Всласть пореветь я подруге не дала — успела выложить и обосновать задуманное. Кириллов сунулся было с очередной партией утешений и, не меняя скорбного выражения лица, непроизвольно схватился ладонью за отвисшую челюсть. Не мудрено. Наташка без всякой подготовки перешла к хохоту. Можно было бы определить его как смех сквозь слезы, поскольку она еще не прекратила ими умываться, но уж очень он походил на здоровое ржание. Владимир Родионович быстро справился с замешательством. Пользуясь случаем, я поинтересовалась, бывал ли он в загородной резиденции Груниной. Ответ был одновременно и положительным, и отрицательным. То, что бывал, однозначно. Последний раз даже не помнит когда. В гостях не сидел, просто по просьбе дочери иногда заезжал на машине, чтобы отвезти ее и Тамару домой. Такие поездки, как правило, заканчивались междоусобицей — ссорой с женой. В результате он уезжал ночевать к Серегиным. Потом обе уже катались везде сами — Маринка получила права.

Отрицательность ответа Кириллова заключалась в короткой фразе: «Лучше бы вообще никогда к Груниной не наведывался».

— Извини, но… Понятно, что тебя это не интересовало. Словом, я все-таки спрошу: как думаешь, Грунина жила одна?

— Меня это и в самом деле не интересовало. Узнал случайно. В один из заездов за своими. Александра сама подошла ко мне и предложила временно пожить у нее…

Предложение казалось искренним. Дом огромный, присутствия прислуги Владимир не заметит, условия позволяют. Сама она практически всю зиму проводит на Кипре. На работу и обратно он будет ездить на машине. Сутки дежурства, трое отдыха, прекрасный график. Со временем все образуется. Александра могла бы предложить этот вариант Тамаре и Маринке, но какая им радость ежедневно мотаться на электричках из конца в конец: одной — на работу, второй — на учебу?

Кириллов поблагодарил и посоветовал Александре не склеивать чужие семьи, а обзавестись своей. Она ответила, что замужем за бизнесом. А чуть меньше года назад у Груниной появился милый друг. Как-то Владимир разговаривал с дочерью по телефону, а дочь шепотом поделилась, что у них в гостях «теть Саша». Он удивился. Кажется, Тамара давно перестала с ней встречаться. А Маринка хихикнула — «теть Саша» теперь будет сама к ним наведываться, вторая — гражданская «половина» не выносит присутствия в доме посторонних.