Свиток дракона - И. Дж. Паркер Страница 74

Акитада попытался взглянуть на этого человека с пониманием и сочувствием. Этот судья только что получил очень запутанное и политически опасное дело и боялся бюрократических осложнений не меньше, чем тяжелой работы. Но Акитада ничем не мог ему помочь и не в силах был освободить от этих страхов.

— У нас мало времени, — сказал он. — Вам помогут люди губернатора, к тому же здесь есть еще судьи. Большая часть бумажной работы уже завершена, и все необходимые свидетели будут в вашем распоряжении. Кроме того, большинству преступников предъявляются схожие обвинения.

Судья молча кивнул.

В зал вошли трое монахов, вызвав своим появлением ропот сочувствия. Двое из них выглядели совсем больными — худые ноги дрожали от слабости, глаза слезились и беспомощно моргали от яркого света. Их, конечно, отмыли, побрили и переодели в чистую одежду, но они со смущением и робостью поглядывали на сановников, восседающих на возвышении, В одном из них Акитада сразу признал старого монаха, чьи мучения видел в ночь потайной вылазки в монастырь. Он выглядел немного лучше остальных, но следы побоев по-прежнему виднелись на его лице. Мотосукэ сочувственно шмыгнул носом и вытер глаза рукавом.

— Пожалуйста, чувствуйте себя свободно и не спешите — у нас есть время, — обратился Акитада к монахам, когда те опустились на колени. — Насколько мы понимаем, вы пришли сюда предъявить обвинения монаху по имени Дзото.

Старик с монастырского склада заговорил первым:

— Позвольте молвить слово смиренному монаху по имени Синсэй. Мы преисполнены великой благодарности сановным господам за освобождение из подземной темницы, в которой нас заживо похоронило это чудовище. В монастыре я служил помощником настоятеля Гэннина. Дзото в то время был там простым монахом, только недавно прибывшим. Когда он захватил место настоятеля, я был в другом монастыре, но мой друг Тосаи послал мне весточку с предостережением. Я вернулся, выдав себя за повара. Надеялся, что хоть как-то смогу помочь его преподобию Гэннину и старшим монахам, которых уже тогда заключили в подземную темницу.

Старик тяжко вздохнул и продолжил:

— Увы, мне мало что удавалось сделать для них — умыкнуть немного еды да лекарственных снадобий. Уж больно пристально следили за мной эти дьяволы. Его преподобие уже тогда был болен. Конечно, братья знали, кто я такой, но преданно хранили мой секрет, хотя и подчинялись Дзото. Но как-то ночью я не сумел сдержать гнев и в запальчивости крикнул этим демонам, кто они такие. Тогда и меня бросили заживо гнить в этой могиле.

— Но как же Дзото удалось занять место настоятеля? — спросил Мотосукэ.

Старик посмотрел на него печально.

— Мы сами позволили этому случиться, ваше превосходительство. Дзото прибыл в монастырь и буквально поразил нас своими манерами, талантами, а пуще всего знаниями. Особенное впечатление он произвел на помощника нашего настоятеля Кукаи. По его совету настоятель Гэннин назначил Дзото читать проповеди. Народ повалил в наш монастырь послушать его, а мы, обрадовавшись, уговорили настоятеля назначить его помощником Кукаи. А потом я уехал.

— Надеюсь, его преподобие Гэннин поправится и объяснит нам более подробно, как Дзото захватил власть, — сказал Акитада. — А пока не могли бы вы поведать нам о преступлениях, совершенных этим человеком и его подручными?

— О преступлениях?! — вскричал Синсэй. — Да они нарушили все законы Будды! Они топтали его учение, растлевали души верующих и детей, отданных на их попечение, развращая своей грязной похотью. Вас интересуют конкретные преступления? Тогда предъявите им обвинения в краже и хищениях, потому что они присвоили себе сокровища монастыря; обвините их в похищении людей и насилии, потому что они свергли нашего настоятеля и заключили в темницу его и преданных ему монахов, а также в убийстве, потому что девять из нас умерли от голода и болезней, погребенные заживо в страшной подземной темнице. А один из нас, Кукаи, предпочел вместе с ними творить бесчинства.

Среди сановников на помосте пробежал ропот.

Выждав немного, Акитада поднял руку, призывая всех к тишине.

— Господа, вы услышали сейчас об отвратительных преступлениях, которые заслуживают самой строгой кары, но скоро вы увидите, что не только в этом виновен монах Дзото.

— Да, давайте перейдем к вопросу об ограблении караванов, — предложил Мотосукэ.

Но Синсэй и его товарищи по несчастью ничего об этом не знали, поэтому Акитада отпустил их.

Дверь снова открылась, и Тора внес в зал ящик, обитый кожей.

— Ну да! — воскликнул губернатор. — Вот он, один из наших ящиков! И клеймо там есть. — Он показал выжженную отметину и объяснил, как она туда попала.

— Расскажи нам. Тора, где ты нашел это, — попросил Акитада.

— В одном из монастырских складов. В том же самом, где они прятали свои секиры. А в бочонках с бобами хранились мечи. Там был целый склад оружия.

Разумеется, мечи были запрятаны не во всех бочонках с бобами и не только в них, и Акитаду смущало, что он проглядел их. Впрочем, он успел наделать еще более непростительных ошибок.

Сановники разглядывали ящик и тихо переговаривались, потом судья спросил:

— А что же случилось с золотом? И как монахам удалось завладеть им?

— Золото было растрачено на храмовое строительство и другие нужды, — объяснил Акитада. — А добыли его грабежом. У нас есть очевидец нападения на последний караван. Сэймэй!

Сэймэй развернул свиток Отоми и повесил его на стену. Потом подошел к двери и пригласил Аяко и ее сестру. Одетые в свои лучшие платья, девушки опустились на колени перед судейским помостом.

Акитада не мог без боли смотреть на Аяко, на ее худенькую фигурку и изможденное бледное лицо. Он крепко сцепил руки, обратившись к судьям:

— Это дочери Хигэкуро, учителя боевых искусств, хорошо известного в городе. Младшую зовут Отоми. Она художница, и свиток, что вы видите перед собой, ее работа. К сожалению, девушка глухонемая, поэтому ее сестра Аяко растолкует нам ее показания.

И он приступил к допросу свидетельниц. Сестры признали, что на свитке изображена сцена, очевидицей которой Отоми стала, когда находилась в одном из монастырей в провинции Синано. Общаясь с сестрой на языке жестов, Аяко поведала судьям о нападении на караван и о происшедшей там кровавой резне, и ее рассказ потряс всех до глубины души.

Пошептавшись с рядом сидящими, старший судья заметил:

— Но это же означает, что семьи пострадавших потребуют справедливости.

— И должны получить ее, судья, — устало ответил ему Акитада. — Ваш долг и заключается в том, чтобы обеспечить ее.

— Вы неверно истолковали мои слова, ваше превосходительство, — возразил судья. — Я имел в виду гражданские волнения. Бунты, мятежи… нападения на гражданскую власть, которая попытается защитить заключенных.

— Ваши страхи необоснованны, — сухо отрезал Акитада. — И потом, в вашем распоряжении имеется целый гарнизон. Капитан Юкинари уже продемонстрировал свои возможности.