Ориан, или Пятый цвет - Поль-Лу Сулицер Страница 74

Ориан ясно помнила прогулки в Люксембургском саду с Изабеллой Леклерк во времена, когда супруги еще жили во Франции. Давиду тогда было всего три года. Несколько раз она ходила с ним на представления кукольного театра и от всей души смеялась, вместе со зрителями в коротких штанишках над глупым жандармом, которого лупил Гиньоль {8}. Если Изабелла оставляла ей Давида на вторую половину дня, она чувствовала себя счастливой среди шумной поросли, с удовольствием играла роль мамаши, легко заговаривала с другими родителями, которые не осмеливались читать газеты, пока их чада осваивали горки или лошадок на пружинах.

Ориан шла по саду со странным ощущением, что время застыло и ей все еще двадцать лет. Так преподаватели не замечают подкрадывающейся старости, из года в год видя перед собой юные лица. Она ненадолго задержалась у гигантской экспозиции фотографий Земли, сделанных с высоты птичьего полета Яном Артюр-Бертраном. Там были восхитительные кадры лесов и озер, морских беретов, хлопковых полей и разложенных на песке ковров, которые оживляли строгий вид здания сената невероятными пейзажами, сотворенными человеческой рукой. Ориан подумала, что тоже хотела бы взлететь высоко-высоко, посмотреть на жизнь сверху, чтобы получше разглядеть опасность, чтобы лучше понять человеческие слабости и смириться с ними. Она была тверда и непреклонна, когда речь шла о праве, и, возможно, эта жесткость захлестнула и ее личную жизнь. Вынужденная предвосхищать окончательное решение суда, она сама оказалась в положении судьи в отношении собственных поступков, и результат был не из лестных. Она направилась к большому круглому водоему, задев босой ногой большую карту мира, собранную на земле из кусочков дерева. Белокурая девчушка спала на Лабрадорском море, а две американки искали пальцами ног город Сан-Антонио. Ориан пообещала себе, что, распутав дело, она уедет — далеко и надолго — и будет искать себя. Ведь вернуть человека, которого любила, невозможно.

Она не знала точно, что ищет. Чтобы найти, нужно было пустить в плавание все кораблики Люксембургского сада. В водоеме плавали несколько крохотных утят, глотая кусочки размокшего хлеба. Часы на здании сената показывали 10.45. С наступлением погожих дней из оранжереи вынесли пальмы в бочках, и четыре из них были поставлены вокруг пруда. В тени одной из пальм Ориан обнаружила маленькую будку с объявлением о прокате корабликов. На двери висело объявление, гласившее, что выдача начинается с 11 часов. Ждать оставалось недолго. Она вытащила железный стул и устроилась под майским солнцем. Сторож резко свистнул в свой свисток с горошинкой. Из кустов выскочили два сорванца. Это тоже напомнило Ориан детство. Вскоре подошла девушка и открыла висячий замок, запиравший дверь сокровищницы. Привычным жестом она выкатила из нее стеллаж, на полках которого гордо красовались парусники с номерами на парусах. И тотчас же сбежались дети, щебеча и чирикая, как воробьиная стая. Торговка приключениями — так ее назвал какой-то папаша — раздала суденышки и самшитовые палки. Первые кандидаты в плавание рассеялись вокруг пруда, подтолкнули свои ялики и, надувая щеки, дули в паруса. Девушка освободилась. Она села на стул у двери и раскрыла какой-то медицинский справочник. Ориан приблизилась к ней. Скорее всего это была студентка, подрабатывающая по утрам. Со скрытым удивлением та встала, окинула взглядом Ориан, одновременно высматривая ребенка, который должен был быть где-то рядом. Но не увидела поблизости ни одной детской головки. Ориан, убедившись, что никто им не помешает, прямо приступила к делу.

— Я Ориан Казанов, судебный следователь «Финансовой галереи». А еще я была другом Эдди Ладзано.

Услышав это имя, молодая женщина с явной тревогой и интересом переспросила:

— Вы были…

— Эдди умер, — коротко ответила Ориан.

Произнося это, она увидела Эдди, рухнувшего на тротуар у ее ног. Однако она справилась с собой и, прогнав видение, собралась было продолжить. Но девушка побледнела и бессильно опустилась на стул.

— Ну и ну, — пробормотала она бесцветным голосом. — И вправду, я не видела его в последние дни.

— Он часто приходил? — удивилась Ориан.

— Да, часто. Дети были всегда ему рады. У него был чудесный парусник уменьшенная модель настоящего, его, я полагаю. Истинное чудо… Кстати…

От прервалась на полуслове.

_ Следователь? В таком случае… Как это случилось? Его убили?

— Да, — мрачно выговорила Ориан. — Послушайте меня мадемуазель, я…

— Меня зовут Камилла. Я учусь на фармаколога. Мы дружили с месье Ладзано. Он говорил, что тоже очень хотел бы учиться, но он бросил школу в четырнадцатъ лет, чтобы работать со своим отцом, на рыболовном судне, кажется…

Ориан почувствовала вспышку ревности от того, что Эдди мог говорить о своей жизни с другой, но тут же погасила ее. Ладзано, как все южане, любил поговорить, ради того чтобы просто поговорить, без какой-либо задней мысли. Он, очевидно, доверял этой Камилле, любимице детей, с восторгом слушавшей его истории.

— Скажите, — тревожно спросила Камилла, глядя прямо в глаза Ориан, — ведь Ладзано не какой-нибудь подонок, правда? Я спрашиваю потому, что… Я никогда не знала, чем он занимается… Он так хорошо одевался…. А просто… Мне всегда казалось, что деньги для него не проблема. Один раз, помню он поинтересовался, сколько я здесь зарабатываю. Я назвала ему сумму, и он нашел ее смехотворной. Он предложил мне работать у него, но я отказалась. Уверена, он просто хотел помочь мне оплатить последние годы учебы.

— Он рассказывал вам о своей жене? — спросила Ориан.

— Нет. Но насколько я поняла из наших бесед, он был вдовцом. Только не подумайте, что он какой-нибудь волокита. Он никогда не предлагал мне поужинать с ним или еще что-нибудь другое. Он был экспансивным и одновременно сдержанным. И с детьми он вел себя хорошо. Он и сам-то был как ребенок, большой ребенок.

Ориан почувствовала, как слезы подступают к глазам. Она подумала, что Камилла, возможно, выбрала не ту дорогу, собираясь провести всю жизнь в аптеке. Она показала себя тонким психологом и, сама того не зная, проникла в сущность Эдди Ладзано.

— Я ничего не могу вам сказать о моем расследовании, — продолжила Ориан как можно более профессиональным тоном. — Это может быть опасным для вас, если кое-кто узнает, что вы, хотя и косвенно, причастны к следствию. Знайте только, что Эдди, то есть месье Ладзано, был неплохим человеком. У него были свои секреты, достоинства и недостатки, как и у каждого из нас. И я не стану очернять тот хороший образ, который он оставил вам.

Она замолчала и машинально пробежала глазами вокруг пруда до скамей и стульев, стоящих перед клумбами. Ничто не нарушало декорации. Никто не скрывал свое лицо за газетой; ничто не выдавало присутствие убийцы или человека, следящего за ними. Позднее она будет упрекать себя за то, что мало знает об искусстве слежки или маскировки. Она достала из сумочки солнцезащитные очки и водрузила их на свой нос.

— У меня есть к вам более конкретный вопрос, — сказала она, закончив осмотр. — Вам показать удостоверение?