Троянский конь - Стэл Павлоу Страница 77

Человек возрождается снова и снова, просыпается в новой жизни и понимает, что его мысли переходят по наследству из одной телесной оболочки в другую. Может быть, Ген понял, что держит в закаменевших руках свой собственный череп?

«Или мой?

Но у меня нет врожденной отметины. Значит, я – не Киклад? Значит, Портер солгал?»

Но почему Портер не рассказал ему об этом? Почему утаил?

Дрожащими руками Норт положил журнал обратно в сумку. Чемодана у Портера не было. Он путешествовал налегке.

6.36

Норт, оказавшись в плену четвертого участка, цеплялся за свой рабочий стол, как за спасительный якорь. Он цеплялся за сводки новостей, сложенные стопками на столе. Цеплялся за факс из ЦСУ, в котором ясно и недвусмысленно черным по белому было написано, что отпечаток пальца из дома Кассандры Диббук в Трое идентичен отпечаткам с окровавленных осколков стекла из музея.

Ген – это Эжен Диббук. Маленькая, но все же победа.

Норт посмотрел на рабочий стол Мартинеса. На нем кипой лежали карандашные наброски портретов нападавших из Чайна-тауна, созданные на основе свидетельских описаний. Некоторые наброски были очень похожи. Один портрет пожилого мужчины получился удачнее всех и казался очень знакомым.

Почему ему проще разбираться с портретами, чем с сообщениями, которые Нэнси, секретарша, прилепила к телефону у него на столе? Вчера несколько раз звонила его мать. Наверное, из-за отцовского барбекю?

«Мой отец. Который отец?»

Норт не мог сейчас разбираться с матерью. И в любом случае, еще слишком рано. Он оставил записку на месте, встал со стула, подошел к столу Мартинеса и собрал портреты.

Разложив рисунки у себя на столе, Норт принялся внимательно их изучать, всматриваясь в форму глаз, очертания губ, носов.

Что так поразило его во всех этих портретах? Может быть, то, что они все кажутся похожими друг на друга, как родственники?

«Есть ли у меня братья?»

И дело было не только в их сходстве. Норт достал бумаги из сумки Портера и отыскал журнал, на глянцевой обложке которого красовался череп.

Неровная дыра на виске, в том месте, где был проломлен череп, явственно выдавалась над наружным краем глаза – в том самом месте, где у Портера и Гена были одинаковые врожденные отметины.

Однако ни у одного из изображенных на рисунках такой отметины не было. И, что гораздо важнее, у Норта ее тоже не было.

«Портер соврал мне».

Норт устало откинулся на спинку кресла. Ветер утих, и паруса бессильно обвисли.

«Значит, он просто использовал меня, чтобы добраться до Гена?

Я должен был увидеть этот череп».

Он пролистал журнал и узнал, в какие часы работает музей. До десяти утра музей не откроется.

– Ты нашел череп?

Норт поднял голову и увидел, что над ним нависает Мартинес. Мартинес принес ему чашку с черным кофе, и Норт с благодарностью ее принял.

– Да, наверное. Через пару часов все выясню.

– Понятно…

Мартинес сел на свое место, но ему тоже было неуютно. Беспокойство отражалось на его лице, под глазами виднелись темные круги.

Норту показалось, что он снова смотрит в зеркало. Он отложил журнал и привлек внимание Мартинеса к рисункам.

– Что мы знаем об этих людях? – спросил Норт.

– Ничего.– Мартинес отхлебнул горького кофе. Такой ответ Норта не удовлетворил.– Серьезно, никто ничего не знает. Просто чудеса какие-то. Я прочесал, наверное, целых три квартала. И никто ничего о них не сказал. А твой приятель, Джимми Пен? Исчез с лица земли.

Норт не удивился.

– Кем бы ни были эти парни, они крепко запугали Чайна-таун. Даже не знаю, потешаться над этим или тревожиться.

– Молчание можно купить за деньги.

Мартинес понял намек. Они искали не только Гена. Норт посмотрел на часы на стене.

– Я думал, у тебя сегодня выходной. Зачем ты явился сюда в такую рань?

Мартинес поморщился, потом снова отхлебнул глоток кофе.

– Да просто не спалось, вот и все.

Неуклюжая отговорка.

Мартинес молчал и нервно покачивал ногой в безупречно начищенной туфле из черной кожи. Эти туфли он надевал редко, не каждый день.

«Парадные туфли…– подумал Норт.– Наверное, в шкафчике у него висит и костюм к этим туфлям. Через несколько часов – похороны Мэнни Сиверио».

Норт склонил голову.

– Как я мог забыть…

– Ну, у тебя своих проблем хватает.

«Ты даже не догадываешься, насколько ты прав»,– подумал Норт. Мартинес смотрел на него, ожидая услышать в ответ какую-нибудь ничего не значащую фразу, но так и не дождался. Норт решил не отвечать.

Маринес не стал к нему цепляться. Он потянулся через стол, взял один из журналов Портера и пролистал старые, потрепанные страницы.

– Значит, твой приятель ведет дневник?

Записи, сделанные небрежным почерком, ничего для него не значили. Зато запах, который донесся от журнала, возбудил его любопытство. Мартинес поднес старый журнал к носу и принюхался. Что бы он там ни учуял, это явно было не то, чего он ожидал.

– Кажется, пахнет дешевыми духами…

«Мне надо бы поменять рубашку».

Норт забрал у него журнал и аккуратно положил в стопку, к остальным журналам Портера.

Но отделаться от Мартинеса оказалось не так просто.

– Ты что, все это прочитал?

– А ты прочитал все записи дорожного движения?

Мартинес пожал плечами.

– Большую часть.

– Ну и что?

Молодой детектив достал из кармана куртки три черно-белые фотографии и разложил на столе перед Нортом. Снимки были нечеткие, смазанные, но на них все-таки можно было разглядеть человека, очень похожего на Норта, который столкнулся на велосипеде с машиной.

Норт почувствовал, как в нем забурлил адреналин.

– У тебя есть четкие снимки номерных знаков? Мартинес покачал головой.

– Я оставил пленку в лаборатории, они сейчас пытаются улучшить картинку. Если что-нибудь получится, они проверят номера и выяснят, на кого зарегистрирована машина. Но пока рано на что-то рассчитывать.

Норт побарабанил пальцами по твердой и холодной стальной поверхности стола и сказал:

– Спасибо. Хорошая работа.

– Эй, это еще не самое лучшее. Вчера я съездил в Колумбию. Поговорил с деканом. Ты знаешь, что Эжен Диббук получал стипендию от спонсора, когда учился на бакалавра?