Подставная фигура - Данил Корецкий Страница 79

– Об этом потом, – понизив голос, сказал он. – Кертиса нашли? Слон кивнул.

– Самое простое. Где жил – там и живет. А вот и наш красавец!

Официант поставил на стол большой круглый поднос, на котором лежало нечто похожее на зашитый мешочек с рождественскими подарками. От плотных лоснящихся боков шел пар. Официант торжественно взял острый блестящий нож, ритуальным движением взрезал крутой бок и тут же ловко влил в пышущее жаром нутро приготовленный стаканчик виски.

– Только теперь хаггис считается готовым к употреблению, – прокомментировал Слон.

Через минуту блюдо было разделено на три части, и голодные разведчики принялись за обе щеки уплетать сдобренную солью и перцем смесь каши и мелкорубленой требухи – простую, грубую пищу шотландских пастухов. Еду сопровождало обильное употребление виски, которое действительно очень хорошо шло под жирный и острый хаггис. Даже малопьющий Спец опрокидывал стаканчик за стаканчиком.

– Что с транспортом? – спросил Макс, когда первый голод был утолен.

– Взяли напрокат «Фольксваген» с левым рулем. Во Франции у фирмы есть представительства, можно оставить где угодно и позвонить, чтоб забрали. Все идет нормально, но почти все деньги истрачены.

– Что ж...

Макс на мгновение задумался.

– После ужина поедем за деньгами. Сколько вам потребуется, чтобы добраться до места? Слон пожал плечами.

– Полтора часа до Дувра, оттуда пара часов паромом на французскую сторону и через всю страну на южное побережье, это около тысячи километров.

– Вдвоем, да по ихним дорогам – делать нечего, – сказал Спец. – Двенадцать часов с остановками...

– Останавливаетесь в Ницце и ищете нашего друга, – сказал Макс. Ему приходилось говорить все громче, потому что бритоголовые орали во всю глотку. – Я управлюсь с делами дня за три-четыре, максимум неделю. И прилечу самолетом.

Веретнев и Спец переглянулись.

– А как же твое прикрытие?

– Обойдется. Все равно – если что, вы ничем не поможете. А попадетесь, поддержите версию о разветвленной шпионской сети русских...

– А если ты не явишься через неделю? – спросил Веретнев.

– Действуйте в автономном режиме. Получится – отложите мою долю. И подбросьте кое-что Маше. Макс глянул на часы.

– Нам пора. – Он поднял стаканчик с остатками виски. – Давайте за удачу...

Они чокнулись.

Этого делать не следовало. Привычка чокаться выдает русских с головой. Бритоголовые на миг замолчали, в зале сразу установилась напряженная тишина. Потом четыре глотки грохнули: Дойчланд, Дойчланд юбер аллес...

Не отвлекаясь, они доели остатки хаггиса, Веретнев подозвал официанта и расплатился. Когда они встали, то оказалось, что агрессивная четверка полукругом окружила столик.

– Кто вы такие? – спросил у Веретнева самый старший. Ему было около тридцати лет, он изъяснялся на простонародном наречии лондонского дна. Над левым ухом синела татуировка: каска с рожками и две зигзагообразные молнии – эмблема СС.

Спец отстранил товарища. Глаза у него хищно блестели – последние дни он явно страдал без тренажера виртуальных боев. Реальная схватка его бы вполне устроила.

– Уходим, – сказал Макс и шагнул к выходу, но крепкая рука удержала его за рукав.

– Не спеши, приятель, – надменно улыбался коренастый малый в клетчатой рубахе и кожаном жилете, на котором зловеще блестел Железный крест.

– Оставьте нас в покое! – строго сказал Веретнев. У него был хороший язык, и решимость главаря несколько поуменьшилась. Но тут открыл рот Спец.

– Пошел отсюда, фашист! – с чудовищным акцентом произнес он и тем самым бросил спичку в ведро с бензином.

– Коммунистические свиньи! – рыкнул старший, в воздухе мелькнул кулак, Веретнев уклонился, а Спец поймал волосатое запястье, рванул и, подсев, бросил нападающего через себя. Тот тяжело грохнулся на дощатый пол, а каблук Спеца воткнулся ему в солнечное сплетение. Татуированный дернулся и, раскинув руки, потерял сознание.

– Тебе конец! – заверещали дружки поверженного. Из-под одежды появились велосипедная цепь, шило и опасная бритва. Окружающие столики мгновенно опустели.

Спец схватил грубо сколоченную табуретку и, взметнув ее снизу вверх, ударил острым углом обладателя Железного креста в промежность. Тот икнул и, сложившись пополам, упал на колени, потом с утробным воем повалился на бок. В районе ушибленного места появилось мокрое, быстро расползающееся пятно. Цепь отлетела в угол и свернулась на полу, словно обезвреженная змея.

Два движения и два неподвижных тела – это впечатляет, ибо нет в мире ничего более убедительного и наглядного, чем пример близкого товарища. Только в плохих фильмах орда негодяев рвется на сокрушающего всех подряд героя с фанатизмом самоубийц. В реальной жизни жестокий отпор чаще всего обращает уцелевших в бегство.

Дрогнуло и отклонилось острием вниз шило, утратила опасный блеск бритва, будто замылилась пеной с остатками щетины во время мирного утреннего бритья. Боевой дух двоих бритоголовых угас, теперь они не только не попытались бы остановить уходящих противников, но и сами с большим удовольствием пустились в бегство.

Но Спец всегда учил «не оставлять никого за спиной» и сейчас наглядно продемонстрировал реализацию этого принципа.

Продолжающая движение по плавно восходящей траектории табуретка достигла наивысшей точки, после чего резко обрушилась вниз на бритую макушку. Что-то хрустнуло – то ли дерево, то ли кость. Шило вонзилось в пол – круглая, захватанная потными пальцами рукоятка мелко дрожала. Рядом лежал его хозяин, поза которого наводила на мысль, что дерево оказалось крепче кости.

Четвертый бритоголовый бросил бритву и кинулся к двери. Но табуретка летела быстрее и гулко ударила его в спину между лопаток, после чего беглец принял такое же положение, как и его сотоварищи.

Спец вытер о штаны взмокревшие ладони и подмигнул Максу.

– Вот что такое подручные предметы!

– Уходим! – повторил Макс. На этот раз их никто не задерживал.

– У нас в Америке мы не даем всякому сброду хулиганить в ресторанах! – напустил туману Веретнев, продвигаясь к выходу среди настороженных англичан. Внезапно те начали аплодировать.

– Виват, Америка, виват! – скандировала какая-то женщина. Волынщик заиграл довольно бодрый марш.

– Повышаешь авторитет главного противника? – спросил Макс, когда они оказались на улице.

– Брось! – Веретнев махнул рукой. – Это было раньше. Сейчас, похоже, главные противники хозяйничают у нас дома!

Они быстро дошли до конца квартала, свернули за угол.

Макс обернулся.

– Не бойся, по английским законам это правомерная самооборона, – Дал справку Алексей Иванович.