Дантисты тоже плачут - Дарья Донцова Страница 8

Девушка замялась, потом совсем тихо пояснила:

– Задали сочинение на тему «ФантазияРабле»…

Я облегченно вздохнула, ну это в моих силах.

– Приезжай прямо сейчас.

Ева добиралась больше часа и вошла,запыхавшись.

– Пожалуйста, не рассказывайте маме омоем визите, – проговорила она, снимая простенькое пальтишко, – ясказала, что отправляюсь на дополнительные занятия в лицей.

– Надеюсь, Нелли не станет проверять.

Ева помотала головой.

– Нет, ей придется самой заниматься сЮрой, а он такой капризный.

В холл влетела Маня, за ней трусцой бежалисобаки.

– Мамусечка, еду к Сашке, будемготовиться к контрольной. Привет, – кивнула она Еве.

Собаки принялись обнюхивать гостью, энергичновертя хвостами. Ева заулыбалась и вытащила из кармана пакетик соленых орешков.

– Можно их угостить?

– Конечно, – разрешилаМаруся. – Любишь животных?

– Очень, – покраснела Ева.

– А кто у тебя? Кошка, собака?

– Никого. Хочется хомячка завести, номама против, говорит, пахнут ужасно и на мышей похожи.

В Марусиных глазах промелькнула жалость, и онаунеслась по своим делам. Мы сели в кабинете и начали заниматься французским.Ева оказалась старательной и послушной, но господь явно не рассчитывал, что онастанет языковедом. В конце концов, махнув рукой на педагогические принципы, янаписала ей сочинение, и мы перешли в столовую.

– Ты любишь чай или кофе?

– Чай лучше, а можно, буду иногдаприходить заниматься с вами? Учительница в лицее так быстро объясняет и никогдане повторяет сказанного. В прошлом году я оказалась одиннадцатой на экзамене.

– А сколько человек в классе?

– Двенадцать.

Да уж, не лучший результат. Ева смутилась ивзяла пирожное, широкий рукав блузки вздернулся, обнажая худенькую руку. Яувидела на коже многочисленные синяки.

– Что у тебя на руке?

Ева смутилась еще больше и спустила рукав.

– Да так, ушиблась.

И она принялась засовывать печенье в раскрытуюпасть довольного Федора Ивановича. Снап и Банди ждали своей доли.

– Какие чудесные собачки, какиепрелестные, – не переставала восхищаться девочка и вдруг замолчала. Встоловую парочкой вошли кошки – трехцветная Клеопатра и белая Фифина.

– Как, у вас и кошки живут? Ой, очень, нупросто ужасно хочется котенка.

– В чем же дело?

– У мамы аллергия на шерсть.

«Похоже, что Нелли просто не любитживотных, – подумалось мне, – и интересно, кто бьет бедную Еву порукам?»

Междугородные звонки почему-то всегдараздаются рано утром. То ли люди забывают о разнице во времени, то ли массовоэкономят деньги, пользуясь льготным тарифом. Вот и сейчас будильник показывалшесть утра, когда я сняла трубку.

– Привет, москвичка, – завопиламембрана, – не раздумала встречать с нами старый Новый год? Учти, едемвсе, выдержишь нашествие?

Это был Левчик, вернее, Лев КонстантиновичАрцеулов. Сколько лет мы знакомы, сказать страшно, так долго не живут. Дружилиеще наши родители. Существовала семейная легенда о том, как моя мать, придя вгости к Арцеуловым, села на сломанный стул и упала. В результате я родилась натри недели раньше срока.

С Левчиком и его братом-погодком Генкой мысидели в одной песочнице, ходили в одну школу. Дороги не разошлись и на первомкурсе института. Но когда Арцеуловы перешли на второй, их мать неожиданно заболелатуберкулезом. Врачи порекомендовали немедленно уехать в Ялту. Семья за двенедели провернула обмен и перебралась на берег моря. Я стала ездить к нимотдыхать. Но кто мог подумать, что через десяток лет мы окажемся в разныхгосударствах?!

Братья Арцеуловы – преподаватели французского,и если можно найти двух совершенно непохожих людей, то это они. Левчик толст,как носорог, одышлив, шумен, постоянно со всеми ругается. Генка, похожий наспичку, по большей части молчит. Левчик обожает шумные компании, застолье,вкусную еду. Генка предпочитает сидеть в одиночестве с книжкой, приход гостейприводит его в состояние коллапса.

Насколько не похожи братья, настолько жеразличны и их жены. Соня, супруга Левчика, трудится в школе. Вернее, она ходитна работу тогда, когда не хворает. А болеет Соня постоянно. Даже не помню всехболячек – остеохондроз, мигрень, желудочные спазмы, плохой гемоглобин и ещемного всего. Двадцать дней из месяца она проводит, бегая по поликлиникам,остальные ноет и жалуется. Соньке на самом деле трудно жить, она всегда находитобъект для зависти.

Катюша, жена Гены, совершенно другая.Талантливый педагог, спокойная, уравновешенная и безумно логичная. К сожалению,у нее на самом деле слабое здоровье, за плечами две операции, но стойкая Катя предпочитаетне распространяться о недугах.

Полярно разные во всем (Сонька – толстая ивысокая, Катя – худенькая и мелкая), они совпадают в одном – обе самозабвенныенеряхи.

Их гигантская пятикомнатная квартира сзакоулками напоминает склад забытых вещей. Телефонная книжка отыскивается вхолодильнике, носки таинственным образом прячутся в хлебнице. ВпечатлительныйЛевчик, обнаружив колготки на кухонном столе, начинает моментально плеватьсяогнем. Генка, увидев расческу в компоте, молча вынимает ее и выпивает стакан –не пропадать же продукту. И вот теперь все семейство едет к нам.

Утром в аэропорту я увидела их сразу: Левчик сСонькой возвышались над толпой.

– Ну наконец-то встретились, –завопил Левка, обнимая Маню и Наташку. – Сонька, погляди, какой ребенокбольшой.

– Лева, может, чемодан получишь? –напомнила жена.

– Конечно, ты у нас умная, а я дурак. Ненапомнишь, без багажа уйду, что бы я один делал, разумная ты моя, –вызверился Левчик.

Сонька меланхолично закурила, Генка и Катюшатихо улыбались.

Мы расселись по машинам и покатили домой.Аркашка и Оля стояли в холле, тут же толпились животные.

Увидев кошек, Сонька вздохнула:

– Надо супрастин принять, у меня аллергияна кошачью шерсть.

– У тебя на жизнь аллергия, –отрезал муж.

Дети развели гостей по комнатам, потом Олясказала: