Бедная миллионерша - Дарья Калинина Страница 8

Как всегда, от этих мыслей Тане стало не по себе, накатила дурнота, сделалось чересчур душно.

Очнувшись, она попросила у доброй тети Гали:

– Я выйду на воздух?

– Иди, девонька, подыши. Это тебе от самогона нехорошо сделалось. Вечно Серега его всем подсовывает! А ведь там градусов семьдесят, да еще настаивает его на хрене, вот тебе с непривычки и подурнело. Ничего, пройдет!

Если бы так! Таня вышла на задний двор, где ребята уже закончили лепить свою снежную крепость. Стало уже совсем темно, родители загнали детей в дом. Но крепость осталась, и она была хороша. В полтора человеческих роста, сложенная из мощных снежных глыб и облитая для крепости водой, она уже схватилась на морозном воздухе ледяной коркой.

И эта крепость была обитаема! В одном из ее окошек светился огонек.

Повинуясь не столько здравому смыслу, сколько обычному человеческому любопытству, Таня медленно двинулась в сторону крепости. Она ничего не могла с собой поделать, этот огонек манил ее к себе, словно мотылька. Кто там может быть? Кто-нибудь из детей не послушался родителей и сидит там, втихомолку играя в свой смартфон? Вот она сейчас задаст ему! Напугает мальца так, что надолго запомнит!

Но когда Таня оказалась возле самого окошка, ей навстречу появилось лицо. О, как же оно было ей знакомо! Сколько времени она провела, разглядывая его черты долгими темными ночами, прикидывая, как бы ей лучше избавиться от этого жуткого человека, ее мужа.

И вот сейчас она снова увидела его. Он был бледен. Он был страшен. Лицо его перекашивала чудовищная гримаса, но это все равно был он.

– Явилась, грешница! – проскрежетал он зубами. – Гореть тебе в аду за то, что ты со мной сделала!

Зубы лязгнули у самого лица Тани. Ей даже показалось, что она почувствовала запах. У мужа были проблемы с пищеварением, и изо рта у него попахивало.

Запах Таня узнала сразу. От ужаса у Тани земля ушла из-под ног. Она отшатнулась и открыла рот, чтобы закричать, но внезапно почувствовала, что спазм схватил ее за горло, и она не может вымолвить ни единого звука. Просто ни единого! И двинуться с места она тоже не могла, ноги словно прилипли к земле.

А муж уже тянул к ней свои руки! Какие же чудовищно длинные у него были руки! И пальцы с когтями! Того и гляди он вопьется ими в лицо Тани, разорвет, растерзает, напьется вдоволь ее кровушки!

В голову полезли совершенно лишние мысли о вампирах, не способных успокоиться после смерти и обреченных властвовать в ночи. Тьма – время вампиров, время ее мужа. И если она хочет жить, то должна бежать прочь.

Тогда она развернулась и ринулась бежать к дому. Бежала она очень быстро, но сама изнемогала от ужаса, потому что ей казалось, она еле переставляет ноги. И муж вот-вот нагонит ее, вцепится в нее, утащит куда-то во тьму.

Только почувствовав, как ее обступило тепло живого человеческого жилья, она обрела голос и завопила так, что всюду в доме на одно мгновение стало совершенно тихо, а затем многочисленные голоса ее спасителей стали стремительно и со всех сторон приближаться к ней.

Вот уже они, живые, теплые, какие-то родные. Обступили, галдят, утешают:

– Таня! Танюшка! Что это с тобой?

– Да на ней лица нет!

– Ребята, помогите девочке!

– Все ты, Серега! Опоил ее своим самогоном! Разве так можно!

Только тогда, убедившись, что она в полной безопасности, Таня позволила себе роскошь – потерять сознание!

Ну, что сказать, этой ночью Таня спала плохо. Опозорилась она знатно, по полной программе.

Когда хозяева дома и их гости отправились к снежной крепости, там уже никого не было. Таню это ничуть не удивило, она к данному факту отнеслась с пониманием, призраки, они ведь больших людных обществ чураются, им общение тет-а-тет больше по душе. А вот ее хозяева и их гости суетились возле крепости долго.

И все же вынуждены были признать:

– А следов-то никаких не видать. Оно понятно, детишки тут так натоптали, что прямо каток, а не двор. Но все же…

Отсутствию следов Таня тоже не удивилась. Какие там от призрака могут быть следы!

Конечно, своим хозяевам она не призналась, что ей привиделся покойный муж, поэтому они думали, что к ним во двор забрался чужак, который и напугал Таню.

Хозяйственная баба Галя, думая о своем, побежала проверить птичник и хлев.

Но всюду был полный порядок, птица и скотина спали в полном составе. Козы недовольно уставились на заглянувшую к ним в неурочный час хозяйку. А куры даже не проснулись.

– Наверное, кто-то из своих был, – решила баба Галя. – Иначе Трезорка бы шум поднял. Он у нас чуткий, а тут ни звука от него не услышали.

Трезоркой звали огромного мохнатого монстра, который сейчас серой тенью носился по двору, радовался выпавшему на его долю нечаянному развлечению. Совсем уж собирался поскучать до утра, как вдруг такое веселье! Надо отметить, что зверюга носилась по двору без всякой привязи. А усеянные белыми клыками челюсти у него были таких размеров, что вполне могли перекусить с лету человеческую руку, а то и ногу.

– Как же он на меня-то не бросился? – запоздало удивилась Таня отсутствию рядом пса в тот момент, когда она шла к крепости.

– Ни-ни, Танюша, ты об этом не думай. Своих Трезорка никогда не тронет. А ты для него теперь уже своя. Раз мы тебя приняли, значит, своя, и тебя надо оберегать, как и прочее хозяйство. Трезорка, иди сюда! Ишь, морда-то вся в масле.

Трезор в ответ умильно облизнулся. Он даже не скрывал, что совсем недавно вкусно перекусил.

– Не иначе как тебя уже угостили чем-то вкусненьким. Признавайтесь, кто собаку балует?

Никто из гостей не признался. А сам Трезорка в ответ вилял пушистым хвостом и всем своим видом давал понять, что он бы и еще был не против чего-нибудь откушать. Холодца там, например, или даже пирогов.

Но его надеждам не суждено было оправдаться. Люди ушли в дом, оставив Трезора вновь скучать в одиночестве.

После поднятой Таней суматохи все вернулись в дом, посидели еще немного за столом, обсуждая случившееся и посмеиваясь над Таней.

– Вора спугнула, да сама больше его испугалась!

Ближе к ночи гости разошлись. Тане для ночлега выделили большую комнату, в которой она была полновластной хозяйкой. Никто к ней не заходил, никто не мешал, никто не тревожил.

Тем не менее Таня провела очень скверную ночь. Во сне ей то и дело являлся муж, который больше не грозил ей карами небесными и земными, а почему-то сидел на листе лотоса посредине большого водоема в оранжерее и дожидался, когда зацветет очередной цветок. На Таню он даже не смотрел, был сосредоточен на бутоне, который, в конце концов, раскрылся, но оказался полон кусками подпорченного мяса, издававшими такое зловоние, что Таня даже во сне его учуяла.