Комната с видом на огни - Наталья Андреева Страница 8

— Сюда, что ли, за упокой ставить, бабушка? — спросила Анна у одной из них. Та всхлипнула, кивнула, потом спросила:

— Помер, что ли, кто, дочка?

— Да. — Анна зажгла свечи и поставила их.

— А ты пойди да записочку оставь, чтобы батюшка помянул завтра за упокой, — участливо посоветовала другая.

— Где?

— А где свечи покупала. Пойди, скажи имя, батюшка завтра и помянет.

Анна вернулась в закуток, подошла к небольшому окошку.

— За упокой можно помянуть?

— Кого, детка?

— Вам что, имена, фамилии?

— Да по имени. Говори, какого раба или рабу Божию помянуть?

— Пишите: помянуть за упокой раба Божьего Ивана, раба Божьего Андрея, рабу Божию Светлану и рабу Божию Ольгу.

— Аминь, — тетенька перекрестилась, взяла у Анны деньги и записала имена. Анна вздохнула, почувствовав, что немного отпустило.

…На улице ее ослепило солнце, купола церкви торжественно сияли, прохожие невольно улыбались своим счастливым мыслям. В Москву пришла самая настоящая весна.

Войдя в квартиру, Анна почувствовала запах печеных пирожков. Мать выглянула из кухни:

— Ну что, дочка, полегче?

— Сама не знаю.

— Аня, в нашем доме открылось кадровое агентство, я вывеску видела. Ты бы зашла, узнала, как и что.

— Ладно, мама, завтра зайду. — Мать только вздохнула и нагнулась к духовке за пирожками. В семье давно уже перешли на режим жесткой экономии.

На следующий день Анна зашла в соседний подъезд, заваленный досками, банками от краски, ведрами с остатками побелки. На полу валялась чья-то заляпанная спецовка, пахло масляной краской и цементом. Стараясь не испачкаться, Анна поднялась по ступенькам. На одной из новеньких дверей висела бумажка: «Кадровое агентство «У Раисы Михайловны». Наши вакансии». Далее девять строчек мелким шрифтом.

Она вошла в крохотную приемную, увидела миловидную девушку за компьютером, скромное кресло для посетителей, в котором сидел чуть подвыпивший мужичонка и рассказывал о своих мытарствах.

— …Ну вот, значит, и теперь я к вам. Насчет работы.

— Что вы хотели? — Девушка обратила на Анну усталый взгляд.

— Мне нужна работа, — с трудом произнесла Анна, преодолевая стыд.

— Подождите немного, я сейчас закончу.

Девушка дала мужчине анкету и отправила его в соседнюю комнату заполнять, потом пригласила Анну.

— Пожалуйста, присаживайтесь. Наши условия: за услуги мы берем сто рублей и обязуемся информировать вас об имеющихся у нас вакансиях, а также вычитаем в свою пользу половину вашей первой заработной платы и вместе с этим обещаем снова искать для вас работу, если вы вдруг ее потеряете. — Выдав эту длинную фразу на одном дыхании, девушка сделала паузу. Потом снова набрала в грудь побольше воздуха и затараторила: — Если вас это устраивает…

— Хорошо, меня устраивает, — перебила ее Анна, решив убраться отсюда как можно скорее.

— Тогда заполните анкету, пожалуйста, потом, когда освободится менеджер, к которому мы вас прикрепим, пройдете к нему в кабинет.

Анна взяла анкету, где половина букв была плохо пропечатана, и прошла в соседнюю комнату. Пункты а, б и с не создали проблем: стандартные вопросы об образовании, последнем месте работы, зарплате. Уже в самом конце анкеты Анна наткнулась на пункт: «Какие недостатки, по вашему мнению, мешают вам в работе?» Усмехнувшись, написала: «трудолюбие и честность». Вернулась в приемную, протянула анкету девушке.

— Нет, нет, это возьмите с собой и пройдите в соседний кабинет. К менеджеру.

Разговор с менеджером не прибавил оптимизма. Анна заплатила сто рублей и вышла, поняв, что на это агентство рассчитывать не приходится.

«На чем только люди сейчас не пытаются нажиться! — думала Анна. — Оказывается, проще всего воспользоваться чужим несчастьем. Таким, например, как потеря работы. Как назло, в каждом из нас живет это проклятое «а вдруг?», надежда на чудо. Ведь ежу понятно, что, взяв мои сто рублей, они в течение ближайшей недели предложат две-три вакансии, которые меня не устроят, и дело с концом. Они останутся при моих последних ста рублях, а я при своих интересах. А через пару месяцев на этом месте будет, допустим, салон обуви или контора «Рога и копыта», что наиболее вероятно». Рядом с ней остановилась машина, дорогая сияющая иномарка. Из нее вышла молодая, хорошо одетая женщина, отбросила с лица волосы и вызывающе хлопнула дверцей. Потом достала мобильный телефон, стала деловито нажимать на кнопки.

У этой уже все есть. И она даже не догадывается, как непрочно ее счастье. Ей кажется, что это будет длиться вечно. Ведь и она сама так думала! А что теперь?

Анна, не оглядываясь, прошла мимо. «Нет, прошлое больше никогда не повторится, — пообещала она себе, потуже затягивая пояс на демисезонном пальто.— Теперь я всегда буду подстраховываться».

Дул ветер, холодный, пронзительный. Вновь резко похолодало. Апрель в этом году не баловал теплом и хорошей погодой.

Прошло время. Мать молчала, Анна все также сидела целыми днями в своей комнате й думала об обрушившихся на нее несчастьях. Однажды, чистя на ужин мелкую картошку, мать вдруг стала, ни к кому конкретно не обращаясь, говорить о том, что скоро опять повысится квартплата, что подорожал стиральный порошок, в доме кончилось подсолнечное масло, да и деньги тоже заканчиваются, и ей, видимо, придется снова выйти на работу. В библиотеку. А зарплата там не бог весть какая.

Анна не выдержала:

— Хорошо, что ты от меня хочешь?

— Да что ты, Аня, это я так.

— Да ничего у тебя не бывает так! Что тебе нужно? Денег?

— А на что жить, Аня? Как раньше, на мою зарплату?

— Жили же на нее раньше, когда я не работала в агентстве. А потом привыкли хорошо кушать, не думать о деньгах, экономить разучились. На сколько тебе раньше хватило бы моей месячной зарплаты? На полгода?

— Сашеньке нужно…

— Переживет. Некоторые дети конфеты по праздникам только едят. Я много в детстве шоколадок ела? Ананасы были в доме у нас? Нет, ты скажи! А ему каждый день «марсы» да «сникерсы». Вредно, между прочим.

— Это же твой сын!

— Да, мой. Пусть знает, что жизнь не всегда сахар. Бывает и соленой. От слез. Пусть ест, что другие едят, и то же носит.

— Значит, это мать виновата? Приучила, да? А муж твой, Ванечка преподобный, ни в чем не виноват?

— Замолчи! — Анна выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью.

«Всем от меня чего-то надо! — глотая слезы, думала она. — А мне с кого спросить? Надо бы поехать, подзарядиться. На бывшей работе не была с того самого дня, с черного понедельника. Пора».