Шерлок Холмс и хентзосское дело - Дэвид Стюарт Дэвис Страница 8

Раньше Холмс не раз шутил, что не стань он сыщиком, из него вышел бы первоклассный преступник. У него имелись основания для подобных утверждений, потому что спустя считанные мгновения послышался отчётливый щелчок, и, взявшись за ручку, Холмс открыл дверь.

Мы вошли в тёмную комнату. Сквозь дальнее окно пробивался слабый лунный свет, но его хватало только на то, чтобы в комнате угадывались очертания обстановки.

Я заметил на стене выключатель и уже потянулся, чтобы включить свет, но Холмс меня остановил. Он извлёк карманный фонарик из складок своего пальто и зажёг его. Постепенно луч света позволил нам рассмотреть небольшую, но элегантную гостиную. Затем луч замер на двери в дальнем углу комнаты.

— Спальня! — прошептал я. — Так вот почему полковник не слышал стука.

Холмс молча и быстро двинулся к двери. Как только мы вошли, сразу почувствовали явственный запах сигарного дыма. Шторы в комнате были опущены, и кромешную темноту нарушал только желтоватый луч фонаря Холмса. Наконец мы обнаружили кровать, на которой виднелась фигура Сапта.

Но с каким выражением лица он лежал! Его глаза были широко раскрыты, в немигающем взгляде читался испуг, а рот замер в беззвучном крике.

Холмс бросился к кровати, едва коснулся лба полковника и лишь потом отдёрнул одеяло, чтобы показать мне, что Сапт лежал полностью одетым, в том самом виде, в котором появился незадолго до этого на Бейкер-стрит. Единственное отличие с его прежним обликом как магнит притягивало мой взгляд и даже вырвало подавленный стон из моей груди: прямо под сердцем полковника красовалась узорная рукоять кинжала, вокруг которой расплывалось алое пятно крови.

— Он убит, — хриплым от ужаса голосом произнёс я.

Холмс кивнул, и с тяжёлым вздохом осветил всё тело Сапта. Лишь тогда я заметил, что в раскрытой ладони полковника что-то есть. Это был цветок.

— Синяя дубница, — тихо сказал Холмс.

Мы стояли молча, с сокрушёнными сердцами, понимая, что нашему расследованию нанесён коварный удар.

— Они слишком быстры и умны, что позволило им опередить нас, — пробормотал Холмс. Его лицо всё больше мрачнело, пока он разглядывал запятнанное кровью тело покойного полковника. — Я должен был поместить его под постоянное наблюдение.

Я понимал, что сейчас мой друг винит в произошедшем и направляет свой гнев не только на преступников, но и на самого себя.

— Вы никоим образом не могли предугадать ход событий, — заверил я его.

Холмс покачал головой и тяжело вздохнул:

— Я понимаю, что вы руководствуетесь благими намерениями, дорогой друг, но тут вы не правы. Это я должен был предвидеть.

Я не успел ответить, как он передал мне фонарь.

— Подержите, пожалуйста, — попросил он. — А я пока осмотрю комнату.

Я направлял луч света туда, куда указывал Холмс, а он вихрем носился по спальне, рассматривая интересовавшие его предметы с помощью увеличительного стекла. Его осмотр был так же тщателен, как и быстр.

— Тут мы мало что узнаем, Уотсон. За исключением того факта, что наш убийца — редкостный наглец, — сказал он, протягивая мне маленькую пепельницу. — Похоже, после совершённого им убийства он не отказал себе в удовольствии выкурить сигару. — Он снова вздохнул. — Что ж, первый раунд остаётся за Рупертом и его людьми, но сама битва ещё далека от завершения. Вы готовы к новым приключениям, Уотсон?

— Разумеется.

— Прекрасно! Вы вооружены?

Вместо ответа я вытащил и показал ему свой пистолет.

— Не убирайте его далеко, — попросил Холмс. — Вам он может понадобиться ещё до рассвета.

Над спящим городом разносились ясные печальные перезвоны Биг-Бена: колокола пробили три часа. Ветер стих, и ночной воздух был неподвижен. Холмс и я были снова в кэбе, мчавшемся по молчаливым улицам. Мы быстро и незаметно покинули отель «Чаринг-Кросс», оставив полковника Сапта таким, каким нам довелось его найти.

— Если мы поднимем тревогу, это не только задержит наше расследование, но может ему серьёзно помешать, — объяснил Холмс. — Сейчас мы ничего не можем сделать для самого полковника, кроме как отомстить за его смерть и выполнить то дело, которое он нам поручил.

Я наблюдал за тем, как мы проносились по пустынным, слабо освещённым уличными фонарями и луной улицам, и мне казалось, что мы находимся в каком-то потустороннем мире. Сквозь вязкий сумрак проступали силуэты знакомых зданий, а осиротевшие мостовые отзывались на наше присутствие гулким стаккато конского топота.

— С вами всё в порядке, Уотсон? — резко спросил Холмс.

— Да, — ответил я, пытаясь избавиться от лукавых игр моего воображения. — Скажите, Холмс, а куда мы направляемся?

— Простите, друг мой, я должен был сказать вам об этом раньше. Я вовсе не собирался держать вас в неведении, просто был поглощён собственными мыслями. Сейчас мы повторяем тот путь, который я уже проделал, когда высадил вас на Оксфордской площади и последовал за Клетчатой Кепкой. Мы двигались на восток, по направлению к Степни и Майл-Энд-роуд. Не доезжая до поворота на Боу-роуд, мы свернули направо, на Бардетт-роуд, и, проехав по ней около сотни ярдов, наш знакомый остановился.

Холмс сухо рассмеялся:

— Клетчатая Кепка даже не подозревал о моём присутствии. Он был так спокоен и уверен, что позволил себе радостно попрощаться с извозчиком. Покинув кэб, он вошёл в скромную, стоящую на отшибе виллу, дом номер сто четыре. На первом этаже все шторы в эркере были задёрнуты, но я заметил, как сквозь странного вида щель прорывался яркий свет, из чего сделал вывод, что в доме был кто-то ещё. В этом заговоре есть и другие участники.

Осмотревшись, я обнаружил узенький переулок позади виллы, и, пройдя по нему, нашёл место, где смог перелезть через стену и пробраться во двор дома номер сто четыре. Их сад, конечно, находился в запустении, задняя стена самого дома не освещалась, и я уже собрался обогнуть дом, как, к своему счастью, заметил у ног тусклый свет. Только тогда, присмотревшись, я различил заросшую грязью и травой решётку прямо над маленьким подвальным окошком. Мне мало что удалось рассмотреть сквозь мутное от грязи стекло и листву, но того, что увидел, хватило, чтобы меня бросило в холодный пот. В подвале стояла женщина, и свеча в её руке была единственным источником света. Она рассматривала что-то на полу, и когда немного отошла в сторону, я увидел, что объектом её внимания служил лежавший на полу мальчик. Ему соорудили некоторое подобие кровати из хлама и ветоши. Сначала я решил, что мальчик мёртв, но когда тот немного пошевелился, я понял, что он просто спит. Осмотрев ребёнка, женщина вышла, и подвал снова погрузился в темноту.

— Ради бога, кто этот мальчик?

— У меня есть подозрения на этот счёт, но пока мы слишком мало знаем, я предпочту держать их при себе.