Китайский попугай - Эрл Дерр Биггерс Страница 8

– Хорошо, жемчуг будет у меня, – согласился Чан и взял со стола колье. – Прогоните прочь все тревоги. Колье будет передано кому следует.

– Уверена, что так оно и будет, Чарли, – улыбнулась миссис Джордан.

– Ну что ж, пожалуй, обсудили все, – заключил ювелир. – Итак, мистер Чан, вы с моим сыном отправляетесь сегодня вечером в одиннадцать часов на пароме до Ричмонда, а оттуда – поездом в Барстоу. Там сделаете пересадку на другой поезд до Эльдорадо. Таким образом, завтра к вечеру вы должны добраться до ранчо Мэддена. Если он будет на месте и все будет в порядке…

– А что может быть не в порядке? – перебил его Виктор. – Лишь бы Мэдден был там, этого уже достаточно!

– В общем-то, конечно… Впрочем, сами решите, как поступить. На месте будет виднее. Если все в порядке, отдадите Мэддену колье и получите с него расписку. И тогда ваша миссия будет выполнена. Мистер Чан, мы заедем за вами в десять тридцать, а до тех пор вы вольны делать все, что вам будет угодно.

– В данный момент мне угодно принять горячую ванну, – улыбнулся Чан. – А в десять тридцать я буду ждать в холле гостиницы с несъедобным жемчугом на животе, к чему мне не привыкать. До встречи!

Поклонившись каждому в отдельности, китаец вышел.

– За тридцать лет работы в моем бизнесе мне впервые приходится иметь дело с таким посыльным, – заметил Александр Иден.

– Милый Чарли! – отозвалась Салли. – Он жизнь отдаст за наше колье!

Боб Иден рассмеялся.

– Надеюсь, до этого не дойдет. Я бы, например, предпочел не расставаться со своей жизнью.

– Вы оба поужинаете с нами? – предложила миссис Джордан.

– Спасибо, Салли. В другой раз. Сейчас мы с Бобом должны вернуться домой. Бобу предстоит собраться в дорогу, а мне… Мне, пожалуй, не следует упускать его из виду до тех пор, пока не посажу его в вагон.

– И вот еще что, – веско заметил Виктор. – Не будьте чрезмерно щепетильны. Даже если Мэддену что-то угрожает, это не наше дело. Вручите ему колье и получите расписку. А остальное нас не касается.

Иден покачал головой.

– Не нравится мне все это, Салли.

– Не расстраивайся, Алек, – успокоила ювелира Салли Джордан. – Я полностью полагаюсь на Чарли. Ну и, разумеется, на Боба.

– А я постараюсь полностью оправдать ваше доверие, дорогая миссис Джордан, – откликнулся Боб Иден. – Вот хорошо бы только, чтобы этот неприятный тип в очках там не появился, а то ведь станет пакостить… Я бы предпочел больше с ним не встречаться.

Час спустя, Чарли Чан спускался на лифте в холл гостиницы. Снова на нем лежал груз ответственности за остатки состояния Филлиморов. Их драгоценное жемчужное колье опять было спрятано в поясе на весьма солидном животе китайца. Внимательно оглядев холл гостиницы и не заметив ничего подозрительного, Чан вышел на Гэри-стрит.

Дождь уже перестал, и Чан немного постоял на тротуаре, осваиваясь с шумом большого города, впитывая такую чуждую, непривычную для него жизнь, будто он очутился на Марсе. Тротуары заполняли люди, спешившие в театры, кафе и рестораны, а узкие улицы – машины, главным образом такси, тоже спешившие и резко сигналящие. Время от времени раздавались предупредительные звонки трамваев; линейный трамвай представлял собой весьма характерную особенность Сан-Франциско – города, не похожего ни на один из городов мира.

Этот незнакомый мир с его бешеным темпом чрезвычайно понравился гавайскому детективу. Правда, тот, кто помнил лучшие времена, мог бы сказать, что все это – лишь жалкое подобие прежней бурлящей ночной жизни, но Чарли не с чем было сравнивать, а следовательно, и жалеть было не о чем.

Чарли наскоро перекусил в небольшом баре на углу двух улиц, сидя на высоком табурете за стойкой. И хотя это был всего лишь небольшой угловой бар, а не знаменитый ресторан «Дель Монико» на О'Фаррелл-стрит, не «Одеон» или «Черная кошка», которые давно уже прекратили свое существование, для провинциального полицейского непривычная обстановка и непривычная еда имели привкус приключения. С аппетитом съев «еду для белых», он с наслаждением запил ее тремя чашками дымящегося чая.

Рядом ужинал какой-то молодой человек, судя по внешнему виду – клерк. Обменялись несколькими ничего не значащими фразами – о погоде, о сахарнице. После этого Чарли счел себя вправе обратиться к случайному соседу с вопросом:

– Надеюсь, вы простите мне назойливость приезжего. В моем распоряжении три часа свободного времени, и мне бы хотелось провести их на мокрых, но столь притягательно интересных улицах вашего города. Посоветуйте, пожалуйста, что здесь стоит посмотреть.

– Что же вам посоветовать? – задумался молодой человек. – Да нет здесь ничего особенно интересного. Сан-Франциско уже не тот, что прежде.

– А портовый район? Молодой человек поморщился.

– И это все в прошлом. «Талия», «Элько», «Мидуэй» – слышали, наверное, о гремевших некогда злачных местах? Так они или позакрывались, или совсем никуда не годятся. О, вот неплохая мысль! Завтра в китайском квартале будут праздновать Новый год. Хотя вы и сами это знаете…

Чарли Чан кивнул.

– Конечно, ведь сегодня двенадцатый день февраля. Минуту спустя он уже оказался на улице. Теперь он шел целенаправленно, быстрым шагом, глаза его блестели. Вспомнились ему сонные улочки Гонолулу, где после шести вечера все уже сидят по домам и никто носа не высунет. Как разительно отличается от них Сан-Франциско!

К Чарли подошел гид туристического автобуса, курсирующего по городу, и предложил совершить увлекательное путешествие с заездом в курильни опия и «самые замечательные портовые притоны». Чарли не понадобилось отказываться – взглянув на его лицо, прыткий гид оставил в покое этого китайца.

Минуло восемь, когда детектив свернул с ярко освещенной Юнион-сквер и, пройдя несколько узких улиц, увидел ряд магазинчиков, в которых продавались дешевые экзотические сувениры. Здесь начинался китайский квартал, и все указывало на то, что его обитатели собрались весело встретить наступающий праздник. Фасады домов украшало множество разноцветных фонариков, и их яркие огоньки радостно сверкали в темноте. Узкие тротуары заполнили толпы молодежи. Молодые китайцы, одетые по студенческой моде, сопровождали разряженных в пух и прах узкоглазых девушек. Немало было и представителей старшего поколения, которые степенно двигались в своих мягких войлочных туфлях. Настроение у всех было праздничное, и лица людей свидетельствовали о том, что на сердце у них было легко и благостно: старые долги уплачены, дома прибраны и украшены, и, следовательно, Новый год начинался счастливо и будет удачным.

Вот и Вашингтон-стрит. Чарли подошел к четырехэтажному дому – четыре этажа фонариков и веселых украшений. Золотые буквы над главным входом сообщали, что перед ним контора фирмы Чанов. Детектив немного полюбовался домом, затем вывеской, чувствуя, как его переполняет фамильная гордость, и двинулся дальше. Вот и темная, почти безлюдная Беверли-плейс. Отыскав нужный номер, Чарли вошел в темный, неосвещенный подъезд. Поднявшись по полутемной лестнице, он остановился на площадке. Чарли громко постучал в дверь, украшенную красными полосками бумаги с золотыми буквами, охраняющими обитателей квартиры от злых духов.