Высшая мера - Виктор Пронин Страница 8

Апыхтин остановился, обернувшись к капитану, - он не решался сразу пройти в комнату и выглядел почти беспомощно.

- Юферев, - капитан пожал ему руку.

- Они живы? - спросил Апыхтин почему-то шепотом.

- Нет.

Апыхтин постоял несколько секунд, глядя в пол, и лишь после этого, решившись, шагнул в комнату. Катя лежала на полу, неловко подвернув ногу, вокруг ее головы растеклось большое кровавое пятно. Апыхтин подошел ближе, опустился на колени, осторожно коснулся пальцами Катиного лба. Вокруг были люди с фотоаппаратами, с какими-то предметами в руках - они стояли в разных концах комнаты и молча смотрели на него.

- Так, - сказал Апыхтин негромко. - Так…

Он поднялся, поискал глазами капитана, подошел к нему, хотел что-то спросить, но голос изменил ему, раздалось только невнятное сипение.

- Там, - сказал Юферев, показав рукой на дверь в другую комнату.

- И его тоже?

- Да.

Апыхтин шагнул к двери, постоял перед ней, не в силах сразу войти, оглянулся на капитана и, словно наполнившись от него какой-то силой, толкнул дверь.

Вовка тоже лежал на полу, и его окровавленная голова оказалась как раз на большой карте Кипра. Губы у мальчишки были полуоткрыты, но уже серые, мертвые. Апыхтин почувствовал вдруг сильную, непреодолимую тошноту, слабость, голова его закружилась, и он медленно осел на пол.

- Потерял сознание, - сказал Юферев. Подняв с пола тяжелый том в глянцевой суперобложке, он положил его на полку.

- Тут потеряешь, - отозвался эксперт с фотоаппаратом. Но о своих обязанностях не забыл - подойдя к Апыхтину, несколько раз сфотографировал его.

- Не притворяется? - спросил Юферев.

- Посмотри, он совсем зеленый.

- Принеси воды.

Взяв из рук эксперта литровую банку с водой, капитан тонкой струей начал поливать виски Апыхтина, голову, шею. Через некоторое время Апыхтин шевельнулся, открыл глаза, не в силах сразу стать на ноги, чуть приподнялся, прислонившись спиной к стене.

- Я не хочу жить, - сказал он негромко и повторил: - Я не хочу жить.

- А придется, - ответил Юферев, помолчав.

- Мы на Кипр собирались, - несколько некстати сказал Апыхтин. - Вовка карту изучал…

- Поезжайте один. Это самое лучшее для вас сейчас.

- Что с ними сделали?

- Жене перерезали горло. - Голос Юферева оставался таким же мертвенно-серым, без всякого выражения. Не выдержал бы сейчас Апыхтин ни казенного сочувствия, ни соболезнования.

- А Вовка?

- Ткнули чем-то в висок. Судя по тому, что смерть наступила быстро, рана глубокая.

- А почему вы решили, что смерть наступила быстро?

- Есть некоторые признаки, - ответил эксперт, полноватый, румяный, лысый.

- Они сопротивлялись?

- Да.

- Это тоже можно установить?

- Предположительно, - уклонился эксперт от подробностей.

Апыхтин все так же сидел у двери, упершись ладонями в пол и откинув голову назад. Он старался дышать глубже, каждый раз полностью выталкивая из себя воздух.

Видя, что он пришел в себя, снова задвигались в комнате люди, опять принялись что-то замерять, высматривать, выискивать. Апыхтин с трудом поднялся, постоял у стены, видимо, не уверенный, что может идти, но потом все-таки направился на кухню. Обернулся на Катю, лежащую посредине комнаты, но не остановился.

На кухне стоял легкий чад, запах чего-то горелого. Подойдя к плите, Апыхтин увидел на сковородке несколько черных обуглившихся комков.

- Все правильно, - проговорил он, - она жарила котлеты.

Тут же, на столике, стояла тарелка с уже готовыми котлетами. Обернувшись на звук шагов, Апыхтин увидел входящего на кухню Юферева. Тот оставался таким же сдержанным и никак не проявлял своих чувств.

- Садитесь, капитан. - Апыхтин слабо махнул рукой в сторону кухонной табуретки.

- Когда мы вошли, здесь было полно дыму… Газ я выключил. И открыл окно, чтобы немного проветрить. Вся квартира была в дыму.

Апыхтин открыл холодильник, вынул початую бутылку водки, налил себе в чайную чашку, вопросительно посмотрел на Юферева.

- Нет-нет, спасибо, - сказал тот.

Апыхтин выпил водку, потянулся было к котлетам, сложенным в тарелке, но на полпути рука его остановилась.

- Закусите, Владимир Николаевич. - Юферев придвинул тарелку к Апыхтину. - Вам надо держаться.

- Зачем?

- Пройдет неделя… Вторая… И вы уже не будете задавать этот вопрос.

- Я все забуду? - вяло усмехнулся Апыхтин.

- Нет, но у вас появятся силы, чтобы помнить.

- Да? Так бывает?

- Только так и бывает.

- Мы на Кипр собирались, - проговорил Апыхтин, глядя на сковородку с черными головешками. - Там есть гора Троодос. А на горе монастырь… Монахи самогонку гонят и угощают туристов… Говорят, совершенно потрясающая самогонка. И закусить дают… - Апыхтин бормотал все тише, тише и наконец совсем замолк. - Зачем они это сделали? - спросил он неожиданно четко и внятно.

- Первое объяснение, которое напрашивается само собой… Ограбление.

- А убивать зачем?

- Надежнее.

- Так всегда делается?

- Далеко не всегда… Но случается. Отморозки.

- Что? - Апыхтин поднял голову.

- Так их называют в уголовном мире. Отморозки. Люди с отмороженными мозгами. Внешне они не отличаются от нормальных людей, вроде как все… И улыбаются, и женщин любят, у некоторых даже дети рождаются… Но мозги у них отморожены. И все остальное, что с этим связано, тоже отмерло - совесть, сочувствие, порядочность… Я вот о чем хотел попросить вас, Владимир Николаевич… Может быть, вы посмотрите внимательно, что именно у вас пропало и пропало ли что-либо вообще?

Апыхтин некоторое время молча смотрел на Юферева, осмысливая вопрос, и наконец кивнул, давая понять, что понял сказанное.

- Вы хотите сказать, что могло и ничего не пропасть? - спросил он. - Вы хотите сказать, что убийство было единственной целью этих… Как вы говорите, отморозков?

- Будем думать, Владимир Николаевич, будем работать… Я вызвал машину, сейчас увезут… ваших близких. - На долю секунды запнулся капитан перед тем, как произнести «ваших близких», но Апыхтин сам уточнил:

- Трупы увезут. Близких у меня уже нет.

- Я понимаю, что поступаю безжалостно, пытаясь сейчас задавать вам вопросы…

- Задавайте.

- По линии банка… Были угрозы, требования? Вы понимаете, о чем я говорю. Может быть, шантаж…