Дело о пиратском сундуке - Наталия Кузнецова Страница 8

Давно стемнело, на небо вынырнула круглая луна, а с реки подул холодный ветер. Лешка поежилась и сжала вокруг горла воротник свитера.

— Пора домой.

Уходя, они оставили включенным всюду свет, и теперь дом с мансардой тепло приветствовал их всеми своими огнями.

Лешка помыла руки, заставила Венечку сделать то же самое и стала готовить ужин, который состоял из красивых и вкусных бутербродов и салата. Венечка резал хлеб, а она — все остальное.

— Ты молодец, — похвалила Лешка мальчика. — Был бы сейчас с нами Ромка, он бы уже давно все съел, не стал бы дожидаться вечера.

Венечка протянул руку за бутербродом.

— А помнишь, как зимой у вас дома мы с тобой встречали Рождество? Ну, после того, как проводили Артема в Англию. Хотели втроем, с Ромкой, но только он тогда пропал.

— Вот именно, что не встречали, а мучились. Ты лучше мне об этом не напоминай, — сморщилась Лешка и налила ему чаю. — Я тогда всю ночь вообще не спала, думала, что с ума сойду. Как хорошо, что все наши страхи остались в прошлом, да? Тебе отрезать еще колбасы?

Венечка помотал головой.

— Спасибо, все очень вкусно, но я уже наелся.

— Смотри, сколько комаров на свет налетело, — заметила Лешка. — Сбегай в мансарду, проверь, все ли там окна закрыты.

— Хорошо.

Мальчик поднялся наверх, но мигом вернулся назад и прошептал:

— Лешк, там кто-то есть. Или, может, мне это померещилось?

Он поправил очки, и Левака заметила, какие у него испуганные глаза.

— Пошли посмотрим.

Они поднялись наверх вместе. Лешка заглянула в шкаф, потом под стол и под кресло-кровать.

— Видишь, здесь никого нет.

Но Венечка показал пальцем на сундук и прошептал:

— Давай еще и его проверим.

По сравнению с прошлым годом на даче было меньше старой мебели, а вот с этим сундуком Маргарита Павловна, очевидно, расстаться так и не смогла. Лешка взялась за его крышку, но у нее ничего не вышло. Венечка стал ей помогать, но все было безрезультатно. Лешка снова оглядела сундук со всех сторон. Замочных скважин в нем не было.

— Что-то где-то заело, но где? — недоуменно сказала она. — Непонятно, как он запирается.

— Может быть, в нем есть какой-нибудь скрытый замочек? — предположил мальчик. — Не успокоюсь, пока мы его не откроем. Давай под его крышку подсунем большой нож. Или лучше топор. Я его в кладовке видел. Сейчас принесу.

Венечка побежал к лестнице, Лешка присела было на сундук, и вдруг ей показалось, что внутри него кто-то тихо чихнул. Ей стало страшно оставаться одной в мансарде, и она побежала за Венечкой вниз.

— В сундуке кто-то сидит и чихает, — прошептала она.

— Вот видишь, я же говорил! Бери топор, а я возьму нож. В любом случае мы должны узнать, кто там прячется, — отважно заявил Венечка.

Вооруженные до зубов, друзья вновь поднялись в мансарду, прихватив с собой еще и телефон, чтобы, если понадобится, немедленно позвонить в милицию.

Венечка широко распахнул дверь, и они на цыпочках подошли к сундуку. Подсунув топор в щель под крышку, он надавил на топорище, как на рычаг, и, не встретив никакого сопротивления, свалился на пол. Крышка сундука неожиданно легко поддалась и прямо-таки взлетела вверх, а потом шмякнулась обратно. Лешка приподняла ее снова и обнаружила на ее внутренней стороне небольшую скобу. Сбоку на стенке сундука была прорезь, и, значит, когда-то он запирался на щеколду. Из сундука пахнуло нафталином, и оба чихнули. Теперь стало понятно, откуда в мансарде взялся этот запах.

— Что там? — поднимаясь с пола и потирая ушибленное мягкое место, прошептал Венечка.

— Ничего страшного, — ответила Лешка.

Друзья склонились над сундуком и снова зачихали.

Содержимое сундука Венечку разочаровало, а Лешку заинтересовало.

В нем лежали, несмотря на нафталин, побитая молью старая цигейковая шуба, белые подшитые валенки, несколько совсем новых на вид кружевных рубашек из тонкого, почти прозрачного материала и старые юбки. Лешка потянула на себя одну из рубашек, но она зацепилась кружевами за пуговицу на шубе, затрещала и порвалась. «Значит, если вещи не носить, то они все равно стареют», — подумала девочка и раскопала в глубине сундука красивое креп-жоржетовое платье с накладными плечами. Его носила Маргарита Павловна в дни своей молодости, более полувека назад. Лешка видела это платье однажды на блеклой черно-белой фотографии. Тогда она думала, что платье это черное с белыми цветами, но оно оказалось темно-зеленым, а цветы — розоватыми, с бледно-зелеными листьями. А застегивалось оно на мелкие, обшитые тем же материалом пуговички.

— В этом платье Маргарита Павловна встретила своего Жан-Жака, потому и будет его хранить теперь всю свою жизнь. И еще она, наверное, думает, что вот это все, — Лешка указала на валенки и шубу, — ей когда-нибудь пригодится.

— Наверное. — Венечка снова громко чихнул. Смотреть на платье ему было неинтересно. — Пойдем отсюда. От одного этого запаха помереть можно. Видно, здесь никого нет, а у нас с тобой просто глюки.

Лешка двумя пальцами подняла с пола маленький белый шарик нафталина, выпавший из платья, и, бросив его назад, захлопнула крышку.

— Видно, ее заклинило, вот мы и не смогли открыть этот чертов сундук. Пошли доедать салат и смотреть телик.

Но не успели они сесть за стол, как вновь зазвонил мобильник.

— Ну и как, все еще трудитесь? — Ромке явно было скучно дома без сестры.

— Уже нет, — ответила Лешка. — Сейчас допьем чай, посмотрим фильм и ляжем спать. Устали очень.

— А много еще работы?

— Не очень. Доделаем все завтра утром и днем вернемся домой. Скажи об этом маме с папой.

— Ну, я вам скоро еще позвоню, ждите.

Ромкин голос звучал печально. Лешка поняла, почему. Сейчас, когда они с Венечкой закончили убираться, он бы предпочел быть с ними, а не изображать перед родителями усердие, с каким корпит над ненавистными ему учебниками.

Они не посмотрели и половины фильма, как ее брат осуществил свое намерение и позвонил снова.

— А теперь вы что делаете?

— Я же тебе говорила, — уменьшив звук телевизора, терпеливо ответила Лешка. — Кино смотрим. Досмотрим и спать ляжем.

Но Ромка не отлипал. Ему все надо было знать.

— А как вы решили расположиться? — въедливо продолжал он.

— Ну, как? Я буду спать в комнате Маргариты Павловны, а Венечка — в кабинете племянника.

— Но в кабинете племянника только один диван, я помню. А сам он тогда где же будет? Кстати, ты не могла бы передать ему трубку? Хочу сказать ему кое-что.

Лешка поняла, что, упомянув об Александре Федоровиче, она допустила непоправимую, прямо-таки роковую ошибку.