Экстрим на сером волке - Дарья Донцова Страница 8

Не успела Соня перевести свои мысли на кулинарию, как изоврага метнулась белая тень. Адашева не успела ничего предпринять — она ощутилалегкий удар и, полная ужаса, попыталась остановиться, но машину по инерциипротащило на несколько метров вперед.

На негнущихся ногах Соня вышла из салона и вцепилась встолб. В овраге лежала девочка, одетая в белое платье, на голове у несчастнойневесть каким образом удержался венок из цветочков. То, что подросток мертв,Соня отчего-то поняла мгновенно.

Соня, двигаясь как зомби, села в машину, добралась до дома ибросилась к отцу. Зелимхан Адашев был человеком хладнокровным, никогда нетеряющимся в экстремальной ситуации.

— Надо вызвать милицию, — ломала руки Соня.

Отец втолкнул неразумную дочь в спальню и приказал:

— Сиди молча! Не вздумай пугать мать и сестру, жди моеговозвращения. Сам займусь этой проблемой.

Сонечка рухнула на кровать, отец запер ее снаружи на ключ иуехал.

Время шло томительно долго. В конце концов Соня, уставрыдать, заснула. Разбудил ее бодрый голос папы:

— Эй, смотри сюда!

Соня подняла всклокоченную голову и вскрикнула.

Зелимхан держал в руках брезентовый тюк. Внутри него что-толежало, наружу высовывался белый лоскут ткани.

— Не надо, — зашептала Соня, — папочка! Милый!

Зачем ты ее сюда принес?

— Ты и впрямь дура, — рассердился отец, — лучше поглядивнимательно.

Быстрым движением он распотрошил узел. Соня зажмурилась, нопотом, услыхав смех Зелимхана, осторожно приоткрыла глаза.

На ковре лежало мастерски сделанное чучело, невероятнопохожее на девочку. На голове у муляжа сидел парик с прибитым к нему венком. ДоСони внезапно дошло: это же манекен! Такие стоят в витринах магазинов одежды.Бездушное создание было облачено в белое, местами запачканное платьице, ножкииз папье-маше обуты в сандалии. Но больше всего Соню покоробило лицо, оно былостоль искусно раскрашено и обрамлено, казалось, настоящими волосами, что издалив сумерках походило на лицо живого человека.

И вообще, чучело выглядело, как настоящий подросток. Воттолько шея у него была сломана, отчего создавалось жуткое впечатление.

— Господи, — простонала Соня, — как же так, а?

Вот ужас!

Зелимхан покачал головой:

— Мерзавцы.

— Кто? — пробормотала Соня.

— Да парни, — сердито отозвался отец, — вот забавупридумали! Я, когда подъехал, сразу понял, что это манекен! Ну и пришлосьзадержаться, пока все выяснил.

Соня в изнеможении слушала отца. Оказывается, не так давно врасположенном неподалеку подмосковном городишке сгорел магазин женской одежды.Склад и торговый зал погибли в пламени, а манекены уцелели в не тронутой огнемвитрине. Хозяин содрал с них одежду, а самих кукол бросил во дворе. Тут-то оних и пронюхали местные девятиклассники, решившие подшутить над дачниками из«Нивы». Сказано — сделано.

Идиоты взяли «женщину», нацепили на нее белое платье и обувьсестры одного из участников забавы, а потом поставили куклу у шоссе, поджидаякого-нибудь из жителей «Нивы», которые будут возвращаться домой после очереднойпопойки в ресторане. Отчего-то население городка считало, что все, ктопоселился в «Ниве», богаты до одури и посему им нет необходимости работать.

— Небось гуляют целыми днями, — исходили завистью сельскиемужики, — а нам ботинок купить не на что.

Подростки приметили приближающуюся машину Сони и толкнулипод колеса манекен. От удара кукла отлетела в близко расположенный овраг.Хулиганы затаились. Они увидели, как Соня в полном ужасе унеслась прочь.

— Вот от страха одурела! — захихикали ребята и разбежалисьпо домам.

Куклу они бросили.

— Господи, — стонала Соня, — папа! Хулиганов надо сдать вмилицию.

— Забудь, — отмахнулся Зелимхан, — глупые дети, у которыхнет ничего: ни спортивных площадок, ни книг. Родители — пьяницы, школьныеучителя — звери. Если подадим заявление, их сунут в специнтернат и окончательносломают им судьбы. Я нашел безобразников и провел с ними работу. Давай некорежить им жизнь.

— Хорошо, — кивнула Соня, — и правда, жаль дурачков.

Зелимхан обнял дочь.

— Ты умница. Никому не надо рассказывать об этомпроисшествии: ни маме, ни сестре, ни знакомым.

Дай честное слово, что никогда никому не проронишь ни слова.

— Почему? — тихо спросила Соня.

Зелимхан хмыкнул:

— Я погорячился. Дал одному из мальчишек в зубы.

Сломал ему случайно челюсть, а второго поколотил так, чтоему в больницу надо ехать. В милицию они, конечно, не пойдут. Но лучше наммолчать, сама знаешь, я человек на виду, ни к чему мне разговоры.

И Соня согласилась с отцом.

Наутро, придя в себя, она стала вспоминать о случившемся.Что-то ее цепляло, настораживало… Манекен Зелимхан увез, никаких следов откуклы в доме не осталось, но Софья нервничала и вздрагивала от каждого громкогозвука.

Говорят, будто убийцу всегда тянет на место преступления. Ужне знаю, так ли это, но Соня, повинуясь непонятному чувству, села за руль иотправилась к оврагу. Встав на обочине, она посмотрела вниз. Сейчас на дненеглубокой канавки не было никакого тела, там валялась пара пустых бутылок,смятые пакеты, но перед Соней моментально возникла картина вчерашнего вечера.Сжав пальцы в кулаки, Адашева припомнила случившееся до мельчайшихподробностей. Вот она на плохо слушающихся ногах доходит до столба, хватаетсяза него и видит тело, облаченное в белое платье. Девочка неестественновытянулась, белокурые волосы разметались по сухой глине, пара прядей зацепилисьза бутылки… И потом, эта просьба Зелимхана молчать о происшествии… Отец вродебоится, что узнают, кто сломал одному из мальчишек челюсть и побил другого.

Странно.