Деревня восьми могил - Сэйси Екомидзо Страница 8

— Хотя дедушке вы совсем не безразличны, но здесь он по просьбе ваших родственников по отцу. Собственно, они и начали розыск. А фамилия вашего отца — Тадзими. Следовательно, и ваше настоящее имя Тацуя Тадзими.

Адвокат Сува переложил на столе какие-то бумажки и поведал мне следующее:

— У вашего покойного отца кроме вас было еще двое детей: Куя-сан и Харуё-сан. Они приходятся вам единокровными братом и сестрой. Конечно, оба уже в возрасте и не очень здоровы, семьями так и не обзавелись. Хотя нет, Харуё в молодости была замужем, но потом развелась.

Дед не прерывал его, только кивал иногда головой в знак согласия. После того, как мы поприветствовали друг друга, он все время сидел молча, глядя себе под ноги, но время от времени украдкой поглядывал на меня. И глаза у него в эти моменты увлажнялись. Я же чувствовал, как отчаянно колотится мое сердце.

— Ну так вот, поскольку ни Куя, ни Харуё детей рожать не собираются, род Тадзими может оборваться. Бабушку, то есть тетушку Ёдзо-сан, это обстоятельство очень волнует. Вообще-то бабушек две, Коумэ-сан и Котакэ-сан, они двойняшки. Конечно, обе уже очень старенькие, но крепятся, все семейные дела в их руках. Именно они начали разыскивать вашу исчезнувшую матушку и вас. Мечтают, чтобы род Тадзими продолжился.

Разумеется, рассказ адвоката Сувы взволновал меня. Сейчас мне трудно описать обуревавшие меня в тот момент чувства. Тут были и радость, и печаль… и полнейшая растерянность. И желание кое-что прояснить.

— Ну вот, в общем, и все. Подробности вы услышите от дедушки, но если у вас есть вопросы ко мне, постараюсь ответить.

Я глубоко вздохнул и спросил о том, что волновало меня больше всего:

— Мой отец умер?

— М-м-м… Можно сказать, да.

— Можно сказать? Что это значит?

— Об отце, я думаю, дедушка вам расскажет в свое время. Вы исчезли вместе с мамой, когда вам было всего два года. Считайте, что для вас отец тогда и умер.

Эти слова привели меня в еще большее замешательство. Но я чувствовал, что в этот раз ничего более не узнаю. Ну ладно, подождем, пока дед разоткровенничается. И я задал второй вопрос:

— Хорошо, тогда о матери. Почему она со мной убежала из дома?

— Резонный вопрос. Но… как вам сказать… Думаю, и о ней дедушка позже вам все расскажет сам. А еще вопросы есть?

Конечно, уход от ответа на оба главных вопроса не удовлетворил меня. Только смутил еще больше.

— Тогда вот еще что. Мне скоро стукнет двадцать восемь. Я до сих пор ничего не знал о своих самых близких людях, с другой стороны, и меня никто не искал. И вдруг обо мне вспомнили. Кое-что для меня прояснилось, но ощущение, что меня стали разыскивать и по другим причинам, которых вы пока не назвали, меня не покидает.

Адвокат с дедом быстро переглянулись. Бросив взгляд на меня, адвокат сказал:

— Н-да… Ум у вас острый. Что ж, расскажу вам еще кое-что, быть может, это пригодится вам в будущем. Только об этом никому ни слова.

После такого вступления я узнал от адвоката следующее:

— У моего отца Ёдзо был младший брат по имени Сюдзи. Чтобы унаследовать состояние матери, он счел нужным покинуть отчий дом, а впоследствии даже взял другую фамилию — Сатомура.

У этого Сюдзи Сатомуры есть сын по имени Синтаро. Он был военным, дослужился до майора. Во время войны занимал довольно высокую должность, пользовался немалым влиянием. Вроде бы служил в генеральном штабе.

Выйдя в отставку и совсем обеднев, Синтаро вернулся в деревню, живет сейчас как простой крестьянин, ни на что не претендуя. Ему лет тридцать семь — тридцать восемь, не женат, детей нет, но здоровьем так и пышет, наверное, сказывается армейская закалка, так что состояние дома Тадзими — очень вероятно — перейдет не к Куя или Харуё, а именно к Синтаро.

— Неизвестно почему, но бабушки очень не любят Синтаро, — продолжал свой рассказ Сува. — Отца его, Сюдзи, давно умершего, бабки тоже на дух не переносили. Что же касается Синтаро, то дело не только в том, что он сын ненавистного Сюдзи, а и в том еще, что, покинув в молодые лета деревню, он почти не приезжал туда и стал для всех совершенно чужим человеком. Но не только бабушки, Куя и Харуё тоже не жалуют Синтаро, — это и стало главным побудительным мотивом, чтобы начать разыскивать вас. Ну вот, я свои обязанности исполнил, позвольте удалиться.

Я почувствовал ужасную тяжесть на душе. Стало быть, по меньшей мере один человек имеет веские причины не желать моего возвращения в деревню. Если увязать это с неприятным письмом, которое я получил сегодня утром, то истинное положение дел в нашем роду становится вполне понятным.

После ухода адвоката мы долго сидели, словно в рот воды набрав. Это продолжительное молчание стало тяготить меня. Все-таки мы друг другу не чужие…

Я вдруг заметил, что лоб деда покрылся липкой испариной. Тем не менее я спросил:

— Значит, я родился в Деревне восьми могил?

Дед утвердительно кивнул и вдруг издал легкий стон, которому поначалу я не придал значения.

— Я хочу показать вам странное письмо, которое получил сегодня утром.

Достав из кармана конверт, я вытащил письмо и развернул перед дедом. Тот протянул руку, чтобы взять его, но внезапно, как подкошенный, опрокинулся навзничь.

— Дедушка, что случилось?

— Тацуя… Воды… воды…

— Что с вами, дедушка? Вам плохо?

Я быстро сунул письмо в карман и потянулся за чайником на столе. И тут увидел, что дед корчится в судорогах и из его губ вытекает тонкая струйка крови. Я невольно закричал:

— Дедушка!

Он посмотрел на меня, но ответить уже не смог.

Каких-то десять дней назад ничто не предвещало этого водоворота трагических событий. Двадцать восемь лет моей жизни, исключая годы войны, были скучными, серыми, монотонными. И вдруг визит странного человека и письмо разом перевернули мою жизнь, окрасили ее в кровавый цвет.

Сначала я счел, что смерть деда — следствие его какой-то хронической болезни. Но прибежавший на мой крик врач засомневался в этом, вызвал полицию и поднял страшную суету.

Труп сразу же перевезли в морг муниципальной больницы, где врачи по поручению полиции произвели вскрытие и выдали заключение, что причиной смерти было отравление сильнодействующим ядом. Вот это-то заключение и доставило мне массу неприятностей.

В том, что я попал под подозрение полиции, ничего необычного не было: ведь именно я провел со стариком последние минуты. Понятно, что именно я стал основным подозреваемым. Мне рассказывали потом, что до моего прихода адвокат Сува около получаса беседовал с дедом и все было нормально. Потом минут десять мы разговаривали втроем, и тоже ничего необычного не заметили, Сува спокойно ушел. И практически сразу после его ухода началась агония, наступила внезапная смерть. Естественно, полиция сочла, что я старика отравил.