Мода в саване - Марджери Эллингем Страница 8

Следом за ней шел Алан Делл. Теперь, когда они были знакомы, Кэмпион видел и застенчивость, и своеобразную мужественность этого человека — тот больше не казался надменным или высокомерным.

Джорджия сменила курс.

— Милая, — сказала она, протягивая руки. — Утешь подругу своими платьями. У меня трагедия.

Она необычайно грациозно потянулась своим красивым, сильным телом навстречу Вэл, всем видом выражая дружелюбие. Вэл отреагировала осторожно.

— Что бы это ни было, у меня как раз есть подходящее платье, — весело заявила она, — лучшее платье всех времен и народов.

Джорджия отстранилась. Она улыбалась, но выглядела при этом задетой.

— Боюсь, это настоящая трагедия, — с укором произнесла она.

— Боже мой, мне ужасно жаль. Что случилось?

Вынужденная извиниться, Вэл стала держаться еще осторожнее.

Перед тем как заговорить, Джорджия обернулась. Рэмиллис по-прежнему стоял, покачиваясь, и задумчиво разглядывал мальчика в углу комнаты. Джорджия тряхнула головой.

— Расскажи мне про платья, — заявила она и, прежде чем Вэл или Кэмпион успели произнести хотя бы слово, спросила: — А это кто?

Вопрос прозвучал так, словно Делла не представили ей намеренно.

Он с неожиданной неуклюжестью пожал ей руку и, не мигая, уставился на нее — убежденный, без сомнения, как это часто бывает с застенчивыми людьми, что виден ей далеко не так ясно, как она ему.

Джорджия рассматривала его с тем радостным заинтересованным вниманием, которое было ее главным оружием.

— Меньше всего на свете ожидала встретить вас в подобном месте, — сказала она. — Дорогой, вам тут нравится? Вы когда-нибудь принимали участие в подобном мероприятии?

— Нет, — ответил он и рассмеялся. — Я остался, чтобы встретиться с вами.

Джорджия покраснела. Краска поднялась от ее шеи и залила все лицо, и это выглядело так очаровательно, что ни одна семнадцатилетняя дева не выдержала бы конкуренции.

— Так мило с вашей стороны, — произнесла она. — Правда, я буду безумно скучной. Случилось кое-что ужасное, и я теперь чудовищно веду себя и изливаю душу всем подряд.

Это было рискованное вступление, которое могло привести к катастрофе, но ее прямота выглядела слишком обаятельной. Все поняли, что Делл внезапно почувствовал себя более уверенно, хотя он растерянно пробормотал что-то насчет того, что ему уже доводилось видеть ее в тяжелом положении.

— «Небольшая жертва»? — быстро спросила Джорджия. — Я так люблю эту героиню, Гиацинту! Я вложила в нее все, что когда-либо чувствовала. Как мило с вашей стороны было прийти на этот спектакль!

С этого момента ее поведение неуловимо изменилось. Метаморфоза произошла постепенно и была совершена с таким изяществом, что Кэмпион с трудом уловил ее. Теперь она напоминала ему героиню «Небольшой жертвы». Гиацинта появлялась в ее голосе, в беспомощных жестах, в манере выражаться, и Кэмпион недобро подумал, что если бы ее героиня говорила с акцентом, ей бы сейчас было куда легче — да и смотреть было бы интереснее.

Делл явно был очарован. Он наблюдал за Джорджией с восхищением, не отрывая от нее радостного взгляда своих голубых глаз.

— Все это было ужасно давно и, конечно, ужасно глупо… — Голос Джорджии звучал одновременно храбро и беспомощно. — Он был очень славным и обидчивым, милый мой Ричард. Я прекрасно его знала. Мы оба были одиноки и… невероятно привязались друг к другу. Когда он исчез, мое сердце разбилось, но я никому не могла в этом признаться. Понимаете?

Она слегка подалась в их сторону, как бы взывая к пониманию.

— Это ведь не принято, правда? — вопросила она с внезапной откровенностью, которая смущает и обезоруживает хуже наготы. — Когда влюбляешься, начинаешь всего бояться и совсем, совсем не веришь в себя. Я говорю о настоящем, большом чувстве, разумеется. А потом боишься, что твой восхитительный, чудесный, удивительный замок окажется хрупким, недолговечным. Ты все время боишься, что тебе сделают слишком больно, все время ожидаешь самого худшего, и, когда что-то на самом деле случается, ты просто уползаешь в свою норку зализывать раны. Вы же понимаете, о чем я?

Все они были взрослыми людьми с соответствующим опытом и, разумеется, понимали. Хотя Кэмпиона и шокировала эта речь, он все же с неохотой признал, что был впечатлен. Благодаря ее цветущему виду и «откровенной», как выразился Делл, манере речи, неприличная исповедь прозвучала мило и обаятельно. Он взглянул на Вэл. Та посмотрела мимо него и беззвучно пошевелила губами. Ему показалось, что она произнесла слово «стриптиз» — и он почувствовал уважение к ней.

Джорджия не дала возникнуть паузе.

— Простите меня, — беспомощно пролепетала она. — Это ужасно неприлично с моей стороны, но вы только представьте! Вдруг я вижу это на афишах, Ферди бежит за газетой, и я понимаю, что это правда! Нашли его скелет.

Все взгляды были прикованы к ней, и в ее серых глазах плескалась искренняя скорбь.

— Понимаете, как-то обычно не задумываешься, что у окружающих есть скелеты.

— Милая, какой кошмар! — воскликнула Вэл. — Когда это произошло?

— Только что, — с самым несчастным видом ответила Джорджия. — По пути сюда. Мне бы лучше поехать домой, но я же не могла подвести тебя и всех остальных, мы ведь так спешим. Да я и не думала, что на меня нападет такая болтливость.

— Дорогая, о чем ты? — Ферди Пол обнял ее и привлек к себе. На его смуглом лице было такое выражение, словно все происходящее сейчас развлекало его, но голос звучал ласково и терпеливо: — Забудь об этой истории. Ты сама себя накручиваешь.

Джорджия вздрогнула, улыбнулась и с достоинством отстранилась — это, как почувствовал Кэмпион, было проделано специально для него и Делла. Затем она взглянула на своего мужа, который двинулся к ним беспечно-пружинистой походкой, вполне органично вписывающейся в его опасно-легкомысленный образ.

— Правильно, Джорджи, — сказал он безучастным голосом. — Забудь этого типа, если можешь, а если нет — не выставляй себя дурочкой.

Видимо, даже он почувствовал, что это увещевание могло показаться непосвященным чересчур резким, и неожиданно улыбнулся солнечной, радостной улыбкой, чаще встречающейся у маленьких детей.

— Я хотел сказать, что, если красивая девушка убивается над телом — это чертовски трогательно, но если она проливает слезы над скелетом — это уже глупо. Все, поезд давно ушел. Возлюбленный не просто мертв, его вообще нет. Слушайте, а можно я попрошу что-нибудь выпить?

Последний вопрос был адресован Вэл и сопровождался ласковым взглядом.

— Конечно. Нам всем надо выпить.

Вэл выглядела совершенно ошарашенной. Она посмотрела на топчущегося рядом Рекса, и тот, кивнув, исчез. Ферди Пол вновь обнял Джорджию. Он держался с ней нежно и снисходительно, словно со своенравной, но любимой пожилой тетушкой.