Знак убийцы - Люк Фиве Страница 8

— Well… А если мы склонимся над нашим малышом? — воскликнул Осмонд, не глядя на своего коллегу.

— Прекрасно! — вскричал Мишель Делма. — Наука не ждет! Но я покидаю вас, мне надо отдать последний долг профессору Хо Ван Кеану.

Отец Маньяни, пораженный, поднял брови:

— Профессору Хо Ван Кеану? Он умер?

— А вы не знали? Он скончался на прошлой неделе. Ужасный несчастный случай. Утечка газа в его лаборатории. К несчастью, в момент взрыва он находился там. Прискорбно…

— Какой ужас! Я знал его, он был выдающимся астрофизиком. Это невосполнимая потеря.

— Да, правда. Вот поэтому мы решили публично отдать ему дань уважения в эту среду. Сейчас там необходимо некоторое мое вмешательство. Увидимся позже!

Отец Маньяни откинулся на спинку стула, он явно был очень взволнован. Что касается Питера Осмонда, то на его лице читалась некоторая растерянность. Вдруг американец хлопнул в ладоши:

— Итак, задело!

Он поставил ящик на рабочий стол, не спеша открыл его и с глазами, блестящими от вожделения, посмотрел на кусок черного камня, [10]который пересек всю Вселенную, чтобы задать ему вопрос.

— Леопольдину Девэр ожидают в кабинете мадам Жубер. Повторяю: Леопольдину Девэр ожидают в кабинете мадам Жубер.

Металлический голос донесся из громкоговорителя оперативной связи, что находился у входа в хранилище библиотеки. Леопольдина в досаде поморщилась: едва она принялась за работу, как ее прерывают. Она готова была держать пари, что сейчас ей, как обычно, поручат какое-нибудь «срочное» дело. Она уже представляла себе, что скажет ей мадам Жубер: «Дорогая Леопольдина, вы вернетесь к своей работе, как только покончите с этим!» Некоторые документы ждали больше двухсот лет, пока их обозначили самыми неотложными делами! Она бросила перчатки на подоконник и на грузовом лифте отправилась на третий этаж.

Мадам Жубер в костюме, обтягивающем ее тонкую изящную фигуру, сидела очень прямо за письменным столом из палисандра и встретила Леопольдину приятной улыбкой. К Леопольдине она испытывала чувство почти материнское, вплоть до того, что лично содействовала назначению ее на должность хранительницы архивных документов. Она часто сожалела, что нехватка служащих побуждает ее вызывать Лео, как она иногда называла свою протеже, ради второстепенных дел. Но она полностью доверяла ей и поэтому все наиболее важные дела снова и снова поручала этой молодой женщине.

— Леопольдина, меня только что вызывал к себе господин директор. Он хотел узнать, не согласитесь ли вы помочь двум известным иностранным ученым в их библиографических поисках. Я сказала, что это не составит проблемы. Надеюсь, я поступила правильно, не правда ли?

— Но… инвентаризация?

— Вы, конечно же, вернетесь к инвентаризации, как только покончите с этим небольшим делом. Я думаю, оно займет у вас не более трех или четырех дней. К тому же эти господа не монополизируют ваши дни целиком. У вас останется время вернуться к своим занятиям, когда они не будут нуждаться в ваших услугах.

Леопольдина вздохнула: она уже заранее знала, что услышит, почти слово в слово!

— Но кто они, эти господа? Если они иностранцы, боюсь, мы не сможем понимать друг друга, — заметила она.

— Об этом не беспокойтесь. Профессор Маньяни — итальянец, но говорит по-французски, как мы с вами. Что касается профессора Осмонда, то, думаю, у меня нет нужды представлять его вам.

Конечно, Леопольдина не раз встречала это имя в процессе своей работы. Что же касается его самого лично, то…

— Питер Осмонд — известный палеонтолог из Гарварда, автор замечательной теории пунктуального равновесия. Он также геолог, биолог, научный историк и эпистемолог. [11]Ему всего сорок пять лет, он знает французский, немецкий и испанский. Впечатляет, не правда ли?

Леопольдина изобразила на лице восхищение, но не смогла скрыть и разочарования.

— Но ведь работа, которую вы поручаете мне, это для документалиста…

— Знаю, — вздохнула мадам Жубер. — Но эти господа приехали сюда для изысканий исключительной важности, и работа с ними может быть доверена только нашему лучшему сотруднику. Я надеюсь, вы понимаете меня? — Леопольдина, сдаваясь, пожала плечами. Раз уж она лучшая… — Лаборатория этих господ в отделе минералогии, на четвертом этаже. Полагаю, вы сможете пойти туда после обеда. Спасибо, Леопольдина.

«Спасибо, Леопольдина…»

Молодая женщина в унынии вздохнула. Жаклин несколько раз пыталась успокоить ее, но Леопольдина не давала ей и слова вставить.

— Почему для этого выбрали именно меня? Разве только для того, чтобы помешать мне выполнять свою работу.

— Послушай, ты вернешься к ней, когда эта закончится. Там дела всего на четыре дня…

— Четыре дня, потом неделя, потом две… Меня пригласили, чтобы навести порядок в архивах библиотек «Мюзеума», а не для того, чтобы стать прислугой у двух типов, которые приехали сюда играть с пробирками!

Подружки перешли улицу Бюффон и, широко шагая, направились к столовой, старому пакгаузу, большие окна которого впускали ясный и солнечный день в зал самообслуживания, практичный и безликий. Вдобавок еще с длинной очередью! Подумать только, две тысячи служащих «Мюзеума» решили прийти перекусить именно в тот момент, когда она, Леопольдина, хотела посидеть в тишине!

Она взяла поднос, поставила на него стакан, положила приборы. Эти привычные движения помогли ей снова обрести спокойствие. Обслужив себя, подруги оглядели зал.

— Вон там свободный столик.

Жаклин направилась в спокойный угол. Полная дама с невыразительным лицом и седыми волосами, с мрачным видом заканчивавшаяся за этим столиком свою трапезу, бросила на них не слишком любезный взгляд и демонстративно отвернулась. Не обращая на нее внимания, Леопольдина и ее подружка с большим аппетитом пообедали, обсуждая последние музейные сплетни.

— Ты знаешь, что говорят? Будто у профессора Клавье был, уже давно, правда, роман с мадам Жубер!

— У Клавье? Специалиста по земляным червям?

— Да. Но она, наверное, не перенесла мысли, что он проникается страстными чувствами к подобным тварям.

— Она скорее побоялась, что он носит свою работу домой!

Они дружно фыркнули. Представить Денизу Жубер, такую элегантную, в компании с Клавье, этим медведем…

— Лео, смотри, кто идет…

Иоганн Кирхер двигался по залу в поисках, как и они только что, свободного места. Леопольдина склонила голову к тарелке.