Ловушка для блондинов - Елена Топильская Страница 8

Прокурор приветливо мне улыбнулся, сложил утреннюю газету и спросил:

— Ну что, вчера весь день псу под хвост?

— Примерно, — грустно согласилась я. — Владимир Иванович, гляньте материалы опытным глазом, а? Серия это или нет?

— А почему сразу серия? — проворчал шеф, двигая к себе дела. — Чем по голове били установлено?

Вот что меня всегда поражает в нашем начальнике — это его умение ухватить суть дела, открыв первую страницу. Некоторые зональные прокуроры все дело прочитают от корки до корки и ничего не поймут, а шеф просмотрит по диагонали, и тут же даст ценные советы или завопит, почему не сделано самое важное, и оно действительно оказывается самым важным и приведет прямо к раскрытию.

— Ну что молчите, Мария Сергеевна? Когда вам эксперты скажут, что орудие одно, тогда и приходите с серией.

— А можно, я сейчас позвоню? — Я потянулась к телефонной трубке, и шеф поставил передо мной аппарат.

Набрав номер телефона заведующего моргом, я заглянула в одно из дел, чтобы уточнить фамилию потерпевшего — Арзубов, а мне всё время хотелось назвать его Арбузовым. Завморгом ответил практически сразу.

— Юрий Юрьевич, привет, прокуратура беспокоит.

— Маша, сто лет проживешь. Как раз собирался тебе звонить. У меня тут Стеценко и Маренич, перемываем тебе косточки…

— По поводу?

— По поводу твоих ударенных.

— Ты хочешь сказать, что все наши трупы из парадных ударены одной колотушкой?

— Про все не знаю. — Юрий Юрьевич зашелестел бумагами. — Мы же только двоих вскрыли, остальные-то бедолаги живы, а?

Я подтвердила.

— Еще посмотрим, что физикотехники нам скажут, — продолжал Юра, — но мы тут сами посмотрели и кожные лоскуты, и препараты черепа. Очень характерные повреждения. Пока не можем сказать, что за орудие… Что, Саша?

Послышался приглушенный голос Стеценко.

— А-а. Вот Саша говорит, что похоже на какой-то профессиональный инструмент, геологический там, геодезический, какие еще бывают? В общем, сложной конфигурации, там и ребра, и грани, и какой-то шип. Вот за этот шип мы и зацепимся.

— Алло, Мария Сергеевна? — В трубке зазвучал голос Стеценко. — Маш, физикотехники на металлизацию проверили, все отпечатки цветные, металла в ранах полно. И спектрография одинаковая. Ты бы подъехала, а? Посмотрим вместе. Может, по орудию определимся…

— Саша, у меня другое предложение, — вдруг сказала я. — Отпустит тебя Юрий Юрьевич? Давай вместе съездим в больницу, где мой последний потерпевший, поговори с доктором, который его оперировал. Я хочу знать, какое там орудие.

Мы со Стеценко, заручившимся согласием заведующего моргом, договорились встретиться через час в метро, и я положила трубку.

— Ну что, я уже не нужен? — добродушно спросил шеф, толкая ко мне по столу кучку “глухарей”. — Вернетесь или…

— Как получится, Владимир Иванович, — пожала я плечами. — В принципе это недолго.

— А вы не торопитесь. Прогуляйтесь, погода хорошая. А то жизнь пройдет, а вам, кроме уголовных дел, вспомнить не о чем.

И шеф почти неуловимо подмигнул мне, чем привел в полное смятение. Но полностью расслабиться не дал, окликнув, когда я была уже в дверях:

— Через две недели по двум вашим взяткам заслушивание в городской.

— О-о! — Я остановилась, не оборачиваясь. — Владимир Иванович, мне не разорваться… Я же вчера по “глухарю” работала…

— Через две недели, — внушительно повторил шеф. — Счастливо прогуляться.

Зоя, сидевшая в канцелярии за компьютером, конечно, поинтересовалась, чего это я вывалилась от шефа, как пыльным мешком стукнутая. Я объяснила, что сначала дорогой шеф открытым текстом предложил мне в рабочее время погулять со Стеценко, а стоило мне размечтаться, предательски привязался с делами по взяткам. Зоя мне посочувствовала, но вид у нее был отсутствующий. Понятно, Горчаков сегодня с утра поехал в городскую прокуратуру согласовывать формулу обвинения, а в разлуке с объектом своей страсти Зоя сама не своя. Шеф уже смирился с тем, что Зоя выезжает на трупы вместе с Горчаковым в качестве верного оруженосца, таскает его дежурную папку, подшивает его дела, составляет описи и печет своему ненаглядному торты в форме сердца. Остатки засохших “сердец” доедает вся прокуратура, поскольку у Горчакова уже из ушей лезет. Тут я снимаю шляпу перед Зоей: укормить Горчакова так, чтобы он доесть не мог и с кем-то поделился, — уметь надо. Это не каждому дано.

Войдя к себе в кабинет, я аккуратно сложила дела о нападениях в парадных, засунула их обратно в сейф и достала два дела по взяткам. Раз у меня минут сорок в запасе, посмотрю, что еще можно за две недели запихать в дела, чтобы не очень больно секли на заслушивании. Я стала листать дела, но взятки не лезли в голову, мысли мои были заняты поочередно Коростелевым с черепно-мозговой травмой и предстоящей прогулкой с бывшим любовником. Странно, но первое время после нашего расставания я места себе не находила, круглосуточно смакуя те обиды, которые Сашка вольно или невольно причинил мне, и жаждала выяснения отношений. А теперь, несмотря на то, что обиды никуда не делись, мне почему-то совершенно не хочется ничего выяснять и, более того, совершенно не тянет ни к какой определенности; чем меньше точек мы с Сашкой поставим в наших отношениях, тем лучше.

Я так разволновалась, обдумывая значение доктора Стеценко в моей жизни, что через пятнадцать минут отказалась от попыток вчитаться в материалы дела, сложила папки в сейф и стала поправлять макияж и укладывать челку, добиваясь идеальной прически. Мне вдруг стало казаться, что сегодня что-то изменится между мной и Сашкой, что-то сдвинется, мы забудем про недосказанные претензии и снова будем счастливы вместе…

И когда челка была уложена неотразимейшим образом, а глаза мои засияли загадочным светом, гарантирующим доктору Стеценко несколько бессонных ночей, выяснилось, что судьба против нашего воссоединения. Зазвонил телефон.

Я сняла трубку и сразу поняла, что со Стеценко мне сегодня не увидеться. Из трубки мне в ухо заорал начальник убойного отдела Костя Мигулько:

— Маша, срочно! Машина за тобой пошла! У нас тут такое, как в кино! Такого я еще не видел! Мы киллера задержали! Давай быстрей, ждем!

Я даже не успела ничего ответить, потому что с грохотом распахнулась дверь моего кабинета и на пороге показался рувэдэшный водитель, потный и взъерошенный.

— Мария Сергеевна, по коням!

Судя по ажиотажу, с каким меня приглашали на выезд, там действительно творилось что-то из ряда вон выходящее. Водитель чуть не за руку вытащил меня из кабинета, по дороге я успела ухватить с сейфа дежурную папку, и мы понеслись с сиреной по городу.

На месте — у проходной хлебозавода, куда сотрудники РУВД ходят обедать, поскольку рабочая столовая тут по-советски обильная и дешевая, — мы были через три минуты. Еще из машины я увидела, что труп хорошо одетого мужчины лежит на проезжей части, вокруг него толпятся возбужденные опера, показывая пальцами то на стоящий поодаль джип с распахнутыми дверцами, то на проходную хлебозавода. Не увидев, однако, на месте происшествия высоких милицейских чинов, а в окрестностях — хороших глав-ковских иномарок, я порадовалась тому, что убитый, похоже, не банкир и не депутат; уже легче. Как только я вылезла из машины, ко мне подлетели сразу трое оперов во главе с Мигулько и наперебой стали посвящать меня в суть дела.