Бомба для империи - Евгений Сухов Страница 8

– Стой!

Дворник подставил под ноги бегущего метлу, и тот кубарем покатился по мостовой.

– Ага! – навалился на него всем телом дворник и стал шарить у себя по карманам, чтобы достать свисток.

Густав попытался освободиться, но как это можно сделать со связанными руками? Тем временем дворник нашел свисток и сунул его в рот. Сейчас он свистнет, и через минуту здесь будет городовой…

– Ы-ых! – Густав изловчился, поднял голову и впился зубами в нос дворника. Вместо свистка тот издал вопль и зажал нос, встав на колени:

– Подлюка-а-а… Но-ос откусил, га-ад…

Густав ударил его коленкой в пах, вывернулся ужом из-под тела дворника, встал на четвереньки, потом поднялся на ноги. Кусок дворничевского носа все еще был у него во рту. Он выплюнул его, вытер рукавом с губ и подбородка кровь и побежал дальше. Дворник, заметив валяющийся кусок, поднял его и стал приставлять к месту, где тот еще был минуту назад. Очевидно, он полагал, что нос срастется. Потом, матерно ругаясь, побежал к себе в дворницкую, – видно, пришивать…

Густав добрался до нужного дома уже без особых помех. Человек с Сенной улицы устроил ему билет в Лодзь. Оттуда Густав нелегально переправился за границу и приехал в Цюрих, на квартиру «Центра». Через неделю был вызван в штаб-квартиру «Центра» в Женеве – и принял второе посвящение, став действительным его членом. Это значило, что его приняли в элиту «Центра». Выше был только ареопаг – Верховный Совет, куда входили настоящие вершители судеб. Но, чтобы быть причисленным к ним, надлежало получить третье посвящение, каковое давалось далеко не всякому.

Новым заданием «Центра» было убийство русского царя Александра Третьего. Он был приговорен организацией, и приговор необходимо было привести в исполнение. Для сей цели в Цюрихе был создан швейцарско-немецко-французский «Союз террористических фракций» и как его филиал – русская радикально настроенная группа «Террористическая фракция Народной воли» в Петербурге во главе с Ульяновым и Шевыревым. Густав сделал все, чтобы сия акция удалась, нашел и передал через своего кузена Исаака Дембо деньги, даже выбрал день – 1 марта 1887 года, дабы убийство царствующего сына перекликалось с убийством царствующего до него отца. Но увы. Не вышло…

Конечно, в том, что за одним из «метальщиков» давно уже следили фараоны, вины Густава не было. И все же он считал себя ответственным, что убийство русского царя не состоялось, и стал готовить новое, должное состояться осенью сего, одна тысяча восемьдесят восьмого года. И на тебе! Курьера, везшего деньги на проведение акции, обводят вокруг пальца какие-то мошенники из губернского городишки на Волге…

Конечно, он накажет их и постарается вернуть деньги. Но убийство царя Александра придется перенести на конец зимы или весну следующего года. На первое марта?

Команда Севы Долгорукова ликовала. Целую неделю.

Да и почему не ликовать, ежели они стали богаче на сто восемьдесят три тысячи рубликов? Это вам не какие-нибудь североамериканские доллары или испанские песеты. Это полновесные российские рубли!

– Такие деньги, и всего-то за две недели работы! – радовался Ленчик, собирающийся покупать себе новую шляпу, костюм-тройку и трость с набалдашником из мамонтовой кости. – Ты, Всеволод Аркадьевич, просто магик! Волшебник…

Ленчика было не узнать. Ежели бы его подельник Рыжий или колченогий напарник Митяй, с которыми Ленчик начинал свою карьеру махинатора и афериста, увидели его сейчас, они бы не признали его. Ленчик и сам себя прежнего не признал бы. Как будто это было в другой жизни: игра в «горку», вымогательство денег под угрозой жизни, приводы в участок, целые дни впроголодь и редкая удача, завсегда отмечаемая с водкой и девками…

А ныне? Нынче разговор иной. Сегодня не просто Ленчик, а икряной карась! Бобер, как назвал бы его Митя Выборгский. А ведь когда-то они приятельствовали с колченогим кидалой, который, как умел, учил его уму-разуму, и готовы были друг за друга порвать любому глотки. Был еще третий, вышибала Бабай, готовый постоять за них обоих. И стоял, когда в том была нужда. Что с ним, татарином, стало? Что стало с Митяем Выборгским? А с Рыжим, с которым Ленчик провернул свою первую настоящую аферу с «золотыми полуимпериалами»? Живы ли они? А если живы, то, верно, постарели за столько-то лет.

Надо выбрать время и зайти к ним в «Гробы». Давно же собирался. Правда, неловко. Подумают, что он пришел хвастаться перед ними: вот, мол, где вы, а где я. А это совсем не так…

Да, жизнь есть жизнь. Колченогий Митяй продолжал катать шарик под скорлупками от грецкого ореха в трактире «Гробы» и облапошивать залетных простаков да подгулявших купчиков, Рыжий вообще занимался невесть чем и, как сказывали, опустился до ночлежки и беспробудно пьет горькую, а Ленчик, вишь, вышел в люди и теперь является полноправным членом команды лучшего мошенника и афериста в Поволжье, ежели не во всей России. Правда, бродят где-то по городам и весям Сонька Золотая Ручка, корнет Савин (вот уж кто первый махинатор в империи – правда, сразу за Севой Долгоруковым), князь Ираклий Чавчавадзе, обманным путем заработавший свои первые сто тысяч серебром в семнадцать лет, и бывший бессменный председатель московского клуба «Червонные валеты» Паша Шпейер… Ан нет, Шпейер не бродит. Он живет в собственном особняке на берегу Сены в Париже. Неплохо, следует признать, живет. И от элегантных афер и авантюр, которые он раньше исполнял превосходно и, несомненно, чище и лучше других, перешел к явной уголовщине, не гнушаясь грабежами и даже мокрухой. Так что, господа, Всеволод Аркадьевич Долгоруков – самый честный и порядочный вор из всех мазов Российской империи. И, несомненно, лучший!

– Да, план был хорош, – поддакнул Ленчику Алексей Васильевич Огонь-Догановский, самый старший в команде Долгорукова. – Просто записывай его в учебник по околпачиванию простаков и преподавай по нему предмет «мошенничество» в академии афер и авантюр!

Алексей Васильевич…

Отменный мошенник и карточный плут, каковых свет не видывал. Первый игрок был на Москве. Как и его батюшка, который обыграл первого пиита России Александра Пушкина в штос. Огонь-Догановскому в цирке бы выступать с карточными фокусами – всех Рангони и Кастеляно затмил бы своим непревзойденным мастерством. Но он привык оставаться в тени. И не по числу прожитых лет, а по характеру. Зато его слова – на вес золота. Даже Всеволод Аркадьевич всегда прислушивается к нему, когда они замысливают новую аферу. Алексей Васильевич – старейшина в команде…

– Верно, – улыбнулся Самсон Африканыч Неофитов, которого все звали Африканычем. – Только вот почему хорош только план? А его исполнение? Разве хуже?

Африканыч был правой рукой Севы Долгорукова и мало в чем ему уступал. Хитроумный финт со скрипкой Страдивариуса, за которую они несколько раз выдавали охочим до наживы простакам обычную старую скрипку с потрескавшимся лаком, – его придумка. Простенько и со вкусом, как и все гениальное. Схема сей аферы весьма несложная: некто играющий роль впавшего в нищету музыканта – чаще всего в этой роли выступал Огонь-Догановский – приходил в скупку и предлагал продать его скрипку. Единственное, мол, что у него осталось. Старьевщик отнекивался: зачем-де ему такой товар, за который ни хрена не выручишь?