Путешествие по ту сторону - Екатерина Островская Страница 8

– Нас кормили в самолете, – произнес Али и посмотрел на скрещенные на стене сабли.

Эдуард Борисович что-то искал на своем столе, но, увидев, что гости рассматривают кабинет, объяснил:

– В такой обстановке мне легче отвлечься от суеты и потому удается поразмыслить о вечном. Смотрю на эти прекрасные вещи, понимая, что они сделаны из глины, и на ум приходят слова величайшего из всех мудрецов, несравненного Омара Хайяма.

Сименко поднял кувшин и продекламировал с чувством:

Этот старый кувшин на столе бедняка

Был всесильным визирем в былые века,

Эта чаша, которую держит рука,

Грудь красавицы или щека.

Затем он вернул кувшин на место и направился к гостям. Верещагин остался стоять в стороне, хотя четвертое свободное кресло имелось. Но раз гости не обращают на него никакого внимания, то и навязываться особенно не стоит. Однако уходить он тоже не собирался.

– В порядке ознакомления, – начал Сименко, – я хотел бы рассказать о нашей фирме, чтобы вы знали, с кем придется сотрудничать.

– Не надо, – улыбнулся Али, – мы уже навели справки и знаем о вашей фирме и о вас больше, чем вы сами. Зашли просто посмотреть, потому что нельзя отвергать ни одно предложение, которое посылает нам… – Гость вдруг поднял голову и, внимательно посмотрев на Верещагина, закончил фразу: – …судьба.

Только сейчас Сименко заметил, что Леша продолжает стоять, и махнул ему рукой.

– Что ты там застрял? Присаживайся к нам.

А гостям объяснил:

– Это мой заместитель, его зовут Алексей.

– А вот про него мы совсем ничего не знаем, – усмехнулся Бачиев, пристально наблюдая за тем, как Верещагин подходит и опускается в кресло.

– Давайте поговорим о деле, – предложил Эдуард Борисович.

– Мы прилетели не говорить, а смотреть, – произнес Бачиев, продолжая оглядывать кабинет. – Интересно у вас здесь… Ведь каждая вещь может сказать о своем хозяине много: кто он такой и сколько времени ею владеет, добрый он человек или завистливый, богатый или желает казаться таким, деловой он человек или пустой, умный или хочет выглядеть умным, долгую жизнь проживет или короткую. Вы согласны со мной?

Сименко кивнул, задумался и опять с чувством продекламировал:

Не завидуй тому, кто силен и богат.

За рассветом всегда наступает закат.

С этой жизнью короткою, равною вздоху,

Обращайся как данной тебе напрокат.

Эдуард Борисович вздохнул и посмотрел на Бачиева:

– Я согласен с Омаром Хайяма.

– Не надо прибедняться, – без улыбки заметил тот, – вы очень богатый человек.

– Я? – усмехнулся Сименко. – Да кто в наше время может считать себя богатым человеком?

– Теперь, – кивнул Бачиев, – почти никто. Или только тот, у кого есть самое большое богатство. А самое дорогое сейчас это время: тот действительно богат, кто может тратить его на поэзию и философию. Вот у меня нет времени даже на сон – все кручусь, кручусь. Вокруг цветы пахнут, птицы поют, а я не замечаю их – не знаю даже, весна сейчас или осень. Даже этот разговор пустой, если он не принесет результатов.

– Будем стараться, чтобы… – начал Сименко.

Но Бачиев уже не смотрел на него. Он потрогал кальян и произнес:

– Теперь о деле.

И тут же начал говорить Али:

– Мы собираемся продавать наш хлопок в Европе…

И тоже потрогал кальян.

Эдуард Борисович решил воспользоваться паузой и сказал:

– Это понятно. А каков объем подписанных вами контрактов?

Оба гостя промолчали, словно не расслышали. Но Али посмотрел на Алексея.

– Что вы знаете о хлопке?

– Ничего, – признался Алексей, – только то, что хлопок хлопку рознь. Но считается, что узбекский хорошего качества. Цены на хлопок крайне неустойчивы – могут в течение пары недель взлететь до двух долларов за фунт, а потом упасть почти до одного. Основным мировым экспортером являются Соединенные Штаты, а основным потребителем – Китайская Народная Республика, которая аккумулирует мировые запасы. Узбекистан поставляет свой хлопок в Китай, но Китай платит за него не много. Но если вы собираетесь что-то везти в Европу, значит, вам удалось каким-то образом обойти европейскую конвенцию, запрещающую приобретать среднеазиатский хлопок из-за использования на плантациях детского труда. В противном случае ни один порт в Европе не примет судно с хлопком под разгрузку или для транзитной перевалки. Крупные судоходные и страховые компании не станут связываться с подобными контрактами, потому что процент риска очень высок.

– Сейчас почти никакого, – произнес Али.

– Но риск все-таки существует, – включился в разговор Эдуард Борисович.

Али посмотрел на Бачиева, а тот улыбнулся и произнес:

– Это не кальян. Это то, что продают в Турции дуракам.

После чего поднялся и кивнул своему спутнику:

– Кетяпмиз бу ердан!

Али быстро вскочил, и оба они, не прощаясь, направились к двери кабинета. Али взялся за ручку двери.

– Я что-то не понял… – удивился Эдуард Борисович. – Мы же еще не ничего не обсудили. И мы вам не сообщили наши условия.

– Не надо ничего сообщать, – улыбнулся Али, открывая дверь перед Бачиевым, – мы не будем иметь с вами никаких дел. Поищем надежных и серьезных перевозчиков – у нас уже есть отличные предложения.

Оба узбека вышли. Сименко посмотрел на Алексея. Лицо Эдуарда Борисовича было багровым.

– Что этот гад сказал? – прошептал он, едва сдерживаясь, вероятно, чтобы не выругаться.

– Он только сказал: «Уходим отсюда!» – тихо ответил Верещагин и бросился из кабинета.

Гостей он догнал у самого выхода из здания. Подбежал, но не стал становиться у них на пути. Наоборот, даже приоткрыл дверь перед ними.

– Простите, – произнес он по-узбекски, – но договор этот буду вести я, а не наш генеральный. Вас смущают небольшие обороты нашей компании? Зато мы никогда не разеваем рты на чужой плов, а потому у нас нет врагов.

– А если они вдруг появятся? – спокойно ответил Бачиев, выходя на крыльцо. – Что, если кто-то, узнав о том, что вам удалось с нами договориться, решит испортить ваш бизнес?

– Сейчас, а тем более в дальнейшем это невозможно, потому что порт уже поделен между компаниями, и никто ни у кого не будет отнимать причальные стенки. У нас, может быть, нет своих судов, но мы можем зафрахтовать любой корабль по цене, которую вам никогда не предложат. Даже с учетом нашей прибыли контракт с нами окажется намного дешевле условий, предложенных вам судоходными компаниями: они крупные, и доходы у них должны быть крупными, а наша фирма довольна тем, что посылает Аллах.