Воры над законом, или Дело Политковского - Ефим Курганов Страница 8

Все затягивалось, что только радовало Александра Гавриловича, коему надобно было максимально протянуть время. Вот он его и тянул, как мог.

Он-то знал, что свёрстка годового баланса ничего не изменит в судьбе пропавших десяти тысяч. И продолжал играть в оскорблённого, не пуская контролёров к себе в канцелярию.

Итак, суммируя, замечу, что создавалась весьма пикантная ситуация, и она полностию была на руку Политковскому, коему надобно было оттянуть час своей гибели, максимально оттянуть.

Контролёры держали у себя изъятые документы и требовали допуска к остальным, дабы можно было проверить отчётность прежних периодов в деятельности канцелярии. Политковский же не пускал контролёров и требовал незамедлительного возврата кассовых книг, отлично зная, что ничего ему возвращено не будет.

При этом контролёры не могли продолжать проверку, а комитет не мог нормально работать, что делало пройдоху Александра Гавриловича наисчастливейшим человеком. Но временно, временно, конечно.

Эта канитель продолжалась весь январь, за что Политковский благословлял Небо и свой ум.

Он выиграл целый месяц жизни.

Между тем действия Политковского были явным нарушением закона и превышением власти. Он и сам знал это, но до поры до времени помалкивал — это было в его же интересах.

В общем, он не имел никакого права не впускать контролёров. Он обязан был представить все требуемые бумаги, без каких-либо исключений.

Будь на месте Политковского кто-то другой, не покровительствуемый Чернышёвым, хоть и не министром уже, но зато всё ещё председателем Государственного совета, ой досталось бы этому другому. А вот Политковскому сходило с рук аж несколько недель, практически весь январь месяц 1853-го года.

Между государственным контролем и комитетом о раненых возник на сей счёт целый эпистолярный роман, дабы наконец-то можно было выйти из тупика, хитроумно созданного Политковским.

Всё ж таки Александр Гаврилович хитёр был совершенно неимоверно — это приходится со всею откровенностию признать. Однако от гибели это его не спасло.

Генваря 3-го дня 1853-году от Рождества Христова

В канцелярию комитета о раненых.

Досточтимый господин тайный советник!

Спешу уведомить Ваше Превосходительство, что Высочайше утверждён план полномасштабного ревизования всех бюджетов и фондов военного министерства нашей великой империи.

В соответствии с этим, надеюсь, Вы, милостивый государь, соблаговолите принять и окажите всемерное содействие посланцам из подведомственной мне службы государственного контроля. Заверяю, что всё это лица достойные, корректные и весьма сведущие в своём деле.

Примите уверения в моем всегдашнем расположении к Вашему Высокопревосходительству.

Алексей Хитрово,

Государственный контролёр,

Сенатор,

действительный тайный советник

Генваря 4-го дня 1853-го году от Рождества Христова

Всемилостивейший государь,

Господин действительный тайный советник!

Спешу уведомить Ваше Высокопревосходительство, что и я и подведомственная мне канцелярия окажут всемерное содействие лицам, посланным к нам из Государственного контроля. Почтём за истинную честь.

Вместе с тем не могу не уведомить Ваше Высокопревосходительство об одном препятствии, возникшем отнюдь не по моей вине. Всё дело в том, что представители Государственного контроля явились ещё до получения послания Вашего от генваря 3-го дня, явились даже ещё до Рождества от 1852-года. При этом были изъяты из подведомственной мне канцелярии несколько кассовых книг.

Покамест сии кассовые книги не будут возвращены нам, мы не сможем сверстать головой баланс комитета, и, значит, не можем покамест оказать содействие Вашему Высокопревосходительству — отнюдь не по нашей вине, подчёркиваю.

Рассчитываю, господин действительный тайный советник, что возникшее препятствие незамедлительно будет устранено.

За сим остаюсь неизменно преданным Вашему Высокопревосходительству

Александр Политковский,

Камергер Двора Его Императорского Величества,

тайный советник

Генваря 10-го дня 1853-го году.

В канцелярию комитета о раненых.

Господин, тайный советник!

Кажется, Вы изволили шутить, или не прошло ещё посленовогоднее похмелье?!

Как бы то ни было, сообщаю и наисерьезнейшим образом.

Сотрудники Государственного контроля ОБЯЗАНЫ проверить ВСЕ кассовые книги в канцелярии комитета о раненых. Без этого не может быть завершена проверка бюджетов и фондов военного министерства, без этого не может приступить к работе новый военный министр.

Кажется, я выразился достаточно ясно. Надеюсь, посланцы мои сегодня же приступят к работе.

А Вам, милостивый государь, рекомендую быть благоразумным.

Примите уверения в моём неизменном расположении.

Алексей Хитрово,

государственный контролёр

Генваря 10-го дня 1853-го году.

Всемилостивейший государь!

Господин действительный тайный советник!

Ежели о чём я и мечтаю, так это о содействии Государственному контролю и Вам лично.

Как только будет устранено не по моей вине возникшее препятствие, так я сразу же и приступаю к совместной работе с посланцами Вашего Высокопревосходительства, а покамест, увы, никак им не попасть в канцелярию комитета о раненых.

Остаюсь неизменно покорнейшим слугою Вашего Высокопревосходительства

Александр Политковский,

тайный советник,

директор канцелярии комитета о раненых

Генваря 20-го дня.

В канцелярию комитета о раненых

Господин тайный советник!

Признаюсь откровенно: Ваши вконец неуместные дурачества просто начинают уже порядком надоедать.

Кажется, мне ничего не остаётся, как довести обо всём этом до сведения государя. Тогда уж не обессудьте, любезнейший. Можете и без головы своей хитроумной оказаться. Впрочем, и сами должны понимать, что с Его Величеством шутки плохи, тем более когда дело идёт о разворовывании казны. Тут он, как Вы знаете, бывает просто страшен.

В общем, рекомендую одуматься, и побыстрее.

Примите моих посланцев, как подобает. И перестаньте, наконец, чинить им препятствия — сие бессмысленно и глупо.