Ключ. Возвращение странницы - Патриция Вентворт Страница 8

Гарт подумал, что пора вставать. Служанки в этом доме не отличались любовью к раннему подъему. Мейбл служила горничной еще при матери тети Софи – бог весть сколько лет прошло с тех пор, – а Флоренс готовила еду на протяжении тридцати лет. Мисс Софи пила чай в восемь, но вряд ли удалось бы разжиться чем-нибудь существенным до завтрака. Гарт подумал, что лучше побродить в саду, пока никто не встал. Ночная прогулка мисс Браун вселила в него любопытство, и он намеревался отправиться на разведку.

Он вышел из комнаты в коридор с занавешенными окнами и включил свет на лестничной площадке. Гарт не собирался будить весь дом и становиться причиной второго дознания, свалившись вниз головой на каменные плиты прихожей. Лампа зажглась, придав респектабельному жилищу слегка вызывающий вид. После яркого сияния утреннего солнца этот синтетический свет казался неуместным, поскольку придавал почтенной лестнице в доме священника потасканный вид полуночного гуляки.

Гарт почти достиг нижней ступеньки, когда что-то сверкнуло на ковре. Он наклонился и уколол палец о стекло. Бросив осколок в мусорное ведро в кабинете, Гарт мимоходом задумался, кто и что тут разбил. Мужчина вышел через стеклянную дверь, с удовольствием отметив, что его руки не утратили ни твердости, ни опыта. Петли не скрипнули. Он шагнул на мокрую от росы лужайку и окинул взглядом сад, точь-в-точь как ночью, из окна спальни. Картина была та же самая, но если ночью все вокруг дремало в лунном свете, то теперь природа оживилась волшебным образом: клумбы сверкали ярко, как драгоценные камни, старая замшелая стена грелась в утренних лучах. Слева на траве по-прежнему лежали тени, но теперь причиной их появления стало солнце, а деревья полнились цветом и светом, будь то кедр, увешанный шишками, похожими на стайку маленьких сов, рядами рассевшихся на огромных ветвях, или боярышник, покрытый ягодами. Именно здесь ночью Гарт заметил мисс Браун.

Он пересек сад, добрался до того места и застыл хмурясь. Возможно, мисс Браун не спалось или же она просто вышла подышать воздухом, но Гарт так не думал. Обитатели дома разошлись по комнатам в десять часов. Если бы мисс Браун пыталась заснуть, то не расхаживала бы в половине первого в черном кружевном платье, в котором сидела за столом.

В двух-трех метрах позади боярышника, в дальнем конце сада, серая стена заканчивалась аркой. В арке была дверь, сбитая из старых дубовых досок. Гарт поднял щеколду, толкнул калитку и оказался в узком проулке позади домов, выходивших на луг. С одной стороны проулка шла длинная сплошная ограда, которая через двадцать футов под прямым углом смыкалась с кладбищенской стеной, а с другой – высокая живая изгородь. В проулке оставалось достаточно места для двух человек, идущих бок о бок, или для мальчика на велосипеде. Этой тропкой в основном пользовались рассыльные, чтобы срезать путь. Справа тропа огибала церковный двор и выходила на главную улицу в центре деревни, слева – тянулась вдоль стены, пока та не заканчивалась, после чего сливалась с проселком, служившим границей выгона. За стеной стояло пять домов, и в проулок выходило пять калиток.

Возможно, мисс Браун вышла в одну дверь, а зашла в другую. Может быть, она решила навестить кого-нибудь из соседей. Благодаря разговорчивости мисс Фелл Гарт знал всех: мистер Ивертон, бывший бизнесмен и специалист по домашней птице, ныне живущий в Мидоукрофте; новый священник, поселившийся не у мисс Джонс, а в Лайлак-коттедж; мисс Донкастер по соседству, в Пенникотте; миссис Моттрам в Хейвене; доктор Эдвардс и его жена в Оук-коттедж. Вряд ли мисс Браун наведалась к кому-либо из них, не считая разве что мистера Ивертона, который, вполне возможно, имел привычку засиживаться за полночь и назначать тайные свидания дамам в вечерних платьях. Хотя какое же это свидание – длительностью десять минут, вряд ли больше, поскольку мисс Браун нужно было дважды пройти через сад. Гарт не сомневался, что минуло не более четверти часа между первым скрипом, который его разбудил, и вторым, ознаменовавшим возвращение компаньонки.

Он сделал несколько шагов, и во второй раз внимание молодого человека привлекло нечто сверкнувшее в солнечном луче. На сей раз Гарт мог и не нагибаться. Полоса света, косо лежавшая на живой изгороди, отражалась в кучке битого стекла. Видимо, мальчишка-молочник уронил бутылку. Донышко, еще влажное от молока, закатилось под изгородь.

Гарт посмотрел на осколки, вспомнил крошечное стеклышко на лестнице и решил, что мисс Браун подцепила его подолом черного кружевного платья и уронила по пути наверх.

В любом случае какая ему разница. Не было бы никакой, если бы не тетя Софи. Отчего-то случившееся вселило в Гарта чувство горечи. Он не пришел в восторг от того, каким образом тетушка познакомилась с мисс Медорой Браун. Кофейные зерна и карты вряд ли способны заменить рекомендации. Он задумался, до какой степени тетя Софи увлеклась и задумывалась ли она о рекомендациях в принципе.

Он медленно прошел мимо задней двери Мидоукрофта, гадая, не побывала ли мисс Браун там минувшей ночью. Добравшись до стены Лайлак-коттедж, Гарт повернул обратно.

В нескольких шагах от открытой калитки он остановился, чтобы еще раз взглянуть на битое стекло, как вдруг без предупреждения грянул чей-то голос:

– Ого, вот это она разлетелась!

Обернувшись, Гарт увидел длинноногого мальчишку лет двенадцати. Его серые фланелевые шорты заканчивались заметно выше коленей, а руки торчали из рукавов чуть ли не до локтей. То ли он не в меру вытянулся, то ли одежда села. Оставалось лишь гадать, долго ли еще она на нем продержится.

– Привет, – сказал Гарт. – Ты кто такой?

– Сирил Бонд. В эвакуацию приехал. Вон там живу. – Он ткнул локтем в сторону Мидоукрофта и добавил: – У нас там куры. Правда, плохо несутся. Мне дают яйцо на завтрак два раза в неделю.

– Не ты ли разбил здесь стекло?

– Не! – В пронзительном голосе зазвучала насмешка. – Это же молочная бутылка. Я молоко не развожу. Это Томми Пинкотт, чесслово. Он вчера ее расколол. Ему четырнадцать, и он бросил школу. Он работает у дяди. Небось ему влетело.

Гарт перешагнул через битое стекло и вошел в дом. Пронзительный голос несся следом:

– А вы тут живете, да? Ваша фамилия Олбени? Вы вчера вечером приехали?

– Ты, кажется, все про меня знаешь.

– А то!

Физиономия мальчишки засияла. Светловолосый, сероглазый, с румяными щеками, он имел обманчиво аккуратный вид.

Сирил Бонд ткнул пальцем в сторону церкви.

– Там пару дней назад застрелили какого-то типа. Прямо в церкви. Сегодня будет это, как его, дознание, а наших ребят туда не пускают. А я бы хотел побывать на дознании, чесслово.

– Зачем?

Мальчик зашаркал к нему по стеклу.

– Не знаю… Мисс Марсден, наша училка, говорит: если кто будет болтать про того джентльмена, кого застрелили, уж она ему задаст. Вот что бывает, когда командуют женщины. Моему папе это здорово не нравится. Он говорит, после войны они совсем обнаглеют. Как по-вашему?