Досье на Шерлока Холмса - Джун Томсон Страница 8

Возможно, Холмс предпочел Бартс (больницу Святого Варфоломея) другим лондонским больницам из-за того, что она была большая, на 676 коек, а также из-за ее репутации. В ее штате был сэр Джеймс Педжет [5], известный хирург, который читал лекции по анатомии – одному из предметов, которые Холмс выбрал для изучения. В больнице было четыре разных курса лекций по анатомии, а также два курса занятий с демонстрацией. Неизвестно, которые из них выбрал Холмс, но он почти наверняка посещал занятия по патологической анатомии, которые вел доктор Джи. Он также записался по крайней мере на один курс по химии – возможно, по практической химии, который вел доктор Рассел. Плата за занятия по практической химии составляла три гинеи, а за курс анатомии – десять гиней.

В то время Уотсон был студентом-медиком и учился при больнице Бартс. Не исключено, что он присутствовал на некоторых занятиях, которые посещал Холмс. Тогда они не были знакомы, однако вполне могли сталкиваться на лестнице, ведущей в химическую лабораторию, или присутствовать на одних и тех же демонстрациях по анатомии. Возможно, они, не замечая друг друга, сидели рядом в читальном зале библиотеки или изучали образцы в банках в Патологоанатомическом музее.

Помимо посещения этих курсов в Бартсе, Холмс проводил химические эксперименты у себя дома. По-видимому, там у него был рабочий стол, подобный тому, который он впоследствии завел на Бейкер-стрит, 221b. Он также совершенствовался в других областях.

На протяжении всей своей профессиональной карьеры Холмс подчеркивал, насколько важно для детектива знать историю преступлений. «Все повторяется», – сказал он инспектору Макдональду и посоветовал «засесть в кабинете месяца на три и с утра до вечера читать отчеты о преступлениях». Несомненно, этот совет был основан на личном опыте времен Монтегю-стрит: до того, как Холмс начал практиковать, у него было достаточно времени для такого непрерывного чтения.

«При моей профессии мне могут пригодиться самые неожиданные сведения» – вот еще один афоризм Холмса. Вероятно, в те годы он также серьезно занимался изучением табака и написал на эту тему работу «Определение сортов табака по пеплу». Возможно, она была опубликована, когда он еще жил на Монтегю-стрит. Она определенно появилась в печати к марту 1881 года – в это время происходят события «Этюда в багровых тонах». Две статьи, посвященные ушам и опубликованные в «Антропологическом журнале», возможно, также появились в тот период. Если же нет, то Холмс проводил это исследование, занимаясь на курсах при больнице Святого Варфоломея.

В следующие годы он публиковал статьи и монографии о кодах и шифрах, в которых анализировал 160 различных типов, а также о татуировках, о влиянии профессии человека на его руки и следы ног. Последнее особенно его интересовало, и ранее уже было высказано предположение, что корни этого интереса – в мальчишеском хобби.

«В сыскном деле нет области более важной и более пренебрегаемой, чем искусство читать следы», – скажет он Уотсону.

На основании следов он мог определить не только тип обуви, которую носил подозреваемый, но и его рост – по длине шага. Это искусство Холмс будет применять при расследовании многих дел, а в своей работе на эту тему выскажет несколько замечаний о применении гипса для сохранения отпечатков следов.

Другие специальные предметы, к которым он питал профессиональный интерес и, вне всякого сомнения, изучал в те годы, – это датировка документов, водяные знаки на бумаге, анализ почерка и духов, а также типы велосипедных шин. Он также занимался газетными шрифтами, а одно время собирался писать работу о пишущих машинках и их индивидуальных особенностях, а также об использовании собак при раскрытии преступлений.

Холмс писал не только на темы, связанные с преступлениями. Спустя несколько лет, в ноябре 1895 года, занимаясь расследованием похищения чертежей Брюса-Партингтона – делом государственной важности, – он работал над монографией о полифонических песнопениях Орландо Лассо, нидерландского композитора XVI века. Она была приватно опубликована, и эксперты считали ее последним словом науки на эту тему.

Но прежде всего он изучал людей и опубликовал в журнале статью на эту тему под названием «Книга жизни». Холмс утверждал в ней, что всю биографию человека, а также род его занятий или профессию можно определить, исходя из его внешности. Как мы видели, это искусство он уже продемонстрировал отцу Виктора Тревора с таким плачевным результатом. Поскольку Уотсон прочитал эту статью вскоре после своего знакомства с Холмсом, то она, скорее всего, была написана и опубликована, когда Холмс еще проживал на Монтегю-стрит.

По крайней мере некоторые из этих ранних работ были переведены на французский язык Франсуа де Вилларом, французским детективом, который консультировался с Холмсом относительно дела, связанного с завещанием. Поскольку месье де Виллар переписывался с Холмсом по-французски, это лишний раз подтверждает, что Холмс знал этот язык.

Такой обмен идеями не был односторонним. Холмс стал пламенным почитателем системы Бертильона, с помощью которой можно было опознать преступников. Альфонс Бертильон был шефом отдела по расследованию криминальных дел в парижской полиции с 1880 года. Система была основана на детальном описании, фотографиях и точных мерках фигуры. В конце концов этот метод был вытеснен изучением отпечатков пальцев.

Использование маскировки было еще одним аспектом детективного ремесла, которое Холмс изучал в тот период. Он был прирожденным актером, способным так убедительно сыграть роль, что, как позже заметил Уотсон, «даже душа, казалось, менялась при каждой новой роли, которую ему приходилось играть». Даже старый барон Даусон, к аресту которого приложил руку Холмс, сказал о нем в ночь накануне своей казни через повешение, что «театр потерял… ровно столько же, сколько выиграло правосудие». Среди множества обличий, которые надевал Холмс за время своей карьеры, были и лудильщик, и пожилой итальянский священник, и моряк, и старуха.

Уильям Бэринг-Гулд предполагал, что между 1879 и 1880 годами Холмс побывал в Соединенных Штатах Америки как актер Шекспировской труппы Сазанова. В опубликованных рассказах ничто не подтверждает эту мысль. Напротив, вся имеющаяся информация говорит о том, что в эти годы Холмс был по горло занят и жил на Монтегю-стрит. К тому же у него не было необходимости поступать на профессиональную сцену, чтобы научиться искусству перевоплощения. В Лондоне было множество ушедших со сцены или безработных актеров, которые могли научить его надевать парик, приделывать фальшивые усы и накладывать грим.

Однако не все его время было занято работой и учебой. Лондон предоставлял множество возможностей по части развлечений: пьесы, оперы, концерты и представления в мюзик-холлах. Хотя в рассказах нет свидетельств о том, что Холмс ходил в театры и мюзик-холлы, он несомненно посещал оперные спектакли и концерты. Он был знаком с Сент-Джеймс-холлом в Вестминстере, так как обсуждал его акустику с Уотсоном. Именно там он слушал Вилму Норман-Неруду, когда она играла на скрипке, участвуя в концерте сэра Карла Халле, за которого впоследствии вышла замуж. Холмс восхищался ее бесподобной техникой и виртуозным исполнением. Однако другим слушателям, наверно, не нравилась его манера отбивать рукой такт. Но поскольку глаза Холмса были закрыты, он, вероятно, не подозревал об их реакции.