Лестница страха - Михаил Ежов Страница 8

— Которое ведет Смирнов?

— Ага. Оно самое.

— И что? — Казимов насторожился. Чайник застыл над чашкой.

— Похоже, еще одно. Никто не открывает, и скважина залита монтажной пеной. Она еще не до конца просохла.

Дознаватель вспомнил, как делал летом ремонт в квартире. Пена застывает за полчаса, значит, оперативники едва не застали убийцу с поличным! Проклятье! Он медленно наполнил чашку зеленым чаем.

— Алло! — крикнул Павлов. — Ты здесь?

— Да. Напомни адрес.

Опер продиктовал.

— Через четверть часа буду, — пообещал Казимов.

Отключив мобильник, он взял чашку и секунд десять смотрел на ее содержимое. Затем осушил ее несколькими большими глотками.

— Счет!

Его возглас заставил официантку обернуться. Казимов поднял руку, чтобы она поняла, кто ее звал. Девушка быстро подошла и сложила на поднос грязную посуду.

Казимов сунул мобильник в карман плаща и вынул бумажник.

— Подождите, — сказал он, останавливая девушку. — Я тороплюсь. Возьмите сразу. — Он протянул ей деньги.

Официантка кивнула.

— Хорошо. Сейчас принесу сдачу.

— Не надо. — Казимов встал.

Через минуту он уже шагал по направлению к улице, где жила Миронова. Если Павлов прав, там его ждал труп. Оперативники, конечно, уже вызвали слесаря, так что, возможно, он явится к «открытию». Хотя вряд ли. Скорее всего, придется ждать не меньше часа, пока взломают замок. Разве что у соседей есть запасные ключи или родственники убитой находятся где-нибудь поблизости.

Когда Казимов поднялся на шестой этаж новостройки, дверь квартиры была распахнута и на площадке валялись щепки — следы взлома. Слесарь, похоже, воспользовался фомкой. Дознаватель осмотрел забитую пеной скважину — ее не трогали — и вошел в квартиру.

Убийство произошло недавно, поэтому запах крови был совсем слабый. А вот фекалиями воняло сильно. До Казимова донеслись голоса. Он пошел на звук и через несколько секунд оказался на пороге гостиной. Павлов и Зимчук стояли возле трупа, привязанного к столу. Две понятые (женщины лет шестидесяти) и слесарь сидели на диване в состоянии, близком к обмороку.

— Привет! — махнул рукой Павлов, заметив Казимова. — Я был прав.

— Вижу, — кивнул дознаватель, доставая платок и стараясь не смотреть на труп. Он слышал жужжание мух, всхлипы понятых и скрип половиц под оперативниками. — Позвонили Смирнову? — спросил Казимов, взглянув на Павлова.

Нет.

— Почему?

— Думали, ты сам захочешь.

— Правильно.

— Почерк убийцы явно тот же, — заявил Зимчук, указав ручкой на тело. Он делал какие-то пометки в блокноте. — Тут и к бабке не ходи.

— В смысле, к медэксперту, — вставил Павлов. — Картина та же.

— Бригаду вызвали? — поинтересовался Казимов. Из-за прижатого к носу платка его голос звучал глуховато.

— А то! Ждем-с.

— Понятых отпустите, — сказал Казимов. — Чего людей держите?

— Ах да! — спохватился Зимчук. — Пройдемте, товарищи. — Он подошел к женщинам, чтобы помочь им встать. Вместе со слесарем вывел их из гостиной.

Казимову пришлось посторониться, чтобы пропустить их.

— Серийный маньяк, — пробормотал Павлов, разглядывая тело, на которое дознаватель по-прежнему старался не смотреть. — Кто бы мог подумать!

— Да, такое не только в кино бывает, — кивнул Казимов, просто чтобы не молчать.

— Может, выйдем? — предложил опер. — Больно воняет.

Казимов был благодарен ему за предложение.

— Да, — согласился он. — Поговори с соседями, расспроси всех на лестнице. А я пока позвоню Смирнову. Пусть подключается.

Они вышли из гостиной. Павлов отправился искать Зимчука, чтобы распределить с ним жильцов, с которых предстояло снять показания, а Казимов сел на кухне поближе к окну и достал сигарету. Поискал глазами пепельницу, но не нашел. Тогда взял из раковины грязное блюдце. Какова вероятность того, что из него ел убийца? Практически нулевая. Конечно, не положено, но черт с ним! Казимов щелкнул зажигалкой и закурил.

Вообще-то он дознаватель, и убийства не по его части. Тем более с такими отягчающими. Вот приедет Смирнов, и пускай разбирается. Одно дело у него уже есть, это пойдет в довесок. Меньше всего Казимову хотелось расследовать убийство. Взломы, кражи, хулиганство — вот его стихия. Он достал телефон и набрал номер Смирнова.

— Алло?

Хрипловатый голос был ему отлично знаком.

— Валер, это Алик.

— Здорово. Что случилось?

— У нас тут труп.

— Поздравляю. А я при чем?

— Кажется, это по твоей части.

— Что, все так серьезно?

— Да. Помнишь вчерашнее убийство?

— Ну и?..

— Это продолжение.

Повисла короткая пауза.

— Уверен? — наконец проговорил следователь.

— На все сто.

— Что за хрень?! — Смирнов, кажется, растерялся. — Второе убийство уже на следующий день?

Казимов понимал, о чем тот говорит.

— Не похоже на маньяка, да?

— Никак не ожидал, — признался Смирнов. — Ладно, сейчас буду. Давай адрес.

Казимов продиктовал ему улицу, дом и квартиру.

— Не ошибешься, — добавил он. — Скоро тут будет куча наших.

— Уже вызвали бригаду?

— Да.

— Ясно. Ну, ждите.

Казимов выключил мобильник и спрятал его в карман. Затянулся, наблюдая за тем, как огонь пожирает сигарету. Выдохнул голубоватый дым. Кажется, это дело он сплавил. Когда приедет Смирнов, можно будет свалить и заняться взломом поликлиники. Хотя… Казимова вдруг пронзила неприятная мысль: что, если смерть Мироновой связана с ночным проникновением в архив? Если так… то все только начинается.

Дознаватель потушил сигарету в блюдце и встал. Надо собрать досье на убитую, выяснить, есть ли связь между ней и вчерашней жертвой. Знакомы ли они вообще? Казимов почувствовал знакомый азарт, который охватывал его временами, тогда он забывал, что лишь маскируется под полицейского, и действительно становился им. Он решительно вышел из кухни и вернулся в гостиную. Теперь он заставил себя смотреть на труп. Подойти к нему он не мог: крови натекло много, и она образовывала под столом большую лужу. Но и с расстояния было видно, что живот у женщины вспорот, а над телом убийца потрудился при помощи ножа или скальпеля. На грудь он поставил ей алюминиевую миску, и в ней, как помнил Казимов, должны находиться испражнения.

Рассказ о страшной вчерашней находке, который он слышал накануне в отделе, потряс его. И вот теперь он сам столкнулся с работой зверя. Казимов никогда не понимал, что заставляет человека убивать и тем более пытать. Насилие было ему чуждо, и ежедневное столкновение с ним причиняло дознавателю почти физическую боль. Бывали дни, когда он возвращался домой измученный и разбитый и мог только доковылять до дивана и повалиться на него прямо в одежде. Иногда он просыпался посреди ночи, и тогда приходилось раздеваться, борясь с ломотой во всем теле и сухостью во рту, идти в ванную, чтобы принять душ, а затем на кухню, где Казимов делал себе бутерброд и съедал его без аппетита, запивая черным чаем. Стоило ли такое существование иллюзии безопасности? Он не был в этом уверен, но ничего не мог поделать: страх угодить за решетку въелся в него, глубоко запустил щупальца в его душу. Как говорится, от тюрьмы и от сумы не зарекайся. Эти слова не раз всплывали в мозгу Казимова красными пульсирующими буквами. Письмена Бальтазара. Клеймо хаоса.