Старая дама, или Чехарда с ожерельем - Сергей Александров Страница 8

Через час Людмила была у подруги. Правда, на этот раз она приехала без своего знакомого майора. Убедившись, что ожерелья в шкатулке действительно нет, она несколько минут глубокомысленно смотрела на нее, а потом высказала предположение:

— Может быть, ты его куда-то вчера переложила?

— Не знаю! Вроде бы клала на место, — пожала плечами Баратова. — А тут еще ночью мне приснился странный сон. Причем, я так и не поняла, возможно, это было даже наяву, — продолжала она. — Как будто бы ночью на моей кухне был мой сосед — Семен Яковлевич и с ним еще кто-то. И они там спорили, чья сегодня была очередь!

— Ого! У меня, конечно, бывало всякое, но чтобы двое мужчин спорили из-за меня ночью на кухне! — уважительно посмотрела на нее Людмила.

— Что за чепуха! Они явно говорили о чем-то другом, — с досадой отмахнулась Баратова.

— Не скажи, — мечтательно заметила Людмила, думая, по всей видимости, о чем-то своем.

— Ты знаешь, Люда, сначала я подумала о банде квартирных воров, которые держат в страхе всю округу, — продолжала Баратова. — Но вряд ли членом этой шайки может быть такой пожилой и внешне безобидный человек, как Семен Яковлевич.

— В тихом омуте черти водятся, — убежденно сказала Людмила. — Как раз такие тихони обычно и бывают самыми отъявленными преступниками.

— А вот я сейчас сама пойду к этому ненормальному и спрошу, что он делал у меня на кухне, — решительно сказала Баратова.

Но Семен Яковлевич пришел к ней сам.

— Извините, Юлия Александровна, у вас не найдется взаймы немножко сахару? — спросил он, галантно шаркнув ножкой.

— Ах вы, проказник! — лукаво посмотрела на него Людмила и погрозила пальцем. — Надо же, какой тонкий подход! Но если я вам мешаю, вы так и скажите, я могу сейчас же уйти!

— О чем вы? Какой «подход»? — в недоумении посмотрел на нее Шульман.

— Так это и есть тот самый отчаянный храбрец, который не побоялся ночью проникнуть в девичьи покои? — продолжала Людмила, не обращая внимания на слова Шульмана.

— Какие покои? Никуда я не проникал, — испуганно посмотрел на нее Семен Яковлевич.

— Не скромничайте! Дерзость украшает мужчину, — наступала на него Людмила, игриво подмигивая одним глазом, как своему сообщнику. — Если порыв был искренним, вам можно простить все!

— Какой порыв?! Я только пришел попросить немного сахару! Если у вас его нет, я зайду как-нибудь в другой раз, — затравленно посмотрел на нее Шульман, пятясь к двери.

— И ты заметь, Юля, какой изящный, можно сказать, интеллигентный повод для визита, — продолжала Людмила, продолжая наступать на Шульмана. — Щепотка сахару! Прямо как у Эжена Скриба — «Стакан воды». Это достойно большого литературного полотна! Кстати, изобретательный вы наш, разве вы не могли взять сахар сегодня ночью? Сейчас бы он вам очень пригодился для поддержания тонуса!

— Какого тонуса! Я давно уже на пенсии, — истошно завопил Шульман.

— Настоящее чувство не знает возраста, — со знанием дела ответила ему Людмила. — Конечно, Юлечка у нас строгих правил, но есть и другие, способные оценить искреннее чувство одинокого изболевшегося сердца, — томно посмотрела она на Шульмана. — Скажите, Семен, а как вы относитесь к красивым женщинам?

— Так же, как и к налоговому инспектору, — скривился тот.

— А при чем тут налоговый инспектор? — удивилась Людмила.

— И те, и этот способны разрушить самую крепкую семью! Боже меня от них упаси, — скороговоркой объяснил Шульман и стремглав бросился к выходу.

— Куда же вы, а сахар? — крикнула ему вдогонку Людмила. — Нет, все-таки слабый пошел мужик, — огорченно сказала она, когда двери за Шульманом захлопнулись. — Больше десяти минут разговора со мной редко кто из них выдерживает! Ладно, от дел сердечных перейдем к делам криминальным! Тем более что и те, и другие одинаково волнуют кровь! Так где, говоришь, ты последний раз видела свое ожерелье? — деловито спросила она у Баратовой, вспоминая о своем призвании криминалиста.

После чего стала осматривать квартиру. Минут через десять из коридора донесся ее голос.

— А это, случайно, не оно?

И, вернувшись в комнату, подруга показала Баратовой ее украшение.

— Где ты его нашла? — обрадовалась Юлия Александровна.

— В коридоре, в ящике комода, — ответила Людмила.

— Но я могу поклясться, что не клала его туда, — растерянно посмотрела на нее Баратова.

— А может быть, это он? — таинственно сказала Людмила, зачем-то оглядевшись по сторонам.

— Кто? — сначала не поняла ее Баратова.

— Ну, тот самый домовой, о котором говорила твоя гадалка, — зловещим шепотом объяснила Людмила.

— Только этого мне еще и не хватало, — огорченно вздохнула Юлия Александровна. — Если к Семену Яковлевичу на кухне добавить еще и нечистую силу, это уже получится настоящий сумасшедший дом!

— Ничего, крепись, Юлечка! В конце концов, такие волнения омолаживают, — бодро сказала Людмила.

— Лишь бы этот процесс омоложения не зашел слишком далеко, а то скоро придется вызывать реанимацию, — в унынии ответила Баратова.

И в это самое время в ее квартиру наведался очередной гость. Им оказалась еще одна подруга Баратовой — Анна. Зайдя в комнату, она с неудовольствием посмотрела на Людмилу и сказала:

— Людочка, ты уже здесь?! А я думала, что буду первой.

— Сколько лет, сколько зим, — саркастически ответила Людмила и взяла у подруги цветы.

— К чему этот сарказм?! — обиделась Анна. — Подумаешь, опоздала на полчаса!

— Не на полчаса, а на двадцать четыре часа, — фыркнула Людмила.

— Что ты выдумываешь! Да ну! Ты меня просто разыгрываешь, — растерянно сказала Анна, переводя взгляд то на Людмилу, то на Баратову. — Юля! Неужели это правда, и я пришла на день позже?!

— Увы, Аня! Это правда, — с сожалением ответила Баратова.

— Как же такое могло произойти?! — расстроилась Анна. — Я же точно помню, Люда сказала — в четверг, в половине четвертого!

— В среду, подруга! В среду, — укоризненно покачала головой Людмила.

— Вот она и подошла незаметно — старость, — горестно сказала Анна и села на стул.

— И уже давно, — тихо сказала Людмила Баратовой.

— Нет, Юля, ты не подумай! То, что мне надо в быту, я еще прекрасно помню! А вот время встречи иногда путаю, — цепляясь за последнюю надежду, сказала Анна. — Время и имена, — вздохнула она. — С ними у меня постоянная напряженка! Но ведь это не так страшно, — с надеждой посмотрела она на Баратову. — Я не забывчивая, а просто рассеянная!

— Ну, конечно, Анюта! Это совсем не страшно, — обняла подругу Баратова. — Проходи, я напою тебя чаем! Кажется, от вчерашнего застолья еще остался кусок торта!