Алхимия иллюзий - Антон Леонтьев Страница 8

Виктор замер, уставившись на девушку: он явно не ожидал увидеть ее здесь. Его глаза сверкнули, на лице застыло выражение ужаса. Затем он бросился к Вике, но она бегом понеслась прочь к трамвайной остановке.

Как назло, трамвая не было, поэтому Виктор быстро настиг ее на остановке. Вика, не желая с ним общаться, зашагала вдоль путей в нужном ей направлении.

— Вика, подожди! Что наговорила тебе эта стерва?

Обернувшись, Вика отчеканила:

— Ты имеешь в виду твою милую и добрую маму? Кстати, я ведь исходила из того, что она давно умерла. Собственно, почему? Потому что ты мне об этом твердил!

Затем, поведя плечом и не дожидаясь ответа, она снова отправилась в путь. Но Виктор от нее не отставал.

— Ну, она умерла для меня в переносном смысле. Она ужасная, злая женщина… Она испортила мне всю жизнь… Она…

Виктор начал плакать, однако Вика, раньше отреагировавшая бы на это с пониманием и жалостью, процедила:

— Не паясничай! И чем же портила тебе жизнь эта ужасная, злая женщина? Вкусным чаем с овсяными печеньями?

Виктор, продолжая скулить, следовал по пятам за ней.

— Хорошо, допустим, твоя мама подлинная ведьма и только выглядит как ангел. Но откуда тогда у твоего отца взялась вторая нога? Выросла, пока вы на «Жигулях» ехали? И на алкоголика он ничуть не похож…

— Это не мой отец! — огорошил ее Виктор признанием, которому Вика на мгновение даже поверила. Но только на мгновение. — Этот человек не мой отец, это отчим. Новый хахаль моей матери. А мой настоящий отец живет в другом городе.

— И вы ездили как раз навещать его? — вырвалось у Вики. В быстром темпе они дошагали до другой трамвайной остановки, к которой подходил трамвай — правда, не тот, который требовался Вике, но это было все равно. Она была готова ехать по любому маршруту, только бы избавиться от общества привязчивого Титова.

Она вскочила в трамвай, плюхнулась на сиденье и вдруг услышала около себя тихий голос:

— Нет, этот человек возил меня к врачам, желая сдать в сумасшедший дом. И вообще, он мне отец ненастоящий, потому что у меня там, в другом городе, есть иной, подлинный…

Виктор умудрился также сесть в трамвай и ехал теперь вместе с ней! Вика закричала ему в лицо:

— Не ври! Ты же умелый манипулятор, так тебя охарактеризовала собственная мать! Я не верю ни единому твоему слову! Ты намеренно завалил экзамены, чтобы я тебе помогала. Хотя, судя по всему, ты отлично соображаешь. До такой степени отлично, что тайно сделал мои фотографии и прилепил их на плакаты с голыми тетками. Ты болен, Титов, причем давно и очень серьезно! Иди лечись!

Виктор что-то бубнил, но Вика, зажав уши руками, не желала его слушать. Наконец в окно трамвая она увидела, как он вышел и переходит через пути, таращась в ее сторону, — наконец-то он избавил ее от своего общества. Выйдя на следующей остановке, Вика отправилась домой пешком, по пути вдоволь наплакавшись и приняв решение — никогда в жизни она больше не будет иметь ничего общего с этим психом.

Виктором Титовым.

И пусть в глубине души ей было его еще жаль, это не значило, что он мог ей врать и манипулировать ею.

А также развешивать в шкафах пошлые плакаты с ее лицом.

Вика позвонила Игорю и, услышав его голос, произнесла:

— Так мы поедем сегодня на пляж?

Трагедия случилась в самом начале августа — над городом, после долгих дней изнуряющей жары, громыхала чудовищная гроза, сопровождаемая устрашающими зарницами и монументальными раскатами грома. Вика, проснувшись от шума тропического ливня, долго ворочалась на кровати с боку на бок, не в состоянии снова заснуть. Потом она, обхватив себя руками, стояла около окна, за которым бушевала стихия, и в голову отчего-то лезли мысли о Викторе Титове.

Раздался пронзительный телефонный звонок, затем приглушенные голоса родителей. Вика выглянула в коридор — часы показывали без десяти три ночи.

— Ты не спишь? — спросила озабоченно мама, как ни странно, полностью одетая. — Сейчас позвонил наш главврач. Грандиозный пожар в районе старого рынка, масса пострадавших, нас всех вызывают на работу…

Отец, положив трубку телефона, заявил:

— Сейчас тебя заберет моя служебная машина. Одну я тебя в такую погоду не отпущу и поеду с тобой…

Мама махнула рукой:

— Нет уж, оставайтесь дома! Потому что будете все равно только путаться под ногами.

В ту ночь Вика долго не могла заснуть: на улице то и дело раздавались завывания сирен и громкие голоса.

Следующее утро принесло первые осенние температуры и временное похолодание, а также весть о том, что во время пожара в нескольких коммунальных квартирах в районе старого рынка несколько человек погибли и около полусотни пострадали.

Старый рынок… Вика вспомнила, что недавно была там. Ведь именно там проживал Виктор Титов. Она искренне надеялась, что с ним и его семьей все в порядке, однако не намеревалась наводить справки — снова оказаться в обществе ненормального приятеля ей ой как не хотелось.

Из-за бессонной ночи Вика прилегла на диван после завтрака и подскочила из-за звонка в дверь. Часы показывали первый час дня, родителей дома не было: мама была все еще в больнице, отец отправился в университет на экстренное заседание.

Решив отчего-то, что это вернулась с работы мама, Вика, шатаясь, приблизилась к двери, отомкнула ее — и увидела стоявшего на пороге Виктора Титова. В руках он держал старенький портфель, а также свою семейную фотографию, которую Вика до этого видела в коммунальной квартире.

— Извини, что смею беспокоить тебя, — произнес он со скорбной улыбкой. — Однако мне некуда больше идти. Потому что наша квартира этой ночью сгорела. При пожаре погибли и мама, и отец. Это, уверяю тебя, не выдумки — можешь позвонить в милицию и проверить. А у меня никого, кроме тебя, на этом белом свете просто-напросто нет.

Родители с большим энтузиазмом принялись за обустройство жизни Виктора — еще бы, ведь бедный мальчик, который им так нравился своей скромностью и вежливостью, в одночасье лишился не только крова, но и отца с матерью!

А вот Вика очень настороженно отнеслась к новому гостю, вернее, как она для себя его называла, подселенцу. Конечно, ей было очень жаль Виктора, точнее, его родителей, в особенности маму, которую она хоть и знала очень поверхностно, но которая, несмотря на все, очень ей понравилась.

Дело было в ином — в том, как Виктор вел себя. Теперь Вика смотрела на него иными глазами, помня слова его покойной мамы о том, что он умелый манипулятор. Так и было — когда надо, он умел пустить слезу, дать трагическую нотку, поддакнуть или, наоборот, помолчать, перевести разговор на нужную тему или ввернуть правильное слово. Отец был в полном восторге от Виктора и практически клятвенно обещал ему, что проблем с поступлением в университет у него после окончания школы не будет.