Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства - Патриция Мойес Страница 8

– Tedeschi? [6]

Ее лицо осветилось.

– Ja, ja.

Хлынул быстрый поток немецкой речи, но Генри лишь улыбался и отрицательно качал головой. Затем объяснил жене:

– Видишь? Я сделал вид, что не понимаю. Не хочу, чтобы наши английские друзья знали, что я говорю по-немецки и по-итальянски. Но ты слышала, что она сказала?

– Для меня она говорит слишком быстро, – призналась Эмми. – Ты же знаешь, мой немецкий не настолько хорош. Самое большее, что о нем можно сказать, так это то, что он лучше итальянского.

– Она сказала, что немецкий – ее родной язык, и она была бы счастлива общаться с нами на нем, если мы не знаем итальянского. Это было бы для нее большим облегчением, – перевел Генри.

Внезапно холл за дверью бара наполнился итальянской речью и бодрым топотом ботинок.

– Лыжи… лифт… финиш, – с трудом подбирая английские слова, объяснила барменша.

В открытую дверь инспектор увидел баронессу, вслед за Гердой и детьми поднимавшуюся по лестнице. Мужской голос произнес: «Мария Пиа…» – и она остановилась, отстав от шедших впереди. Смуглый молодой итальянец в чрезвычайно элегантных темно-синих брюках появился в поле зрения Генри. Стоя у подножья лестницы, он положил ладонь на руку баронессы, удерживая ее, и заговорил настойчиво, но тихо. Та мягко освободила руку и покачала головой, но он снова поймал ее запястье и потянул баронессу вниз, к себе. В этот момент за поворотом лестницы возникла Герда с бесстрастным выражением лица. Молодой человек резко отпустил руку Марии Пиа, сделал какое-то шуточное замечание и взбежал по лестнице мимо обеих женщин, перескакивая через две ступеньки. Герда что-то сказала баронессе, и они пошли дальше вместе. Тем временем Тиббет с любопытством заметил, что в холл вместе вошли полковник Бакфаст и Роджер Стейнз, в полном лыжном снаряжении, с налипшим на ботинки снегом.

– Signori Inglesi… [7] очень много лыжи… уже сегодня, – стараясь изо всех сил, сказала барменша. – Пол-ков-ник Бак-фаст, он… лыжи molto… [8] вы не кататься?

– Пока нет, – ответил Генри.

– На третьей трассе ужасное скольжение, ледяной наст, – говорил полковник. – Вы очень благоразумно выбрали первую.

– Первое, что я сделаю утром – это отправлюсь именно по третьей, – возразил Роджер. – Просто я подумал, вечером там освещение будет обманчивым.

– Очень разумно, – повторил полковник. – Не зная броду, не суйся в воду, – наставительно произнес он и, понизив голос, добавил: – Этот тип, Фриц Хозер, снова здесь. Помните? Я видел его в конторе у Россати, когда выходил. Не нравится мне этот парень.

– Хозер? Ах да, тот немец, коротышка… был здесь в прошлом году. В толк не возьму, зачем он приезжает, если не лыжник…

И они направились вверх по лестнице.

Ужин начался довольно приятно. Баронесса в умопомрачительных черных бархатных брюках и белой шелковой блузке сидела одна, но оживленно и громко переговаривалась со смуглым молодым итальянцем, тоже сидевшим за отдельным столиком. Герда, вероятно, ужинала наверху с детьми. Бакфасты (миссис Бакфаст облачилась в сиреневый креп) устроили целое представление из усаживания за «свой обычный» стол, который ничем не отличался от остальных, но якобы подчеркивал их превосходство. Генри и Эмми, следуя настойчивому приглашению Джимми, присоединились к троице молодых англичан за большим столом в центре зала. За другим центральным столом сидела явно немецкая семья: уютная пухлая блондинка лет за сорок, мужчина с землистым лицом, прямой спиной и глубоким шрамом на щеке и пышущая здоровьем девушка, предположительно их дочь, без малейших признаков косметики, с прической, которая совершенно не шла ей, – косами, закрученными на манер наушников. Девушка молчала. В углу в одиночестве ужинал Фриц Хозер, он ел быстро и сосредоточенно.

Роджер был переполнен впечатлениями после первой в нынешнем сезоне вылазки.

– Снег еще трудный, – тоном знатока заявил он. – И его пока недостаточно, к сожалению, – в прошлом году в это время было куда лучше. Тем не менее – ничего сложного, если вы знаете, как вести себя на такой трассе.

– Я, например, уж точно не знаю, – откликнулся Генри, – поэтому для начала собираюсь завтра же утром записаться на инструктаж.

Джимми и Каро поддержали его.

– Я пойду с вами, – пророкотал от своего стола полковник Бакфаст, который не мог позволить Роджеру перетянуть одеяло на себя. – Разумеется, лишь для того, чтобы вас представить. Я знаком со всеми. Чудесные ребята. Хорошо бы вам попасть к Джулио – это лучший здешний инструктор. Его брат Пьетро послабее будет. Оба – сыновья старика Марио, того, что управляет подъемником на верхней станции. Он сам когда-то был первоклассным инструктором, пока не доездился.

С умиротворенно любезным видом полковник откинулся на спинку стула, довольный тем, что продемонстрировал свою осведомленность в местных делах.

Прежде чем кто-нибудь успел вымолвить хоть слово, Мария Пиа тихо произнесла:

– Джулио погиб.

– Что?! – Роджер со стуком уронил ложку в тарелку с супом и, резко развернувшись, посмотрел на баронессу. Затем, почувствовав, что его собственные приятели с удивлением уставились на него, пробормотал: – Просто я довольно хорошо знал его. Джулио учил меня кататься, когда я приезжал сюда в прошлом году.

– Ну и ну… Мне чертовски жаль, – сказал полковник, лицо которого приобрело цвет красной смородины. Он выглядел искренне огорченным, однако Генри не мог бы сказать с уверенностью, по какой именно причине: то ли из-за смерти Джулио, то ли потому, что кто-то узнал о ней раньше, чем он.

– Как это случилось? – спросил полковник. – Он ведь был совсем еще юношей.

– Несчастный случай во время спуска на лыжах, так мне сказали в деревне, – ответила баронесса и после паузы добавила: – На прошлой неделе.

– Он был очень… безрассудным молодым человеком, – присоединился к разговору смуглый итальянец, тщательно произнося слова, отчасти потому, что говорил с глубокой искренностью, отчасти – из-за того, что затруднялся говорить по-английски. – Это неудивительно. Если бы не лыжи, то что-нибудь другое… Он и на автомобиле гонял как бешеный… никаких тормозов… он был обречен погибнуть.

– Джулио должен был участвовать в имменфельдской гонке. Имменфельд здесь рядом, сразу по ту сторону австрийской границы, – продолжила баронесса. – Там очень опасная трасса, и гонка наверняка была запрещена из-за состояния снежного покрова. Но именно потому, что это не было дозволено, Джулио не мог не попробовать. Таким он был. Его нашли на дне расселины. Одна лыжа осталась у него на ноге. Другую, как и палки, вообще не нашли.