Терминатор и Дюймовочка - Андрей Бадин Страница 81

— Аумы.

— А, — вскрикнул босс, поднял руки вверх и с испугу выронил оружие. На его лице возникла гримаса ужаса, он открыл рот и выпалил: — Не стреляй, ты мне ничего не должен, мы квиты, только не стреляй!

— Я и не собирался, — выдавил из себя Репа. — Я хотел вам помочь и привел лысого и его дочку.

Услышав его слова, Герман подумал, что ему это почудилось, но, когда из кустов вслед за Альфредом вышли Виктор Демин, со связанными за спиной руками, его дочь Света и злая, раздраженная Катя, он понял, что Репа захватил в плен беглецов.

А дело было так. Когда Виктор, Света, Катя и Альфред услышали автоматные очереди и взрывы гранат, то подумали, что Коновалова убили. Они бросились бежать, а Репа увязался за ними следом. В один прекрасный момент он напал на не ожидавшего такой подлости Витька, свалил его с ног ударом кулака в голову и выхватил из рук автомат.

Репа рассудил так: «Опасного Коновалова больше нет, бандиты идут следом, и они нас всех обязательно найдут и убьют. Чтобы выжить и вернуть свои двести тысяч долларов, мне надо захватить в плен беглецов и сдать их Тыче. Может, тогда босс меня не тронет, а возможно, и наградит».

И Альфред, подлая душонка, воплотил в жизнь свой коварный план. Он только одного не учел, что Алексей Коновалов остался жив и обезвредил почти всю банду.

— Я вам привел беглецов, и я хотел бы уйти, — промямлил Альфред и опустил автомат.

— Ха, прекрасно, — выдохнул Герман, опустил руки и немного успокоился. Затем выдернул «калашников» из рук Репы, бросил его в кусты, потом поднял свой и посмотрел на жалкого, убитого горем Витька.

— Ну что, лысый чайник, попался. — Он окинул взглядом девочек, а те взглянули на него и ахнули. Его лицо, белая рубаха и белые брюки были перепачканы алой, свежевытекшей из задницы Шамана кровью. В этом одеянии Тыча был похож на хирурга, совершившего операцию. — Вот вам и конец, падлы. Эй, амбал, мне сдали твоих друзей, и сейчас я буду им по очереди выпускать кишки. Так что выходи.

Алексей слышал разговор Репутатского и Германа и чуть не лишился рассудка от сознания своей беспомощности. Первый раз в жизни он не знал, как спасти друзей. Но больше всего его взбесило предательство Альфреда.

«Лучше бы я пристрелил его в тамбуре вагона», — думал Леха.

Обрадованные изменением ситуации Фома и Газила поднялись с земли, вышли на поляну и подошли к главарю. Они теперь не боялись, что Коновалов будет стрелять в их сторону — ведь он мог попасть в своих друзей. От дерева до бандитов было расстояние в пятнадцать шагов.

— Ну что, ты выходишь? — гаркнул босс. — А то я убью девчонку.

Он схватил Свету за руку и притянул к себе.

— Не надо, дядя, мне очень плохо, — взмолилась та.

У Витька в этот момент ноги подкосились, и он почувствовал, что сейчас упадет замертво.

Вдруг Фома перевел на Германа пронзительный взгляд и процедил сквозь зубы:

— Не эту.

Главарь в недоумении посмотрел на него, а потом отпустил Свету и толкнул ее в объятия отца.

— Ты все равно покойница, а вот ты… — Он схватил за руку Катю, притянул ближе и поставил перед собой.

— Вы что, пустите! — заверещала та и начала дергаться всем телом. Но главарь так больно сдавил ей шею, что она затихла.

— Герман, это моя дочь, не надо, — начал Репутатский, но босс так посмотрел на него, что папаша замолк.

— А ты, Репа, иди восвояси, пока цел, и деньги оставь, — босс зло усмехнулся. — Мы с тобой потом поговорим.

Обескураженный Альфред положил сумку на траву, отошел на несколько метров и встал в нерешительности.

Герман повернул девочку к себе спиной — лицом к дереву, обнял за шею, положил автомат на ее правое плечо и крикнул:

— Выходи, а то задушу Катьку! — При этом он начал своими толстыми, в перстнях с бриллиантами пальцами сдавливать тоненькую, хрупкую шею девочки. Та застонала от боли, и у Коновалова защемило сердце.

— Я выхожу, — выпалил он, — отпусти девочку!

— Сначала выходи, — рявкнул ослепленный местью Герман, а потом тихо, чтобы не услышал Леха, добавил: — Как только он покажется из-за дерева — стреляйте.

Фома и Газила вскинули автоматы.

Алексей уже хотел сделать шаг, как вдруг Катя, слышавшая приказ главаря, закричала что было силы:

— Дядя Леша, не выходи, они тебя уб..!

Герман успел зажать ее рот, но было уже поздно, Алексей выскочил на поляну, сжимая в правой руке нож, а в левой пистолет Макарова. Фома и Газила прицелились в него, и их пальцы поспешили надавить на спусковые крючки. Алексей же выставил перед собой тесак и повернул его таким образом, чтобы луч полуденного солнца, пробивающийся сквозь редкую листву, отразился в его полированной стали и сверкнул в глаза бандитам. Солнечный зайчик на мгновение ослепил их, а Леха, не теряя времени, бросился на врагов.

Ослепленный, потерявший прицел Фома выстрелил и полоснул очередью правее Коновалова. Газила на долю секунды зажмурился, замешкался и так и не успел нажать на курок. Алексей на бегу открыл огонь, всаживая пули то в Газилу, то в Фому. Стрелял с левой руки и исключительно в головы, потому что на отморозках были бронежилеты.

Пули пробили бригадиру переносицу, выбили глаз, и он, обливаясь кровью, начал оседать на землю. При этом его автомат, зажатый в сведенных судорогой пальцах, все стрелял и стрелял. Газиле смертоносные бестии попали в лоб, в нос и в ухо, и он, как каменное изваяние, рухнул ничком в лесную траву.

Герман обезумел от ярости. В душе он уже праздновал победу и мысленно попрощался с амбалом и его командой, но то, что произошло, окончательно выбило его из равновесия. Видя внезапную смерть своих приближенных, он заревел как зверь, пригнулся, спрятался за Катей, как за живым щитом, и открыл огонь по мчащемуся к нему Лехе. От ужасного грохота возле ее уха девочка вскрикнула и что было силы замахала руками, пытаясь вырваться из объятий главаря. Этим она сбила Герману прицел, его автомат дернулся, и он промахнулся. Сноп пуль пронесся выше Лехи.

Но у Алексея в обойме кончились патроны, затвор остался в заднем положении. И он, недолго думая, отбросил пистолет в кусты. А Катя, пытаясь освободиться, дергалась и рвалась, толкала Германа и пихала и тем самым не давала ему прицелиться в приближающегося Коновалова. Наконец Герман размахнулся, ударил ее кулаком в шею, и девочка отлетела в сторону и упала на траву. Герман же направил на Коновалова автомат. Как только Леха увидел, что босс остался без живого щита, изловчился и с ходу метнул большой острый нож.

Отточенное лезвие пронзило глазное яблоко и вошло в мозг. Глаз моментально вытек, Тыча мотнул головой, и на его лице отразилось неподдельное изумление, возникающее только у очень самонадеянных людей.

«Как, умер я, а не он?» — промелькнула в угасающем сознании последняя мысль, и он уронил автомат, непроизвольно направив его ствол на лежащую Катю.