Петербургское "дело" - Фридрих Незнанский Страница 81

— Да. Кое-какие догадки есть. Надеюсь, они подтвердятся. Капитан, оставайтесь здесь. Со своими ребятами свяжетесь сами. Вы знаете, что им сказать.

— А вы?

— А я съезжу… в одно место.

— Один?

— Нет, не один. Подмогу вызову по пути. Тщательно осмотрите квартиру. Номер моего мобильника у вас есть?

— Да.

— Если найдете что-нибудь важное — немедленно звоните.

Отдав распоряжения, Турецкий более не медлил и покинул квартиру.

Капитан посмотрел на выщибленную дверь, на покалеченный косяк, на куски штукатурки, валяющиеся на полу, и горько вздохнул.

— Товарищ капитан! — услышал он у себя за спиной голос Вани.

— Чего тебе?

Ваня сделал умильное лицо и подобострастно спросил:

— А как поступить в милицейскую школу?

— О господи, — тихо простонал Петров и снова вздохнул, на этот раз гораздо тяжелее и мучительней, чем прежде.

В штабе было уютно. Бледнолицый Федчиков и его друг, толстяк Бачурин, играли в бильярд. Серенко лениво и задумчиво перебирал струны гитары. Бутов разгадывал кроссворд, высунув от усердия язык. Сам же Костырин сидел в кресле и листал альбом Модильяни.

Забив очередной шар, Федчиков посмотрел на Костырина и сказал:

— Слышь, Димон, а если этот гад ментов приведет?

— Не приведет, — не отрывая взгляда от альбома, ответил Костырин.

Федчиков нахмурился и негромко пробормотал:

— Я бы привел.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Костырин и перелистнул страницу.

Через пару минут он поднял взгляд на здоровяка Бутова и резко спросил:

— Бут, ты чего на меня уставился?

— Я? — Бутов обеспокоенно закрутил башкой, он и сам не заметил, что вот уже с минуту таращится на вождя. — Я не уставился. Тебе показалось.

— Да? — Костырин подозрительно прищурился. — Что-то ты какой-то тихий сегодня. С похмелья, что ли?

— Есть маленько. В «Вобле» вчера с пацанами засиделись. Да еще пару доз ерша на грудь принял. В голове теперь колокола звенят.

— Сколько раз тебе, дураку, говорил: не мешай водку с пивом, — назидательно сказал Костырин.

— Пиво без водки — деньги на ветер, — заметил толстяк Бачурин, покручивая в руках кий.

— Это поговорка недоумков, — холодно ответил Костырин. — Нормальные люди пьют либо пиво, либо водку. А ерш — это… Это как кровосмешенье.

Федчиков и Бачурин переглянулись. Они явно не понимали, о чем это говорит их лидер. Однако посчитали должным усмехнуться и кивнуть.

— Димыч, а че мы с этими бабами делать будем? — спросил Серенко.

— Закопаем в лесу, — сухо ответил Костырин.

Скины все, как один, повернулись и уставились на вождя.

— Правда, что ли, замочим их? — тихо спросил Серенко.

Дмитрий холодно на него посмотрел:

— А ты хочешь, чтобы они описали ментам твою рожу?

— Нет.

— Ну так и не задавай глупых вопросов. Отвезем их подальше в лес и там кончим. Быстро и безболезненно. Но сначала разберемся с Черкасовым. Вот эта сволочь будет долго мучаться. Это я вам обещаю. — Взгляд Костырина. остекленел от глухой ярости. — Сначала я отрежу ему уши и нос. Потом пальцы. А потом, пока он будет еще живой, вырежу ему сердце. И скормлю бродячему псу.

Слова эти прозвучали так зловеще, что все скины затаили дыхание. Человеческая жизнь для большинства из них ничего не стоила, однако та изощренная жестокость, с которой Костырин собирался расправиться со своим недругом, многим из присутствующих была неприятна и даже отвратительна.

— А если он не придет? — вновь полюбопытствовал Серенко.

— Тогда его мать и сестра не умрут быстро и безболезненно, — усмехнулся в ответ Дмитрий. — Тогда я отрежу уши и пальцы им. Запечатаю в конверты и разошлю этим уродам графферам. Пусть используют вместо кистей.

Толстяк Бачурин посмотрел в сторону кладовки, где хранились старые столы и сломанные стулья (и где лежали связанными Мария Леопольдовна и Настя), и, облизнувшись, как кот, сказал:

— Слышь, Димыч, а девка красивая. Представляю ее себе голой, и штаны дымиться начинают. Может, оприходуем, а? Все равно ведь списать в расход придется.

Костырин качнул головой:

— Нет.

— Зря, — проскрипел Бачурин недовольным голосом. Однако возражать не стал.

Кии вновь застучали по шарам.

В ожидании прошло еще полчаса. Когда на столе запиликал мобильник, Костырин знал, кто это звонит. Он нажал на кнопку громкой связи, обвел присутствующих торжествующим взглядом и сказал:

— Слушаю тебя.

— Я пришел, — раздался из динамика голос Андрея Черкасова. — Открой дверь.

— Молодец, что пришел. Я чувствовал, что ты придешь сегодня.

— Где мать и сестра?

— Может, ты сначала поздороваешься? Все-таки давно не виделись. Я даже заскучал.

Костырин усмехнулся, и скины тотчас поддержали его шутку.

— Слезы лил! — крикнул Серенко.

— Места себе не находил! — поддакнул Федчиков.

Костырин поднял руку, и бритоголовые затихли.

— Где сестра и мать? — повторил Андрей.

— С ними все в порядке. Даю слово. Они нам не нужны, нам нужен ты.

— Открой дверь. Я хочу убедиться, что с ними все в порядке.

— Тебе придется поверить мне на слово. Жди у двери, малыш. Сейчас я выйду, и мы кое-куда прокатимся.

Дмитрий нажал на кнопку и отключил связь. Затем ткнул пальцем в Федчикова и Бачурина:

— Вы оба поедете со мной. Будете моими секундантами.

— Димон, а я? — спросил Бутов. — Возьми меня. Ведь это я достал ножи. Я и должен быть твоим секундантом!

Костырин задумчиво посмотрел на него:

— Хорошо. Когда все закончится, нужно будет махать лопатой. У тебя это получится лучше всего.

— У меня все хорошо получается, — с неожиданной злобой в голосе проговорил Бутов. И тут же осекся, встретившись глазами со взглядом Костырина. Тот смотрел пристально, не мигая. В глазах его не было никакой мысли, одна лишь страшная и мертвая пустота.

— Что ты имеешь в виду? — тихо, но отчетливо спросил Костырин.

— Я имею в виду, что я сам мог бы прикончить этого урода, — не растерялся Бутов. — И башку ему отрезать, если прикажешь.

Костырин улыбнулся.

— Спасибо. Но я как-нибудь сам. — Он повернулся к Серенко: — До моего приезда никому не открывать.