По образу и подобию - Нора Робертс Страница 9

На женщине были хорошо скроенные брюки спортивного стиля и длинная блуза, то и другое цвета летних маков. Пара колец с яркими камнями на пальцах, в ушах золотые сережки-капельки.

— Лейтенант Даллас. Это Селина Санчес.

— Ну что ж, мисс Санчес, садитесь. У меня мало времени, давайте перейдем прямо к делу.

— Хорошо. — Селина Санчес села, крепко стиснула руки на коленях, сделала глубокий вдох и выдох. — Он взял ее глаза.

— Что ж, теперь, когда я вижу, что привлекла ваше внимание… — Селина разняла сцепленные на коленях руки и прижала два пальца к правому виску, словно подавляя головную боль. — Можно мне тоже чашку кофе?

Ева проигнорировала просьбу, внимательно разглядывая женщину. Они скрыли от прессы, в чем именно заключалось обезображивание. Но утечки всегда бывают, уж она-то это знала. Утечки бывают всегда.

В дрожащем голосе Селины не ощущалось акцента. Голос был грудной, глубокий, можно сказать, волнующий.

— Откуда у вас эта информация, мисс Санчес?

— Я это видела и не могу сказать, что видение доставило мне удовольствие.

— Вы видели жертву в Центральном парке?

— Да. Но меня не было в парке. Я была дома. Я для того и пришла, чтобы вам объяснить. Честно говоря, мне очень нужна чашка кофе.

Ева коротко кивнула Пибоди.

— Вы знали Элизу Мейплвуд?

— Нет. Пока мы не углубились в детали, хочу предупредить: я никогда не работала с полицией и не стремлюсь к этому. У меня другая специализация.

Ева заметила, что Селина жестикулирует при разговоре, и поняла, что у нее такая привычка. Потом она опять крепко сцепила руки на коленях, словно стараясь удержать их в неподвижности.

— Я не хочу видеть то, что постоянно приходится видеть вам, лейтенант. Не хочу жить с этими образами в голове. Я занимаюсь частными консультациями и групповыми сеансами. Я не лунатичка и не ищу сенсационной популярности, хотя, судя по тому, что мне рассказала о вас Луиза, вы должны меня в этом заподозрить.

— Откуда вы знаете Луизу Диматто?

— Мы вместе учились в школе и сохранили дружеские отношения. Спасибо. — Она взяла чашку, которую протягивала ей Пибоди. — А вы более открыты экстрасенсорным влияниям, детектив Пибоди. У вас в семье есть экстрасенсы?

— Ну, я…

— Давайте придерживаться темы, — перебила ее Ева.

— Хорошо. — Селина попробовала кофе и улыбнулась — впервые со времени своего появления в комнате. — Какой чудесный кофе! Скажу вам честно, мне был необходим этот заряд. Так вот, я видела сон.

— Ну, ясно!

Улыбка Селины стала шире.

— Ваш скептицизм почему-то помогает мне успокоиться. Кто бы мог подумать? Да, еще Луиза сказала, что вы мне понравитесь, лейтенант Даллас. Как ни странно, мне кажется, она была права.

— Как мило. Но не могли бы мы вернуться к теме?

— Да, конечно. Во сне я видела женщину. Молодую, привлекательную, со светло-каштановыми волосами до плеч. Во всяком случае, они казались светло-каштановыми в свете уличных фонарей. Она вышла из здания, ведя на поводке маленькую белую собачку. На ней были джинсы и футболка. Швейцар открыл ей дверь, они перекинулись парой слов. Слов я не слышала, я была слишком далеко. Она пересекла улицу, широкую улицу, собачка бежала впереди вприпрыжку. Во сне у меня сердце вдруг застучало от страха. Мне хотелось крикнуть ей, чтобы она вернулась назад в подъезд. Но я онемела. Я видела, как она ведет собачку в парк. В какой-то момент она потерла свободной рукой плечо, и я прочитала ее мысли. Она подумала, что надо было надеть куртку. «Ночи становятся прохладными», — думала она. Тут я понадеялась, что она вернется за курткой и все обойдется. Но она не вернулась.

Селина вновь поднесла чашку к губам. Рука у нее заметно дрожала.

— Она шла вперед, собака натягивала поводок. На нее упала тень, но она ничего не заметила. Она ничего не знала! Он подкрался к ней сзади. Его я не видела, только тень. Он ее поджидал, следил за ней, как и я следила. О, я чувствовала его возбуждение, его безумие. А потом я почувствовала ее страх. Его флюиды были красные, темно-красные, а ее — серебристые. Красные тени, серебряный свет… — Чашка с глухим стуком опустилась на стол. — Поймите, я этим не занимаюсь. Мне это не нужно!

— Но вы же здесь. Заканчивайте.

В лице у Селины не осталось ни кровинки, глаза остекленели.

— Он ее ударил и отпихнул ногой собачку. Собачка убежала. Она пыталась бороться, но он был очень силен. Он ударил ее по лицу, сбил с ног. Она хотела закричать, но он все бил и бил ее. Бил и бил… — Дыхание Селины стало хриплым, она с силой надавила ладонью на сердце. — Потом он бил ее, пинал ногами, он тащил ее все глубже в тень. Она потеряла туфлю. Он накинул ей на шею ленту как веревку. Красную. Красный — цвет власти. Красный — цвет смерти. Он стянул ленту — туго-туго. Она сопротивлялась, пыталась глотнуть воздуха, но он был очень силен. Начал срывать с нее одежду. «Сука, шлюха, паскуда», — бормотал он. Он ее ненавидел. Насиловал ее и ненавидел. Затягивал ленту все туже и туже, пока она не затихла. Пока она не умерла. — Слезы катились по щекам Селины, она снова сжала руки на коленях. — Он хотел ей показать, на что она годится. Хотел показать, кто тут главный. Но он еще не закончил. Он собрал ее одежду, сунул в мешок, а потом взял и ее и мешок и перенес в глубину парка. Он сильный, очень сильный. Ему никто не страшен, он может сам о себе позаботиться. Разве есть на свете что-то важнее этого?

Селина начала задыхаться. Ее голос звучал прерывисто, глаза смотрели в одну точку.

— В парке есть замок, замок над озером. Он в замке король. Он король повсюду. — Продолжая смотреть в одну точку, Селина подняла сплетенные руки и прижала их к ложбинке между грудей. — Он перебросил ее через плечо, спустил по камням к берегу и уложил ее очень аккуратно. Может, на этот раз она там останется. «Покойся с миром, шлюха». И он вырезал у нее глаза. Боже, боже, он вырезал у нее глаза и спрятал их в маленький мешочек вроде кисета, а кисет положил в большой мешок. По ее лицу течет кровь. Кровь у него на руках. И тут он… он наклоняется и целует ее. Я проснулась, очнулась от сна с ощущением этого кровавого рта у себя на губах.

Часы на руке у Евы подали сигнал, и Селина вздрогнула.

— Что вы сделали? — спросила Ева.

— Что я сделала?.. Ну, когда я перестала дрожать, я приняла транквилизатор. Я твердила себе, что это просто ночной кошмар. Я знала, что это не так, но мне хотелось, чтобы это был сон, а не видение. Мой дар никогда раньше не заводил меня в такие страшные места, и мне стало страшно. Я приняла транквилизатор. Использовала его, чтобы блокировать видение. Конечно, это малодушие, но я и не претендую на геройство. — Она снова взяла свою чашку. — Но сегодня утром я включила телевизор. Обычно я избегаю новостных каналов, но на этот раз я просто обязана была проверить. Я должна была убедиться. И я увидела сюжет. Они показали ее фотографию. Молодая привлекательная женщина со светло-каштановыми волосами. Они назвали ее имя… Я не хотела сюда приходить. Я знала, что большинство полицейских — прирожденные скептики; именно скептицизм делает вас тем, что вы есть. Но я должна была прийти.