Мелодия для саксофона - Наталия Антонова Страница 9

– Извините, что разбудил, – невольно улыбнулся Аветик.

– Ладно, чего уж там, – пробормотал блондин, – приходи, раз пришёл, я сейчас хоть штаны натяну.

Григорян быстро прикинул, что комната здесь одна и именно в ней Симонов будет надевать свои штаны, поэтому прямиком направился на кухню, выдвинул из-за стола, покрытого местами порванной клеенкой, табуретку, осмотрел её на предмет чистоты и сел.

Вскоре появился сам хозяин квартиры и спросил:

– Ну, и чего надобно нашей доблестной полиции от бедного гастарбайтера?

– Значит, ты приезжий? – спросил оперативник.

– А ты нет? – хмыкнул в ответ Симонов.

– Я местный, – гордо ответил Григорян.

– А я из деревни год назад приехал, – пожал плечами Леонид.

– Квартиру снимаешь?

– Нет, бабкина. Мы с ней как бы поменялись. Она уехала в деревню, там мои родичи за ней ухаживать будут. А я вот – сюда.

– Выходит, бабушка тебе не родная?

– Почему не родная? – удивился Симонов и пояснил: – Она по отцовской линии. А в деревне мать с отчимом и сёстрами. Родители развелись, когда я был совсем маленьким, мать вернулась в деревню и там вышла замуж, а отец на Север завербовался и там осел.

– Выходит, он не захотел взять к себе свою мать?

– Почему сразу не захотел, – возмутился Симонов, – я же говорю, он на Север уехал и там женился. А бабке оно надо катить на старости лет в Мурманск?

– Пожалуй, нежелательно, – подумав, ответил Григорян.

– Вот и я про то же. А в деревне она будет как у Христа за пазухой. Тем более что мать моя бывшую свекровь не бросала, продукты ей привозила и на лето брала отдыхать.

– Это хорошо, – одобрил Григорян, – но вот квартира у тебя запущенная. Ей ремонт требуется.

– Сам знаю, что требуется, но денег пока не накопил, а из родителей тащить не собираюсь. Они у меня всё-таки не нефтяные магнаты.

Григорян посмотрел на парня с уважением и решил, что пора переходить к делу. Он назвал число и номер дома:

– Ты носил туда пиццу?

– Носил, – сразу признался Симонов и вдруг забеспокоился: – Что, жалоба поступила?

– Я из Убойного, – пояснил Григорян.

– Не понял, – сказал Леонид, а потом округлил глаза от ужаса: – Ты хочешь сказать, что отравились доставленной мною пиццей?

– Да нет же! Ты что, газет не читаешь?

– Каких газет?

– Местных!

– Я вообще-то никакие газеты не читаю, – вздохнул Леонид, – я больше люблю фильмы приключенческие смотреть.

– Дожили, – пробурчал Григорян.

– Что?

– Ничего! В подъезде, куда ты приносил пиццу, в этот день убили женщину.

– Я не убивал, – быстро сказал Симонов.

– Я и не говорю, что ты убил!

– И вообще, когда я уходил, она была жива-живёхонька! И не одна!

– А с кем?

– С женихом, наверное, или с парнем со своим, – пожал плечами Леонид.

– Ты имеешь в виду женщину из той квартиры, в которую ты доставил пиццу?

– Ну.

– Убили женщину из другой квартиры.

– Ну, слава тебе, господи! – вырвалось у Симонова. Но встретив осуждающий взгляд оперативника, сразу принялся оправдываться: – Я не в том смысле!

– А в каком?

– Испугался, что они пиццей отравились.

– Понятно. Когда ты поднимался на этаж, встретил кого-нибудь?

– По-моему, нет… Точно, нет.

– А когда спускался вниз?

– Меня обогнал какой-то парень, вернее, подросток, он бегом сбежал по лестнице вниз. А навстречу поднималась какая-то тётка.

– Какая тётка?

– А я знаю? Может, живёт в этом подъезде.

– Как она выглядела?

– Она показалась мне отёчной… и шла тяжело.

– Ноги отёкшие? – быстро спросил Григорян.

– Ну, ты даёшь! – искренне восхитился Симонов, – я что, на ноги, что ли, ей смотрел?

– А на что ты смотрел?

– Если честно, ни на что, просто бросил взгляд и всё.

– Что же у неё было отёкшее?

– Лицо! Ясный перец!

– Какого она была роста?

– Высокая, но полная.

– А волосы?

– Вроде тёмные, может, каштановые.

– А глаза?

– Не рассмотрел, – покачал головой Симонов.

– На какой этаж она шла?

– Не знаю, она мне в самом низу попалась.

– Значит, ты не слышал, звонила она в дверь или открывала своим ключом?

– Не слышал.

– А узнать ты её смог бы, если бы увидел снова?

– Не уверен. Я же её видел одно мгновение, да и света там было мало.

– Понятно. Ладно, спасибо, извини, что разбудил.

– Ты расстроился, что ли? – спросил Леонид в прихожей.

– Есть немного, – улыбнулся Григорян одними губами.

– Ты, брат, не отчаивайся, – Леонид хлопнул Григоряна по плечу, – если найдёшь эту тётку, позови меня, я на неё посмотрю и постараюсь сказать, она это или нет.

Аветик усмехнулся, не думая укорять разносчика пиццы за панибратство:

– Хороший ты человек, Симонов!

– Так ведь люди должны помогать друг другу. Не зря же умные люди говорят, что человек человеку – брат.

– Ты, Лёня, видно, из заповедника прибыл и даже год жизни в городе не сумел испортить тебя.

– Почему из заповедника? Я ж говорил тебе, из деревни.

– Хорошая, видать, у вас деревня.

– Конечно, хорошая, – и внезапно предложил: – А хочешь, я тебя летом с собой возьму? За грибами сходим, за малиной, порыбачим на зорьке. А, поедешь?

– Может, и поеду, – неожиданно для себя ответил Григорян.

– Ну, так если что, ты знаешь, где меня найти. Прощевай, пока! – и он протянул оперативнику сильную мозолистую руку, и тот с удовольствием пожал её.

А потом подумал: «Ему бы не пиццу разносить, а дома строить или ещё что-нибудь солидное».

* * *

Заря на востоке трепетала розовым лоскутным одеялом. Ничто не предвещало неприятных неожиданностей.

За завтраком Ринат старался не думать о работе, полностью сосредоточившись на вкусной еде, приготовленной женой, и коротким общением со своими девочками.

– Папа, а кто такой Гегель? – спросила совершенно неожиданно Гуля, дочка Рината Ахметова.