Тайный дневник Лолиты - Ольга Володарская Страница 9

И уже на следующий день селянка с Лаврентием в Москву ехала. Долго уговаривать красавицу не пришлось. Ни ее, ни родителей. Со столичным миллионером разве кто откажется дочь свою отпустить?

Поселил Лавр девушку в доме своем на Рублевке. Одел в меха, драгоценностями обвешал. Жениться хотел. Искренне хотел. Но, конечно, не мог довериться невесте целиком и полностью. Решил проверить перед походом в загс на моральную устойчивость. Шофера приставил к девушке – чистого Аполлона. Ну она и не устояла. Думала, не узнает жених об этом. Наивная селянка! Так и упустила свое счастье…

Лавр после этого случая как-то сразу успокоился. Решил для себя, что ему хорошо и так: без жены и детей. А вот Маришка переживала. Кондрашов по-прежнему жил с ней. Он перевез ее в Москву, поселил в отдельном коттедже вместе с кошками, собаками и хомяками. Да еще приемник открыл для бездомных животных, чтобы Маришка найденышей не в дом таскала, а туда. Он для нее еще много чего сделал бы, да ей не надо было ничего. Протез, что он выписал для нее из Америки, она не носила. Зубы вставлять отказывалась. Вещи даже из пакетов не доставала, носила привычное старье.

Когда у Лаврентия бывало нехорошо на душе, он приходил к Маришке с бутылкой водки. Они садились за стол, выпивали по маленькой, закусывали пшенкой с мясными обрезками и молчали. Это была своего рода терапия.

А три месяца назад Маришка умерла. И остался Лаврентий без самого близкого человека…

Один, совсем один.

Самуил Штайман был очень мал ростом. Женщинам, с которыми он знакомился, говорил, что в нем сто семьдесят сантиметров. На деле же – сто шестьдесят. Самик ужасно комплексовал из-за этого. И до двадцати семи лет (до такого возраста якобы люди растут) мечтал о том, что вытянется еще хотя бы на пару сантиметров. Но не тут-то было! Достигнув своих ста шестидесяти в двадцать лет, Самуил не прибавил к своему росту не миллиметра. А он так надеялся догнать хотя бы своего брата, тоже низкорослого, но все же не настолько. Марик дорос до ста шестидесяти пяти. Их мама считала, что это нормальный средний рост. И очень гордилась своим «высоким» сыном. В их семье все были маленкими. Особенно мала была мама. Сто сорок пять сантиметров. Дюймовочка. Отец сто пятьдесят восемь. Конечно, им дети казались если не большими, то нормальными. Даже Самик!

Что такое «комплекс Наполеона», Штайман знал не понаслышке. Сам страдал им. Причем в острой форме. Самик с детства стремился к лидерству. Стоя последним на построении на уроке физкультуры, он из кожи вон лез, желая обогнать, обскакать, обыграть остальных. Не имея особой склонности к точным наукам, Самик участвовал во всех математических олимпиадах до тех пор, пока не выиграл одну из них. Еще он играл главные роли в школьных постановках. Ездил на районные зарницы в качестве командира команды. Солировал в хоре, куда его сначала не хотели брать.

Быть первым во всем было тяжело. Приходилось прилагать невероятные усилия. Когда Самик немного повзрослел, он понял: если будет продолжать в том же духе, надорвется. Или хуже того – сдаст позиции. Уступит кому-то пальму первенства. И Самуил, к удивлению большинства, бросил все, что у него так хорошо получалось, и посвятил себя одной лишь учебе. Он решил поступить в престижный вуз. Туда, куда мог попасть только либо очень умный, либо очень блатной. Многие высокопоставленные особы пристраивали своих чад именно в выбранную Самиком академию. В том, что он возжелал поступать именно туда, тоже был виноват его комплекс. Папа как-то заметил, что двоюродный племянник, сын дяди Изи, умный, красивый и, что немаловажно, рослый парень, гордость рода, три года пытался туда прорваться, но так и не смог из-за невероятного конкурса. «Это, наверное, вообще нереально – попасть в число абитуриентов такого вуза без блата. Да еще с нашей национальностью!» – резюмировал отец. А Самик подумал: «Это мы еще посмотрим!» – после чего всерьез взялся за учебу.

В Финансовую академию он поступил. Отучился там. С задержкой на год (пришлось взять «академический» из-за заваленного экзамена), но все же получил диплом. Отлично распределился. Всем доказал, что он большой… Хоть и маленький.

Женился Самик три раза. Всегда по любви. Или ему так казалось? Каждую из своих жен он отбивал. Первую у жениха, вторую у мужа, третью у любовника. Причем сложнее всего было с последней. Потому что пришлось уводить ее не только от мужчины, но и от денег, которые он ей давал, а это были просто невероятные суммы. Последняя супруга Самика была вице-мисс Россия. Гарная дивчина с Ростова. С конкурса ее сразу увезли на Рублевку. Поселили в замке, осыпали бриллиантами, вручили безлимитную кредитку. Какая девушка не мечтает о подобной жизни? И какая от нее откажется?

Так что последнюю увести было всех сложнее. Но Самик смог. На свою голову! Она оказалась, не в пример предыдущим женам, бестолковой, ленивой, жадной… Но самой сногсшибательной из всех! Хотя Самик всегда женился только на красавицах. Причем высоких. Ему нравились рослые женщины. Третья была самой высокой. За метр восемьдесят. Когда она надевала каблуки, Самик едва доходил ей до плеча.

Детей у него тоже было трое. Два ребенка от первой жены, один от второй. Третья детей рожать не хотела. Самик не настаивал. Во-первых, уже имел чад, а во-вторых, не представлял супругу в роли матери. Она и с ролью жены-то плохо справлялась! Теперь Самик понимал, почему тот олигарх, у которого он девушку увел, не повел ее под венец. Хотя был, в отличие от него, холостой. Но Самик не мог иначе. Если любил, звал замуж. Считал, что женщина принадлежит по-настоящему ему только после того, как берет фамилию Штайман.

В тот момент, когда Самик вернулся домой, нынешняя госпожа Штайман находилась в гостиной и раскладывала пасьянс. То есть занималась любимым делом – других она просто не признавала. Самик пытался приучить ее к элементарному: прибирать за собой бельишко, чтобы не валялось по всей спальне до прихода уборщицы, ставить грязную чашку в посудомойку, а не на что попало, в том числе на антикварную мебель, убирать раскиданные туфли в шкаф, после того как нужные выбраны, дабы не мешались под ногами, но все без толку. Когда же он первый раз попросил приготовить ему завтрак (залить молоком овсянку и соорудить два бутерброда), супруга устроила скандал. Кричала, что она в кухарки не нанималась и если жена Самику нужна для того, чтобы его обслуживать, путь поищет другую дуру. Потом она укатила в ЦУМ и вернулась с ворохом ненужного барахла и нулевым балансом на кредитной карте. После того как в модном журнале (ничего другого она не читала) написали, что шопинг снимает стресс, госпожа Штайман рассматривала свои набеги на бутики как терапию.

В сексе супруга была так же ленива, как во всем остальном. Она ничего против него не имела, но предпочитала лежать и расслабляться, позволяя мужу себя ублажать.

Однако Самик все это терпел, потому что обожал свою женушку. И готов был простить ей и лень, и склочность, и жадность, и невнимание к себе за невероятную красоту. Самик любовался супругой ежесекундно. Она нравилась ему любой: и заспанной, и обиженной, и хворой, и пьяной, и злой. О да, когда госпожа Штайман злилась, то становилась еще красивее. Глаза сверкали, на щеках играл румянец, губы делались еще полнее и ярче обычного. Но особенно хороша она была при полном параде. Накрасившись, сделав прическу, облачившись в платье, неизменно облегающее, чтобы все могли оценить безупречность ее фигуры, красивая простушка превращалась в королеву. Царственность появлялась во всем – в походке, осанке, повороте головы, позах, которые она принимала. Супруга как будто даже говорила в эти моменты без своего тягучего «гэ» и не употребляла любимое «шо». Но по большей части она молчала и сходила за умную. А Самик стоял рядом, по-хозяйски держа королеву под руку, и внутренне ликовал, потому что она была его женой, госпожой Штайман.