Драгоценности Жозефины - Алина Егорова Страница 9

Хотелось спать, есть, умыться, в конце концов! Кроме как снова идти к Роману и ждать под дверью, других вариантов не оставалось. Матери снова соврал, что все хорошо, несмотря на то, что хотел завопить в трубку о том, что все плохо, и что ему дали телефон и адрес, где никого нет, и что нужно немедленно искать другой, где его примут. Женя соврал теперь уже не из гордости, а от того, что сознаться в своей прошлой лжи язык у него не повернулся. Но когда позвонил отец, юноша не выдержал:

– Что за адрес ты мне дал?! Там никого нет, и трубку никто не берет! Я живу на улице, как последний бомж!

– Как это? Роман должен тебя ждать, его предупредили, – удивился Александр Ильич. – Держись, сынок, я сейчас разберусь.

Легко сказать – держись. Сам бы попробовал держаться! – злился Женя. А этот Роман тот еще козел – пообещал да забыл. Уехал куда-нибудь, где мобильник не ловит, и в ус не дует. Чтоб ему икалось!

Глазыркина внезапно посетила простая как грабли мысль. Он вспомнил, как в детстве, когда они еще жили в старой трехэтажке, родители иногда оставляли для него ключ под ковриком. Двор у них был спокойным, там все друг друга знали, бабушки у подъезда следили за всем происходящим, а это надежнее вневедомственной охраны.

Такого, конечно, не бывает, Питер не провинциальный городок, здесь ключи под ковриками не оставляют. Ну а вдруг? Нужно использовать любую возможность, даже если кажется, что шансы на успех близки к нулю. Воодушевленный идеей, Женя бодро зашагал к знакомой высотке, по дороге косясь на пустырь, где он ночевал. Особо не веря в успех, Глазыркин мысленно подыскивал полянку, чтобы провести на ней грядущую ночь. Положа руку на сердце он ехал к Роману только ради пустыря возле его дома. Без энтузиазма поднялся на лифте, обреченно позвонил в дверь и, как и прежде не услышав ответа, равнодушно опустился на корточки, чтобы приподнять коврик. Иногда случается невероятное. В самом углу, около косяка, лежали ключи. Он обрадовался, словно нашел клад в школьной игре в пиратов. Вот уж поистине, хорошая мысль приходит с опозданием! Это же надо было столько топтаться под дверью и не заглянуть под коврик! Женя возбужденно стал отпирать замки. Запертым оказался только один – верхний. Дверь тихо отворилась, впуская в квартиру утомленного дорогой гостя.

– Есть кто-нибудь? – на всякий случай спросил Глазыркин. Юноша разулся и аккуратно поставил в угол запыленные кроссовки, оставшись в несвежих серых носках. Осторожно, с кошачьим любопытством он принялся обследовать квартиру. Просторная, стильно обставленная кухня, легкий беспорядок в которой придавал ей индивидуальность. Женя юркнул в ванную комнату, где с наслаждением вымыл руки и лицо. Когда он поднял глаза к зеркалу, смутился: надпись красным карандашом «Привет от Араужо!» свидетельствовала о любовных играх – иначе юноша ее объяснить не мог.

Евгений почувствовал себя очень неловко: у хозяина, должно быть, медовый месяц, а он к нему явился на постой. Не зря Роман к двери не подходил. Ну батя, ну удружил! Не мог поинтересоваться, а ждут ли его здесь, – сунул адрес и на этом счел свою миссию выполненной.

Продолжая дальнейший обход, юноша заглянул в гостиную. Большой плазменный телевизор, искусственный камин, уютный диван, пушистый ковер – комната была обставлена со вкусом и тоже порядком не отличалась: на диване небрежно лежала клетчатая мужская рубашка. Дверь в спальню была закрыта, но неплотно. Перед тем как туда войти, Женя застенчиво постучался – мало ли, хозяин спит, да еще и не один, а он тут без спросу шастает. Нехорошо получится. Не дождавшись ответа, юноша легонько толкнул дверь и протиснулся в комнату. Его взгляду открылось странное зрелище: на полулежало чье-то тело, у которого голову и грудь скрывала черная занавеска. Рядом – сервированный для романтического ужина журнальный столик, два кресла. Глазыркин осторожно приподнял полотнище и замер: бурые пятна крови на теле мужчины и воткнутый в грудь нож красноречиво говорили о том, что он мертв. Женя еще не понял, во что вляпался, он вернул занавеску назад, на покойника, и инстинктивно попятился к выходу. Вылетел на лестничную площадку, вспомнил об оставленной сумке, вернулся, схватил сумку и побежал прочь. Только на первом этаже юноша понял, что держит в руках ключи. Подняться, чтобы их вернуть? Нет! Этого его психика не выдержит – и так коленки дрожат. Глазыркин считал себя не из робкого десятка, с удовольствием смотрел ужастики, играл в компьютерные игры, где требуется постоянно кого-то убивать, но он не ожидал, насколько жутко выглядит убитый в реальности.

Илья Сергеевич с сомнением посмотрел на несчастный облик юноши. Что-то в его рассказе не вязалось. Например, Глазыркин утверждал, что постоянно названивал Роману, а в айфоне Дворянкина нет ни одного пропущенного вызова. И эти ключи под ковриком выглядят слишком нелепо. Кто сейчас оставляет там ключи?

– По какому номеру ты звонил?

– По этому, – Евгений достал из кармана мобильник, чтобы показать номер. – Ой, он разрядился.

– Так заряди. Зарядное устройство есть?

– Есть, – засуетился юноша. Он неуклюже встал, порылся в сумке, выудил оттуда аккуратно свернутый матерью провод и вставил его в розетку. Подключенный к источнику питания телефон подал признаки жизни. – Вот он: девятьсот одиннадцать, шестьдесят два… – торжественно продиктовал он ряд цифр. Для пущей убедительности Глазыркин нажал на вызов, и опять услышал: «Абонент недоступен».

– Пробей по базе номер, – обратился Тихомиров к Кострову. Оперативник принялся выполнять поручение, а следователь продолжил беседу:

– Расскажи подробнее, как выглядела женщина, которая сюда приходила.

– Ну, такая… – неопределенно ответил Женя. – Не очень старая, лет двадцать пять – тридцать. Не толстая, волосы светлые, короткие, только челка длинная, почти до носа, платье голубенькое, каблуки…

Илья Сергеевич записал в протокол, прикидывая, что женщин с такими приметами пруд пруди. А может, не было никакой женщины? – возникла у него мысль. Парень выдумал ее для отвода глаз. Пришел обокрасть квартиру и нарвался на труп. В то, что убийство совершил Глазыркин, следователь не верил. Хотя всякое бывает, тут нужно опираться на факты, решил он.

В дверях появился Костров, он кивнул следователю, и тот вышел в коридор.

– Номер зарегистрирован на имя Висельникова Романа Дмитриевича, проживающего по адресу: Альпийская, дом четыре, корпус два, квартира сто тридцать шесть. Корпус два! – сделал упор на последнем слове. – Чувствуешь, Сергеич, в чем хрень!

– Угу, спасибо, Миша.

– Скажи-ка, друг, какой адрес у твоего Романа? – поинтересовался Илья Сергеевич, вернувшись на кухню.

– Этот, – юноша ткнул пальцем в пол, как в карту. – Я его хорошо запомнил: Альпийская, дом четыре, квартира сто тридцать шесть.

– Молодец, а корпус какой?

– Какой корпус? – не понял Глазыркин. Он полез в нагрудный карман, где лежала замусоленная бумажка с адресом. На ней было написано: «Альпийская, дом четыре, корпус два». Ну не привык он, житель Великих Лук, к тому, что у домов бывают корпуса!