Псевдоним украденной жизни - Галина Владимировна Романова Страница 9

– Почему?

– У нас не маленький город, но и не такой большой, чтобы слухами не полниться. Где-то кому-то кто-то сказал, тот передал другому, тот еще кому-то. Не мог ты в детстве ничего такого не слышать. Не мог! И когда подрос… Ты же не в вакууме жил. Ходил в школу, секции посещал наверняка. И там что же? Никто не намекал тебе о твоем происхождении?

Он замер с ложкой у рта. В ней, как в колыбели, лежал кусочек бисквита, пропитанный клубничным джемом и кремом. Она громко сглотнула и вцепилась губами в край стакана с водой.

– Может, и намекали, пока я был еще ребенком. Не помню. – Он равнодушно пожал плечами. – Когда стал старше, речи об том вообще никто не заводил.

– Забыли.

– Почему?

– Твоя бабка сделала так, чтобы забыли. Не потворствовала разговорам. Стерла из памяти общественности факт, что Валера Хлопов вообще существовал.

– Хлопов? Почему Хлопов?

– Это фамилия твоего деда. Настоящего деда, мужа твоей бабки. Корнеевой она стала уже потом, когда Валерка пропал. Дед твой с горя очень быстро спился и помер еще до твоего рождения. Она свою девичью фамилию вернула и тебя под ней записала, забрав из роддома. И стал ты Корнеевым, хотя должен быть Хлоповым.

– А он, значит, в самом деле сгинул?

– Да. Только не в горах, как тебе бабка рассказывала, а на заправке. Не таращи на меня глаза, парень! – прикрикнула на него Алла. – Обычная заправка, куда парни свернули, чтобы пополнить запасы горючего. Оно у них, по сведениям, было на нуле.

– Заправились и?

Он ел ее торт, как кусок хлеба. Без наслаждения, не смакуя. Она его за это почти ненавидела, давясь водой.

– Слушай, Сашка. – Алла с грохотом поставила стакан на стол. – Этот разговор очень долгий и серьезный. Давай так: ты сейчас относишь сумку с вещами домой, извиняешься перед дедом, и мы с тобой после семнадцати ноль-ноль идем на долгую прогулку. И я тебе все-все-все расскажу. Мою историю, поверь, не знает никто. Даже твой дед. Со мной тогда никто не стал разговаривать. Мне было всего четырнадцать. А я очень много знала! Очень… Кстати, а чего ты не на службе?

– Я уехал допросить свидетеля, а его не оказалось на месте. Я завернул домой и поскандалил с дедом. – Его мордаха сделалась по-настоящему несчастной, и он добавил: – Бли-ин, я с ним так гадко поскандалил.

– Все. Иди. Извиняйся. И пойдем на прогулку уже… – Она сверилась с настенными часами. – Через двадцать пять минут.

Ему пришло время умирать. Он это осознавал. За ним придут не те, так другие. Если менты придут за ним, снова будет суд, и его опять посадят. Им все равно за что. Они найдут к чему придраться. Возьмут и за бродяжничество упекут, с них станется. Виталий не был уверен, что подобная статья существует, но был готов пойти на очередной срок и за это. Лишь бы выжить.

Хотя нары это не выход. Его найдут и там.

Не те, так другие.

Он прислонился к ледяной бетонной стене, сунул в рот корку черного хлеба и принялся ее медленно пережевывать. Ему очень хотелось есть, но он боялся заходить в магазины. Все время казалось, что там его непременно ждут у входа.

Не те, так другие.

– Виталик, ты идиот!

Эту фразу он впервые услышал от своей жены – молодой пышнотелой Лидочки, за которой бегал целых два года, прежде чем она дала согласие на брак.

– Ты идиот! С кем ты связался?!

Они прожили всего ничего – полгода, а она уже в нем разочаровалась и не скрывала этого. Все время называла себя дурой, поверившей в его обещания, и восклицала, заламывая красивые полные руки:

– Как я могла так вляпаться?!

Вляпался на тот момент, конечно же, Виталик, а не она. Но Лидочка считала пострадавшей только себя. Он тогда ее уже перестал интересовать. И это через полгода совместной жизни!

Лидочка от него сбежала через полтора месяца после его залета с каким-то дальнобойщиком. Обосновалась с ним в маленьком курортном городке, зажила сыто и удобно и думала, что Виталик навсегда исчез из ее жизни, никогда не напомнит о себе ни словом, ни делом.

Она заблуждалась!

Как только он вернулся после первого срока, отсидев три с половиной года, Виталик сразу поехал туда, где поселилась его любимая. Пару недель загорал, купался в море и попутно наблюдал за ее семейным счастьем. Позлорадствовал, конечно, не без этого, обнаружив, что дальнобойщик Лидочку поколачивает. А потом взял и угнал у них машину. Сдал с рук на руки парням, с которыми только-только начал работать, и неделю пил и гулял на вырученные деньги. Он потратил их все до копейки просто потому, что было противно прятать их в тайник. Эти деньги он выручил от продажи машины предательницы, и им не было места в его сейфе.

Прошел год. Он работал все на тех же парней. Уставал, иногда сильно рисковал, иногда не очень. И вдруг прошел слух от родственников Лидочки, что дальнобойщик ее погиб и она теперь вдова.

Он снова поехал в тот милый уютный городок, где впервые увидел море. Решил попросить прощения у Лидочки и бросить к ее ногам все содержимое своего сейфа, а там накопилось немало.

Виталик приехал. На местном рынке купил себе белоснежную рубашку из рыхлой ткани, совершенно не державшей форму. Он долго пытался заправить ее в джинсовые шорты, но рубашка упорно выползала из-под ремня и вздувалась на спине огромным пузырем. Виталик плюнул, выпустил ее, разгладил ладонями замявшиеся места и уже через десять минут стучал в ворота Лидочкиного дома.

Ему открыли, но рта раскрыть не дали. Обругали, унизили, наподдали пинков и выбросили за ворота в дорожную пыль.

– Еще раз сунешься, башку оторву, – пообещал мускулистый малый и плюнул Виталику прямо на верхнюю пуговицу белоснежной рубашки из рыхлой ткани. – Вали отсюда!

Виталик свалил, но недалеко. Пару дней он понаблюдал за развитием отношений Лидочки и ее молодого любовника. Понял, что у него теперь вовсе нет шансов, и угнал машину еще и у него.

Тачка была очень крутая и новая. Виталик не знал и даже не догадывался, в какое дерьмо попал, угоняя эту машину.

Проблемы возникли почти сразу после того, как ребята тачку сбросили и получили за нее деньги. Начались какие-то мерзкие разборки.

Потом через несколько месяцев пропал Валерка Хлопов. Тот, кто машину купил, был обнаружен с пробитой головой в овраге. Валерины друзья разбежались в испуге в разные концы страны, а Виталик присел на нары на целых пять лет. И сидел он очень скверно, не как первый раз. Его часто унижали и били. Он голодал и не мог вдоволь покурить – ему не доставалось, все отбирали.

Причина? Да все та же злополучная тачка, которую он угнал у Лидочкиного молодого любовника.

Он только потом узнал, когда следствие по его душу началось, что машину эту парень взял у своего старшего брата, чтобы произвести впечатление на молодую вдову Лидочку. Брат младшего очень любил и дико за него обиделся, а заодно и за себя. И принялся наказывать обидчиков, как умел.