Озноб - Анна Малышева Страница 9

Сергей в два счета перетаскал в машину багаж, отметив при этом, что рассчитывал увидеть большее количество вещей. Женщина рассмеялась:

– А я боялась набрать лишнего, чтобы не быть вам обузой! Что же мне еще взять?

– Вообще-то… – остановившись на пороге с последними сумками, Сергей на миг задумался, – …там есть абсолютно все! Два телевизора, наверху и внизу, дискобар, музыкальный центр с караоке…

Ирина, все еще улыбаясь, покачала головой:

– Боюсь, ничего этого мне не потребуется! Разве, пожалуй, возьму свою подушку и пару одеял – кстати вспомнила!

– Этого добра там полно! Разве что, брезгуете спать на чужом… Но там есть вещи в магазинных упаковках, даже с чеками – не верите, сами убедитесь!

Ирина все же захватила любимую подушку-думочку с вышитыми гладью лягушатами. Эту подушку ей еще в детстве подарила мама, и с тех пор она с ней не расставалась. На думочке было увидено столько снов и пролито столько слез, что подушка стала для Ирины чем-то почти одушевленным. Эта вещь обладала магическим свойством – прижав ее к груди или положив на нее голову, женщина мгновенно успокаивалась и на миг становилась ребенком, беззаботным, жизнерадостным, на удивление веселым. Взрослые проблемы отступали, а когда Ирина вновь о них вспоминала, то обнаруживала, что не стоило из-за них отчаиваться. Егор, с профессиональной точки зрения, комментировал ее состояние так: «Правду говорят, что люди, у которых было очень счастливое детство, автоматически защищены от многих взрослых неприятностей. Они их или попросту не замечают, или не придают им такого значения, как люди, выросшие с комплексом вины или неполноценности. Ты, Ирка, часто проходишь по самому краю пропасти, даже об этом не подозревая, и все тебе сходит с рук! Но однажды – запомни, придет такой день! – тебе очень пригодится чувство опасности! Которого у тебя нет…» – со вздохом заключал он.

…При выходе из лифта ее ждала малоприятная встреча, избежать которой не удалось. Ирина попыталась проскользнуть мимо женщины, исследующей содержимое почтового ящика, однако та обернулась и немедленно воскликнула:

– Это ты? Как хорошо! Иди сюда, что-то скажу!

– Я тороплюсь… – вздохнула Ирина и все же остановилась.

Удирать от «тети Сани», как они с мужем называли его родную тетку со стороны матери, живущую в том же подъезде, было себе дороже. Она крепко обижалась, замечая, что племянник и его жена пренебрегают ее обществом, вследствие чего тут же звонила матери Егора, живущей на другом конце города, и принималась осыпать ее упреками. Та расстраивалась, остро переживая обиду сестры, отчего, в свою очередь, переживал сам Егор. Однако его и Ирину можно было понять. Тетя Саня, а точнее, Александра Петровна, была человеком крайне желчным, подозрительным и вечно раздраженным. Ее лицо, все еще красивое – женщине не было и пятидесяти лет – всегда искажала страдальческая гримаса, как будто она терпела какую-то невысказанную муку или только что услышала в свой адрес оскорбление. У нее было железное здоровье, но сказать ей об этом значило стать ее вечным врагом. Тетя Саня штурмовала все окрестные больницы, злилась, когда врачи после обследований не находили у нее никаких заболеваний, часто говорила о смерти и грядущих страданиях и, по мнению Ирины, совершенно не замечала ни своего цветущего внешнего вида, ни вполне еще бодрого возраста.

– Она старше меня всего на пятнадцать лет! – возмущалась женщина после очередной стычки с тетей Саней. – А ворчит и жалуется, как девяностолетняя! Господи, ну почему твои родители получили квартиру в одном с ней доме!

– Потому что эти квартиры раздавало им одно и то же предприятие, – фыркал муж. – Знаешь, не стоит к ней очень придираться. Развелась совсем молодая, детей не было, замуж больше из каких-то принципиальных соображений не вышла… Чтобы кому-то отомстить, наверное. Конечно, ей удобнее воображать себя дряхлой старухой! Если бы она вдруг поняла, что еще молода и жизнь не кончена, боюсь, она бы просто не знала, что с этим делать! Тетя Саня на самом деле больна, только не тем, отчего все время лечится…

Ирина старалась разбудить в себе все доступное ей понимание и смирение, общаясь с дальней родственницей, но их редкие встречи все равно были ей в тягость. К счастью, в гости тетя Саня никогда не приходила. «Не больното вы меня ждете!» – проницательно замечала она.

– Я тут уже двадцать минут стою, наблюдаю, – прошептала женщина, оглядываясь на дверь подъезда. – Ходит взад-вперед какой-то здоровенный мужик в кожаной куртке, таскает на улицу сумки… И все доверху набиты! Я выглянула – он их в машину сносит, поодаль поставил, черный джип! Что делать? Милицию вызвать? Я его впервые тут вижу!

– Вы еще не вызвали, надеюсь? – воскликнула Ирина, прижимая к груди подушечку. – Это мой знакомый, он меня на дачу перевозит. Я уеду на месяц поработать.

– Знакомый? – Тетя Саня была одновременно заинтригована и разочарована. – Я же его спросила, в какую он квартиру, а он меня взглядом так и резанул! А глаза злые, как у волка!

– Вам показалось.

Молодая женщина кусала губы, ругая себя за то, что не предусмотрела вероятность этой встречи. Александра Петровна давно уже не работала, существуя на средства от сдачи внаем другой квартиры, доставшейся ей по наследству. Свободного времени у нее, несмотря на беготню по больницам, было все же слишком много, и она посвящала его бесконечным прогулкам по двору и окрестностям. «Не надо было разрешать Сергею подниматься к нам! – запоздало раскаивалась Ирина. – И вообще, сама бы отлично переехала!»

Скомканно попрощавшись, она поспешила выйти на улицу и чуть не бегом пересекла двор. Запрыгнув в машину, женщина оглянулась и увидела, что тетя Саня стоит на крыльце, упорно глядя ей вслед. Сергей тоже обернулся и бросил внимательный взгляд на застывшую фигуру в косматой потрепанной шубе:

– О, эта дама ко мне в подъезде обращалась, за вора, видимо, приняла. Она вас провожает?

– Не совсем… – пробормотала Ирина, втягивая голову в плечи. Изучающий взгляд родственницы она ощущала даже спиной. – Давайте скорее поедем.

Самым худшим было, конечно, не то, что Александра Петровна не одобрила внешность ее нового знакомого, а то, что после такого происшествия она непременно навестит племянника и расскажет, при каких обстоятельствах переехала Ирина. «Получается, я ему солгала, скрыла, что Сергей меня перевозит! Это ужасно, что он может подумать! Теперь у него будут основания подозревать, что угодно!» Ирина не собиралась долго скрывать от мужа тот факт, что с переездом ей помогли, тем более, тот все равно обнаружил бы, что «фольксваген» жены находится на стоянке неподалеку от дома, а не на даче. «Но потом, задним числом, это прошло бы куда легче, он бы сам приехал ко мне, убедился, что я одна, никакого адюльтера нет! Нужно непременно позвонить ему с дачи, все рассказать прежде, чем тетка явится к нему с отчетом!» В том, что тетя Саня зайдет к Егору обязательно, Ирина не сомневалась. Александра Петровна упорно считала, что племянник горячо к ней привязан, а обнаруживать эту привязанность ему мешает жена. Так, по ее мнению, заведено во всех семьях, и переубеждать тетю Саню было бы бесполезно и к тому же жестоко. Она на самом деле совсем не интересовалась реальным положением вещей и судила о мире, руководствуясь системой стереотипов, доходя подчас до полного абсурда. Так, встретив ее недавно во дворе (как раз была оттепель), Ирина поразилась тому, что на женщине были надеты тяжелая шуба и меховая шапка, давно уже промокшие от дождя. Она поинтересовалась, не жарко ли ей, и получила саркастический ответ: