Приказано выжить - Юлиан Семенов Страница 9

«Когда же он начнет говорить со мною откровенно? — подумал Мюллер. — Он постоянно недоговаривает, постоянно опасается чего-то, никому не верит… Тогда зачем он пригласил меня быть с ним во всех его начинаниях? Зачем он — после встречи со Штирлицем — говорил о необходимости постоянного сотрудничества, чтобы координировать общие действия? Когда он поймет, что нельзя не верить друг другу? Когда он начнет говорить правду?»

— Я никого ни в чем не подозреваю, рейхсляйтер, особенно когда дело идет о ваших людях. Просто я думаю, что вам не с руки заниматься техническими вопросами — даже когда речь идет о таком важном узле, как судьба функционеров НСДАП. Техника — удел техников вроде меня, а не политиков… Ваши недоброжелатели — узнай они об этом — не преминут обвинить вас в пораженчестве; подчеркнут, что существует отдел заграничных организаций НСДАП во главе с Боле, зачем же создавать дублирующую организацию; большевики будут разбиты под Берлином, победа близка, и все такое прочее… А моя фирма вправе просить санкцию на создание запасного тайного центра, который позволит нам — в случае трагического исхода битвы — спасти сотни тысяч верных бойцов национал-социализма. Я замотивирую необходимость этого тем, что среди ряда наших дипломатов и военных бытует мнение о возможности сепаратного мира; такого рода отщепенцы не имеют права оказаться безнадзорными за границей; необходимо срочно бросить за рубеж моих людей, которые будут следить за мерзавцами в любом уголке мира, пресекая их преступные попытки… Я даже готов для этого попросить у Шелленберга какие-нибудь данные про то, что, мол, в Латинской Америке зреют семена восстания против янки; это, я думаю, заинтересует фюрера — наступательный аспект, а ему это сейчас словно бальзам на раны…

— А что? — Борман почесал мочку уха. — Хорошее предложение. Составляйте меморандум, я постараюсь убедить фюрера в разумности предложения такого рода. У вас есть прикидки?

— У меня уже отлажены каналы для тайного перемещения нужных людей из рейха в безопасные места. В Европе есть отели, которые можно взять даром; в портах Латинской Америки стоят яхты без хозяев, их можно приобрести за полцены у дальних родственников… У меня все готово, но мне нужна санкция на действия; вы же понимаете, что активность моих людей за границей сразу же будет замечена резидентами Шелленберга, следовательно, Гиммлер задаст мне вопрос: «с какой целью? для кого? кто санкционировал?».

— Ну, а если два первых вопроса из упомянутых вами трех поначалу задам я?

— Отвечаю… Вам — отвечаю… В моем распоряжении сейчас семьдесят тысяч великолепных документов — паспорта, водительские лицензии, нотариальные свидетельства — из Парагвая, Аргентины, Португалии, Испании, Египта, Сингапура, Чили… Проведены беседы с семью тысячами тех членов СС, которые представляют интерес для нашей будущей работы: активны, умны, молоды, оборотисты… Чтобы опробовать ряд каналов исхода, я санкционировал игру: отправил одного из моих коллег по фальшивому паспорту через всю Германию с приказом нелегально пересечь нашу границу со Швейцарией, затем попасть в Италию, пробраться в Рим и поменять мою фанеру на ватиканский подлинник.

— Кто у вас в Ватикане? — тяжело спросил Борман.

— Я готов передать вам списки, я путаюсь с итальянскими фамилиями.

— Спасибо. Мне будет интересно посмотреть, я совершенно не информирован по Ватикану, — заметил Борман. (И Мюллер снова подумал: зачем постоянно лгать? Какой прок? Ведь на Ватикан замкнут сын Алоиз.) — Продолжайте, — попросил Борман. — Я слушаю.

— Я предупредил этого человека, — вздохнув, сказал Мюллер, — что в случае провала — случись он в рейхе ли, в Швейцарии, или Италии — я ему помощи не окажу, отрекусь, предам, все должно быть приближено к боевой обстановке…

Мюллер пошарил по карманам, достал смятый бланк международной телеграммы, протянул Борману.

— Что это? — спросил тот.

— А вы посмотрите… Он уже прислал мне весточку из Буэнос-Айреса… На текст не обращайте внимания… Расшифровывается это так: «Устроился работать агентом по рекламе в испанской фирме „Куэнья“. Могу приобрести два дома в пустынном районе возле Пунта Аренас, где возможен прием судов среднего каботажа и подводных лодок. Требуется сорок тысяч долларов. Готов внедрить трех коллег. Обмен документов в Ватикане прошел идеально».

— Полагаете, что таким образом можно будет организовать новые резидентуры СС повсюду?

— В России — вряд ли, — хмыкнул Мюллер. — А вот в Латинской Америке, там, где сильны наши позиции, дело пойдет.

— Сколько времени шел туда ваш молодой коллега?

— Пять месяцев.

— Следовательно, уже в ноябре прошлого года вы думали про то, как спасать ваших людей — после поражения? Не слишком ли рано вы стали хоронить рейх?

— Я понял, — жестко ответил Мюллер, — что рейх ждут похороны уже в феврале сорок третьего, после Сталинграда.

— Вы смеете говорить мне такое?!

— Рейхсляйтер, но ведь ваши люди начали работать в этом же направлении еще раньше…

— Мои люди были, есть и будут верны фюреру, который убежден в победе!

Мюллер кашлянул, прикрыв рот ладошкой:

— Я теряюсь, когда ощущаю недоверие… По-моему, время неискренности кончилось… Пора бы говорить друг другу правду…

Борман поднялся, походил по кабинету, потом остановился возле окна, прижался лбом к стеклу и, не оборачиваясь, сказал:

— Изложите мне структуру организации. Из каких подразделений она состоит. Как и через кого будут поддерживаться контакты с иностранцами. Количество привлеченных — сейчас и в последующем. Принцип отбора членов. Кто будет утверждать кандидатов. Каков статут членов их семей. Форма связи между членами организации в разных регионах мира. Где будет дислоцироваться штаб. Его структура. Кто будет отдавать приказы. Их форма…

Мюллер снова кашлянул, подумав, что главный вопрос — о штабе и его структуре, то есть, говоря языком нормальным, о том, кто станет во главе тайной организации, — Борман задал в самом конце, подбросив его как нечто второстепенное, хотя ясно, что на самом деле это интересует его прежде всего.

Приняв, однако, игру рейхсляйтера (поди не прими!), Мюллер начал отвечать в той последовательности, которую предложил Борман.

— Структура организации видится мне двухслойной, на первых порах мы легендируем ее как тайный консорциум, призванный — в случае необходимости — обеспечить спасение офицеров СС, которые — согласно декларации Сталина, Рузвельта и Черчилля — признаны военными преступниками, все скопом, без разбора, за то лишь только, что служили в главном управлении имперской безопасности и армии. Поскольку исчезновение моих людей невозможно в Германии — все они были на виду, а мы знаем, какой разгул предательства возникает после государственного краха, — речь может и обязана идти о передислокации наиболее ценных борцов СС за границу. Однако второй, истинный строй структуры организации состоит в том, чтобы уже сейчас заложить наши опорные пункты во всех регионах мира для продолжения нашей борьбы в будущем. Контакты с верными нам иностранцами закрепят те офицеры, которых мы передислоцируем немедля; пропаганда Геббельса работает отменно, издали все видится иначе, чем вблизи. К тому же грамотных, к счастью, не много. Люди больше верят слухам, поэтому сейчас еще есть возможность работать в обстановке наибольшего благоприятствия в Аргентине и Парагвае, в Испании и Португалии; мы еще до конца не использовали возможности наших японских боевых союзников в Сингапуре и Индонезии, в Бирме и на Борнео. А ведь именно там традиционно сосредоточены крупнейшие торговые точки, связанные с Лондоном и Канадой, — прекрасный путь для внедрения в Америку и Европу… Думаю, вы простите мне несанкционированное своеволие: я уже проговорил с моими друзьями из наших автомобильных, химических и авиационных концернов некоторые аспекты перспективного плана создания в тех регионах Азии своих филиалов… Союзники, конечно, поначалу не откажут себе в удовольствии полютовать, возможны санкции против наших промышленников, но экономика сильнее эмоций, куда Западу деться без Германии?