Сонька Золотая Ручка. История любви и предательств королевы воров - Виктор Мережко Страница 9

Шелом посидел какое-то время в одиночестве, потом тоже лег. Попытался притронуться к жене, она резко отбросила его руку.

Он затих, и спустя некоторое время снова послышались его сдавленные рыдания.

— Детки, как вы там? У вас все хорошо? — послышался снизу голос пана Школьника.

— Все хорошо, пан Школьник! — крикнула в ответ Соня. — Ваш сын просто молодец!

— Ну и слава богу, слава богу… Он у нас мальчик хороший.

В доме снова стало тихо, и в тишине Шелом строго прошипел:

— Не смей моего папу называть паном. Он тебе папа, а не пан. Папа! Поняла?

Соня молчала.

— Ты поняла, спрашиваю? — не унимался Шелом. — Почему молчишь?

— Потому что сплю.

* * *

По брусчатой улице городка неслась изящная двухколесная пролетка, в которой восседала Соня. Теплый ветер бил в лицо, развевал волосы, заставлял улыбаться жизни, прохожим, городку.

Пролетка остановилась возле дома покойного Лейбы, Соня расплатилась с извозчиком, легко соскочила на брусчатку и быстро вошла в ворота. Пересекла двор, так же торопливо юркнула в дверь родного дома. В гостиной ее ждала Фейга. Приложив палец к губам, она указала наверх, на второй этаж. Соня с пониманием кивнула, взяла сестру за локоть, отвела в глухой уголок гостиной, капризно топнула ножкой, прошептала:

— Но я не хочу быть с ним. Не хочу! Старый, толстый. Он мне противен!

— А тебя никто и не заставляет быть с ним. Повертись, поулыбайся, пообещай, раскрути на хорошие деньги. Ты что, совсем глупенькая?

— Он жадный.

— Он богатый, детка. Очень богатый.

— Ты говорила — не жадный. А он жадный!

— Все богатые — жадные. Это правило, девочка. Добрых богатых не бывает.

— Ну и зачем он мне?

— Он влюблен в тебя. У него в городе восемь ювелирных лавок! Любые бриллианты даст, лишь бы потрогать такое молодое нежное тело.

Фейга со смехом приобняла сестру за талию, но та оттолкнула ее.

— Ну да. Трогать будет и думать — как бы ничего не дать.

— Когда мужчина хочет женщину, мысли из головы опускаются вниз, совсем в другое место, — поучительно сказала старшая сестра и подтолкнула девушку. — Ступай.

Уже поднимаясь по лестнице на второй этаж. Соня оглянулась и насмешливо сообщила:

— Но ведь он родной дядя моего Шеломчика!

— Вот и прекрасно, — засмеялась Фейга. — Укрепляй родственные отношения!

* * *

Соня вошла в спальную комнату, стараясь держаться как можно спокойнее. Пан Лощинский при виде прелестной девушки привстал с кресла, сделал неуверенный шаг навстречу:

— Боже… Какая прелесть… Какая красота…

Соня стояла возле двери спальни, смотрела на барона.

Тот сделал еще шаг, девушка жестом остановила его.

— Не подходите пока. Сначала поговорим.

Пан Лощинский согласно кивнул.

— Вы правда влюблены в меня? — спросила Соня.

— Кто вам сказал, детка? — удивился барон.

— Сестра, Фейга.

— Ну… — замялся гость. — Наверно, она почти права. Я без ума от вас.

— И что вы от меня хотите?

— Любви.

— Но вы ведь знаете, что я замужем?

— Конечно знаю. Я тоже женат.

— Я замужем за вашим племянником, пан барон!

Тот приблизился к ней и мурлыкающим голосом произнес:

— Откажешь мне — обидишь племянника.

Соня засмеялась, подошла к нему поближе.

— То есть вы хотите стать моим любовником?

— Именно так, — серьезно согласился пан Лощинский.

— Но за любовь надо платить.

— Не отрицаю. Сколько вы хотите?

— А сколько вы можете? — Соня насмешливо смотрела на вдруг вспотевшего мужчину.

— Все относительно. Не могу же я подарить вам целую ювелирную лавку!

— Почему — не можете? У вас же их целых восемь.

— Но это слишком!

— Слишком за любовь? — искренне удивилась Соня.

— Нет, я о ювелирных лавках. Было восемь, станет семь. Как я объясню жене, родственникам, друзьям?

— Да, это проблема, — девушка ласково потрепала барона по полным щекам, развернулась, направилась к двери. Возле порога она остановилась. — Подумайте, как вы все это объясните. У вас есть время. — И с достоинством покинула спальню.

* * *

Вечером неширокая главная улочка городка превращалась в своеобразное модное дефиле, в демонстрацию нарядов, украшений, причесок. Сюда выходили целыми семьями, все друг друга знали и раскланивались. Мужчины несли себя подчеркнуто высокомерно и несуетливо. Женщины же наоборот — стреляли по сторонам глазками, от чего-то столбенели и чуть ли не падали в обморок, а от чего-то хихикали, чувствуя свое очевидное превосходство.

Соня, одетая в изящное нежно-розовое платье, шла под руку с Шеломом. Она чувствовала на себе внимательные взгляды как мужчин, так и женщин, улыбалась им спокойно и приветливо. Шелом гордо и нежно поглядывал на молодую эффектную жену. Следом за молодыми шагали родители Шелома. Пан Школьник был одет в черную тройку, которую украшали карманные часы с крупной золотой цепочкой. Пани Школьник, не обладавшая ни вкусом, ни внешностью, нацепила на толстое тело яркое красное платье и смотрела на встречных с высокомерной насмешкой.

— На тебя все смотрят, — прошептал Соне молодой муж. — Ты самая красивая.

— Мне нравится, что ты это заметил, — спокойно ответила она.

Они шли дальше, и Соня увидела поодаль мощную фигуру пана Лощинского. Он тоже заметил ее, едва заметно раскланялся и исчез в толпе. Неожиданно навстречу им выплыла пара, Евдокия и Фейга. Мачеха была увешана невероятным количеством украшений — золотом, серебром, драгоценными камнями — и чем-то смахивала на безвкусно наряженную новогоднюю елку. На Фейге было подчеркнуто скромное черное платье, и это выгодно выделяло ее в общем потоке гуляющих. Женщины увидели молодоженов, расплылись в улыбке и двинулись им наперерез.

— Матерь божья! — воскликнула Евдокия, целуя падчерицу. — Какая ты у нас, оказывается, красотка! Забыла родственников, не заходишь. Что случилось, девочка?

— Окунулась в богатство и никак не может из этого дерьма вынырнуть, — бросила Фейга, тоже целуя сестру.

Пока мачеха лобызалась и щебетала с Шеломом, а потом с паном и пани Школьник, Фейга, оттащив Соню в сторонку, довольно зло спросила:

— Послушай, сестра. Ты что, правда, забыла родственников?

— Мне не нравится твой тон, — жестко ответила Соня.