Крестная дочь - Андрей Троицкий Страница 9

В кабине было душно, утреннее солнце жарило так, будто наступил полдень, но он не замечал этих мелких неудобств. Где-то справа русло Волги с низкими внешними берегами и отмелями, ниже по течению высокие утесы и пойма реки утопающая в желтизне лугов, впитавших в себя зной долгого лета, медленно уходящего на юг. Над поймой облако, тащившее за собой серый шлейф дождя.

Если все пройдет гладко, над Каспийским морем можно набрать высоту до пятисот метров и увеличить скорость, попутный ветер сам донесет их до цели. Суханов вытащил из нагрудного кармана куртки истертую медную монету, две копейки тысяча восемьсот двенадцатого года, в дырочку продета тонкая стальная цепочка. Крепко сжал медяшку в кулаке, на удачу. Это движение не ускользнуло от внимания Зубова.

Скосив глаза, он усмехнулся и покачал головой.

– Витя, ты все теряешь, как беспамятная старуха, – сказал он в переговорное устройство. – Неужели ты до сих пор не посеял эту штуку?

– Как видишь, командир. Монетка при мне.

Сам Зубов не брал в полеты никаких талисманов, просто потому что таких вещиц у него никогда не было. Если не считать фотографии дочери и жены, спрятанных в потертом бумажнике.

Последние два месяца Суханов ждал известия о начале задуманной операции. Но когда в его квартире раздался телефонный звонок, и слегка взволнованный Зубов сообщил, что скоро вылетать, оказался до конца не готов к этой новости. На следующий день после окончания урока преподаватель географии Виктор Юрьевич Суханов немного нервничал. Он завернул в служебный туалет, сунул в рот таблетку кордита, чтобы кожа лица сделалась бледной, болезненно серой, а на лбу и щеках выступила испарина. Запил эту дрянь водой из-под крана. Закрывшись в тесной кабинке, неторопливо выкурил сигарету, дожидаясь, когда эта штука подействует.

Времени на то, чтобы собраться в дорогу, отмазаться от работы и слепить себе хоть какое-нибудь алиби, не так уж много. А дел хоть отбавляй. Нужно съездить на другой конец города, в гараж, оформленный на чужое имя, погрузить в багажник Форда спрятанные там оружие и взрывчатку. Это самое важное. Но есть еще кое-какие дела. Откладывать разговор с женой и этим чертовым хмырем, ее любовником, нельзя, просто некуда откладывать. Суханов все тянул с этим, дожидаясь лучших времен, и вот все выпало на последний день. Путешествие предстоит не самое легкое, черт знает, чем кончится дело. Возможно, вернуться назад ему не судьба.

Большая перемена подходила к концу, когда он зашел в учительскую, присев за письменный стол у окна, разложил перед собой бумаги, сделав вид, будто изучает план занятий на следующий месяц. Сегодня у Суханова больше уроков нет, и в школе ему делать нечего, но важно, чтобы сослуживцы, крутившиеся здесь, запомнили, что географ паршиво выглядел, а на следующий день не вышел на работу.

– Витек, ты чего тут паришься? – преподаватель физкультуры Телегин, шагнув к столу, наклонился, заглянул в глаза Суханова. – Слушай, старик, ты бледный как смерть. Шел бы ты домой…

– Да, неважно себя чувствую, – Суханов вытер платком влажный лоб. – Хотел тетрадки посмотреть. Но башка раскалывается, что-то я совсем заржавел.

– Виктор Юрьевич, на вас лица нет, – к столу подошла учительница биологии Надежда Павловна. Похожая на ученую сову, она, склонив голову на бок, поправила очки и прищурила близорукие глаза. Это особа вякала по любому поводу, но сейчас это кстати. – Идите к врачу. Прямо сейчас.

– Пожалуй, я так и поступлю.

Суханов сгреб в портфель бумаги и, попрощавшись, закрыл за собой дверь, дошагав до конца коридора, стал медленно спускаться по лестнице на первый этаж, раздумывая о том, нужно ли появиться перед глазами директора школы и перекинуться с ней парой слов. Пожалуй, не помешает.

Кабинет Зинаиды Львовны Осиповой был пропитан ароматами французских духов. Директор одевалась модно и броско, носила яркие пиджаки, кофточки с глубоким вырезом и юбки, не закрывающие коленок. Поэтому среди подчиненных слыла человеком широких либеральных взглядов.

– Виктор Юрьевич, у нас завтра зарплата, – сказала директор, выслушав жалобы Суханова на здоровье. – Если хотите, я принесу вам деньги домой.

– Не стоит беспокоиться.

Директриса давно примеряется, как бы закрутить роман с учителем географии, но удобного случая не подворачивается, шансов у Зинаиды, честно говоря, совсем немного, но бабы уж такой народ, они способны ждать долго, очень долго. Вспомнив, что жадные мужики не нравятся ни одной уважающей себя женщине, посмеиваясь про себя, Суханов добавил:

– Копейка у меня всегда водится. Потому что я чертовски экономен. Просто чертовски. Как говорится, скупость – не глупость.

Этот выпад не произвел никакого впечатления директора. В сравнении с неотразимой мужественной красотой и природным обаянием Суханова, его мелкие человеческие слабости не имели никакого значения. Зинаиду можно понять. Пару раз Суханов видел ее мужа, высокого сутулого мужика в куцем пиджачке и очках с толстыми стеклами. Ему еще сорока не стукнуло, но он крепко усвоил стариковские повадки: ходил как-то боком, шмыгал носом и держался за живот, будто страдал хронической диареей. По слухам, этот Петя никогда не блистал умом, но, получив второе университетское образование, окончательно отупел. Потом накатал кандидатскую диссертацию и стал настоящим законченным идиотом. Трудно сказать, на какую работу этот мужик годился: без блата он едва ли устроился бы сторожем на стройку.

Наверно поэтому, из-за природного идиотизма, отягощенного высшим образованием и диссертацией, он получил место вице-президента крупной консалтинговой компании. И теперь греб бабки лопатой. Зинаида искренне презирала мужа и не скрывала своих чувств ни от Пети, ни от окружающих.

– Но деньги вам могут понадобиться в любую минуту, – директор проявила настойчивость. – Болеть в наши дни – это дорогое удовольствие.

– Но не для меня, – сказал Суханов, отрезая все попытки сближения.

– Понимаю, – кивнула Осипова.

Она по-своему истолковала слова собеседника. Географ прилично одевается, всегда следит за собой, ездит на иномарке. У него дача в тридцати верстах от Москвы, большая квартира. Ясно, что все это куплено не на учительские копейки. В прежние времена Суханов работал в гражданской авиации, летал штурманом на больших самолетах и по жизни привык себе ни в чем не отказывать. Да и сейчас на стороне, видимо, имел добрый приработок. Так что, учительская зарплата для него так… Один раз в ресторане пообедать. Осипова спрашивала себя, что такой видный мужик забыл в школьной богадельне, что он тут делает, и не могла найти ответа.

– Наша зарплата – это смех, – печально улыбнулась Зинаида. – Некое пособие, чтобы учителя не слишком часто падали в голодные обмороки. То есть падали, но не каждый день. И не при детях. Ладно, Виктор Юрьевич, выздоравливайте. На уроках я вас подменю. Если вы помните, я сама учитель географии. В прошлом.

– Спасибо. Жаль, учебный год только начался, а я уже расклеился.