Хроника обыкновенного следствия - Алексис Леке Страница 9

Она краснеет, от волнения у нее перехватывает дыхание.

— А что я вначале хотел? — спрашиваю я. — Эмильена, мне надо знать все. Ударить ее? Изнасиловать?

— Содомизировать, — выдыхает она. — Как она утверждает, ты произнес другие слова.

Я молчу и потираю виски.

— Даже не знаю, что тебе ответить, — наконец произношу я. — Бывают правдоподобные обвинения, которые ты всегда готов более или менее сознательно опровергнуть, и другие… которые даже никогда не приходят на ум… Что я могу тебе сказать? Действительно, Электра явилась как раз перед приходом двух грузчиков за скульптурой… Нет смысла и говорить, что я вовсе не был голым… Хотя в этом ничего удивительного не было бы, ведь я не ждал ее, а она вошла, воспользовавшись ключом, и не звонила…

— Электра не сумасшедшая и не мифоманка! — возмутилась Эмильена. — Не представляю себе, что произошло. Галлюцинация? Зачем лгать, придумывать… Это не в её характере…

— Неужели? — в моем тоне звучит нужная толика иронии.

Эмильена взвивается, как укушенная оводом корова.

— Что ты хочешь сказать этим «неужели»?

— Ничего.

— Как так ничего? Я знаю тебя! Я твоя жена или нет?

Смотри-ка. Сегодня она вспомнила, что замужем. Но не время говорить ей об этом. Я принимаю сконфуженный вид. Кстати, мне это не так трудно сделать. Ненавижу лгать или ломать комедию. Это не в моих привычках, и такое удаётся только в определенных обстоятельствах.

— Электра… — сдержанно начинаю я.

— Что Электра?

Я поражен, открыв в себе талант лгуна.

— Электра, быть может, — по крайней мере частично — не такова, как ты считаешь, Эмильена.

Эмильена вспыхивает. Я клевещу на её подругу? Пусть. Но принимать её, Эмильену, за горшок без разумения, нет уж.

— Прости? Ты хочешь сообщить мне, кто есть та женщина, с которой я постоянно общаюсь вот уже десять лет?

— Нет, я вовсе не претендую на это. Я хочу сообщить тебе пару-тройку пустячков об этой женщине. Она уже несколько лет пытается переспать со мной, а я несколько лет отказываю ей в этом.

— Вранье! — вопит Эмильена.

— Нет, не вранье! — кричу я в свою очередь. — А вранье то, что я голым бросился на неё, пытался… содомизировать, задушить, а тебя обзывал сукой.

Эмильена недоуменно трясет головой.

— Прошу прощения, твои слова столь абсурдны… Я никак не могу подумать… представить себе… Мне кажется, что все вокруг меня рушится…

Она созрела, чтобы я выложил козырной туз.

— Должен признаться, что не сообщил тебе… всей правды. — В ее прекрасных глазах зажигается смертельный огонек. Юнона еще не сдалась. Эмильена, эх, Эмильена, неужели тебя так легко обвести вокруг пальца?

— Я предложил ей выпить. Правда, она отказалась… Но на этом ничего не кончилось… Она в энный раз спросила меня, не можем ли мы… Ну, сама понимаешь…

— Я тебе не верю! — снова кричит Эмильена.

— Увы. Это доказывает лишь одно. Ты слишком честна, чтобы поверить, что не все на тебя походят. Могу повторить ее точные слова. Хочешь?

Она в замешательстве кивает. Я закрываю глаза, словно пытаясь сосредоточиться.

— Подожди, а вот: «Если вы думаете, что Эмильена смущается? Вы уверены, что в данный момент она не лежит в постели с другим мужчиной?» Ты догадываешься, что я ей ответил…

— Что ты ей ответил? — выдавливает из себя Эмильена.

— Я не стал ни отрицать, ни защищать тебя. Это было так низко. Считаю, ты выше этого. Я ответил ей: «Эмильена делает то, что ей хочется и когда ей хочется. Я ей полностью доверяю». Она начала издеваться! Мне хотелось, чтобы ты слышала её! «Представляю себе, что это взаимно? Она, конечно, говорит вам все, каждый раз сообщает, что трахается с художниками или выгодными клиентами? Она предупредила вас, что в данный момент трется о бороду этого толстого, набитого деньгами голландца?»

— Замолчи! — вскрикивает Эмильена. Лицо её посерело. — Молчи! Молчи, умоляю тебя! Сволочь, поганая сволочь! Думаю… думаю, я прикончу её! И после этого говорить мне, что ты… О, боже! О, боже! И ты, конечно, поверил ей?

— Никогда в жизни! За кого ты меня принимаешь? Я понял, что она ненормальна.

— Боже, милый мой! — рыдает Эмильена, снова охватив голову руками. — Боже, это ужасно! Я больше не желаю её видеть! Она сошла с ума! Она опасна!

Я принес Эмильене еще один джин. Она проглатывает его одним глотком, не открывая глаз. Затем берет меня за руку и уже не отпускает.

У нее странное желание считаться верной женой вопреки очевидности. Зачем ей хочется выглядеть в моих глазах именно такой?

— Дорогой, — бормочет она и приникает мокрыми губами к моему рту… — Если бы ты знал, как я люблю тебя… Если бы ты знал…

Первым свидетелем оказалась хорошо сохранившаяся женщина средних лет.

Сообщив свое имя и профессию, женщина, сотрудница обвиняемого, буквально воспела своего бывшего шефа. У меня возникло впечатление, что перечитываю отчет психиатра суду.

Вежливый, предупредительный, заботливо относящийся к своим сотрудникам, умный, работоспособный…

— Вы в него влюблены? — я неожиданно прерываю её.

Чувствую удивление мадам Жильбер. Я еще не приучил её к подобному, тону. Свидетельница слегка краснеет, опускает глаза.

— …Нет, — произносит она после недолгого колебания. — Чтобы быть влюбленным, нужна взаимность… Он никогда не позволял себе ни единого сомнительного словца или двусмысленного выражения…

— Говорил ли он вам о своей жене?

— Очень мало. Иногда одно слово, горький намек… Похоже, он не был счастлив в браке… Но подумать, что… Невозможно!

— Если бы он был понастойчивей, вы бы ему уступили?

Мадам Жильбер поднимает глаза от машинки. Свидетельница краснеет.

— Я… Я была замужем, — говорит она. — Я живу отдельно от мужа. Я… я думаю, что довольно хорошо знаю мужчин. Да, думаю, я бы ему уступила, как вы выражаетесь, господин следователь.

— А вам никогда не казалось странным, что обвиняемый не был настойчивым по отношению к вам, особенно если он вас так ценил, а вы чувствовали, что он несчастен в браке?

— Не знаю, — она отрицательно качает головой. — Нет… Да… (чувствуется, что она и раздражена, и обеспокоена). Вы знаете, господин следователь, главное — работа, была работа. Время на вольности было крайне ограниченным.

Я настаиваю.

— Однако вам все же показалось странным или, по крайней мере, любопытным, что он оставался… на отдалении от вас, не так ли?

Она медленно кивает и несколько секунд разглядывает кончики пальцев.