Браслет пророка - Гонсало Гинер Страница 9

От первых лучей солнца, казалось, запылал внушительный позолоченный купол великой мечети Омара. Мечеть Камня, особенной восьмиугольной формы, была очень хорошо видна с того места, где они стояли, как, впрочем, и различные минареты, и, как они предполагали, одна из башен базилики Святой Гробницы.

Им осталось сделать последнее усилие для достижения желанной цели – освободить Святое Место, где был похоронен Христос и где он чудесным образом воскрес.

Не помня себя от радости при виде Святого Города, некоторые крестоносцы обнимались и плакали, другие громко кричали: «Иерусалим, Иерусалим!», а третьи, упав на колени, благодарили Бога за то, что дошли до города пророков и ступили на ту же землю, по которой ходил Христос более тысячи лет назад.

Среди них находились четверо всадников, радостно обнимавших друг друга. Это были франки, дворяне и принцы, которые возглавили Святой крестовый поход, торжественно созванный Папой Урбано II в Клермон-Ферране 27 ноября 1095 года. Годольфредо де Буйон, герцог Нижней Лорени, выехал из Фландрии, Танкредо – из Таренто, а Роберто – из Нормандии, во второй группе крестоносцев. Раймундо прибыл из Тулузы, с третьей группой.

Годольфредо, признанный предводитель группы, трижды громко воскликнул:

– Волею Господа! Волею Господа! Волею Господа!

В ту же секунду шесть тысяч человек подхватили лозунг, провозглашенный Папой Урбано II для оправдания этой святой войны.

Освободив свою совесть от всяких сомнений, воины-христиане захватили все города, которые встретились им на пути к полуострову Анатолия, по дороге в Иерусалим. Среди них были Ницея и Антиохия, где они вырезали большинство жителей, не считая себя при этом виновными в содеянном.

Сам Папа предоставил особенные пребенды всем участникам крестового похода, как в духовном, так и в материальном плане. Среди этих привилегий было и отпущение всех грехов, в том числе и мертвым. Кроме того, сама Церковь обязалась заботиться о материальном благосостоянии участников похода во время их отсутствия и освободила их на время похода от уплаты обязательной десятины от доходов, полученных за аренду земли и за скот, которым они владели. Однако все, кто бежал, не защитив веру, или дезертировал во время похода, карались отлучением от Церкви.

Когда крики утихли и они двинулись вниз по склону, по направлению к городу, Раймундо Тулузский подъехал к Годольфредо.

– Сегодня я счастлив, Годольфредо, но не могу избавиться от постоянных воспоминаний о нашем дорогом епископе Адемаро. Только две недели прошло с тех пор, как он встретил свою смерть из-за ужасной эпидемии, которая истребила десятую часть наших воинов в Антиохии. Адемаро де Мотей был вдохновителем и душой этого похода, и тем не менее Бог распорядился так, что мы увидели Святой Город, а он нет.

Годольфредо поднял знамя с крестом и пришпорил своего красавца коня, начиная спуск, на ходу делясь мыслями с Раймундо:

– Я уверен, что сегодня Адемаро собирает легион ангелов, чтобы помочь нам завоевать этот город, потому что за эти годы мы уже слишком много душ принесли в жертву. Благородный Раймундо, ты увидишь, как сам Бог поведет нас на этот город! Мы обойдем его стены, откроем ворота и за несколько дней полностью освободим Иерусалим для всего христианского мира.

Четверо командующих разделили войска, чтобы окружить защищенный стенами Иерусалим. Тысячи крестоносцев расположились на разумном расстоянии от стен, чтобы не пострадать от первой реакции осажденных – шквала булыжников и стрел. Даже предупрежденные о таком агрессивном приеме, они не могли не восхититься мощью оборонных сооружений, из-за которых город казался неприступным. На их лицах отражались и радость от того, что они находятся так близко к цели, и беспокойство. Они понимали, какие колоссальные усилия потребуются от них во время атаки. Не прошло и трех часов, как сотня отрядов крестоносцев рассредоточилась по всему периметру Святого Города.

Тысячи тюрбанов всех цветов так и кишели поверх стен. Горожане, исступленно толкаясь, наблюдали за передвижениями войск крестоносцев, пытаясь определить их намерения. Готовились к отражению атаки в спешке, в течение нескольких дней, после того как мусульманские шпионы увидели войска. Эти дни беспокойного ожидания вместе с долетевшими устрашающими рассказами о зверствах, совершенных крестоносцами в других городах, завоеванных неверными, вселили в горожан ужас.

Косые лучи восходящего солнца осветили разноцветное море флагов, развевавшихся повсюду, куда ни падал взгляд, и отразились от копий и доспехов воинов. Тысячи коней подняли клубы пыли. Все это представляло собой сцену трагическую, но прекрасную.

После того как Годольфредо расставил солдат и проверил позиции, он направился к остальным командующим, расположившимся на маленьком холме, откуда Иерусалим просматривался наилучшим образом. По дороге он вызвал к себе предводителя знати Фердинанда де Субиньяка, чтобы отдать ему новые распоряжения.

Они спешились рядом с Раймундо и взобрались на высокую скалу, собираясь осмотреть южную сторону города.

Фердинанд де Субиньяк был рекомендован лично графом Хуго де Шампань, одним из самых богатых аристократов Франции. Годольфредо проезжал через его графство, и Хуго попросил Годольфредо взять Фердинанда под свое покровительство. Фердинанд в свои двадцать пять лет проявил отличные командирские способности, работая надсмотрщиком на землях графа, и в этих его качествах Годольфредо имел возможность убедиться в течение всех лет, затраченных на путь в Иерусалим. Кроме того, Фердинанд постепенно завоевал уважение и других аристократов-франков, и тому были причины. Его отвага в бою была бесспорной. Он проявил отличное понимание тактики военных действий, что помогало осуществить осаду, а затем и завоевание различных городов. К тому же он продемонстрировал огромные интеллектуальные способности, несмотря на то что не получил никакого академического образования.

Годольфредо чувствовал гордость за Фердинанда, видя, какой прочный авторитет он завоевал у знатных крестоносцев благодаря своим способностям.

Через несколько минут он подскакал к Фердинанду на горячем боевом коне. Фердинанд спешился одним прыжком, привязал вожжи к ветвям старого оливкового дерева, которое росло у подножия огромного камня, и ловко взобрался на вершину скалы, где находились остальные командиры. Он учтиво поприветствовал их и принял приглашение Годольфредо рассмотреть с этого места панораму города. Он стоял, выпрямившись во весь рост, и пристально смотрел на город. Непроизвольным движением он выхватил свой тяжелый меч и, размахивая им в воздухе, воскликнул:

– Наш Господь оказал нам честь, друзья мои! Сегодня, сейчас он вместе с нами созерцает избранный город. Мы видим город, в котором воздвигнут Его храм, город, который возвел Соломон, чтобы превратить его в свое Святое Жилище.

Роберто Нормандский, слушая доблестного Фердинанда, рассматривал большую площадь перед храмом и, очень взволнованный, громко сказал:

– Окончательная победа так близка, что я почти чувствую запах ладана и слышу торжественные песнопения нашей первой христианской церемонии в храме Святой Гробницы. Нам остается только изгнать этих проклятых, которые вот уже много веков оскверняют Землю Обетованную, где Яхве освятил нашего Господа, идущего на смерть на распятии.