Второй Грааль - Борис фон Шмерцек Страница 9

Эммет услышал за спиной легкий шорох, повернулся и увидел Донну Гринвуд, которая, поднявшись по винтовой лестнице, как раз ступила на площадку.

Прекрасна, как всегда, подумал Эммет, в то время как Донна, облаченная в элегантное кожаное пальто, подходила к нему. Прохладный береговой ветер, дувший с гор за крепостью, трепал ее волосы. И делал ее еще прекраснее.

Она подошла и взглянула на него сквозь стекла очков в тонкой золотой оправе.

— Кажется, ты чем-то обеспокоен, — заметила она. — Не отрицай. Мы слишком давно знаем друг друга, чтобы тебе удалось что-нибудь от меня скрыть. Что тебя тревожит? Опять твое сердце?

Эммет покачал головой и рассказал ей о машине.

— Ты уверен, что ничего себе не вообразил? — спросила Донна. — Даже в такой малонаселенной местности, как эта, машина не является чем-то необычным.

— Я знаю. Это всего лишь чувство.

— Мужчины и чувства. — Она театрально вздохнула. — Как известно, две несовместимые вещи.

Эммет почувствовал себя пойманным на месте преступления. Были ли ее слова намеком? Догадывалась ли Донна о его тайной симпатии к ней?

— Возможно, ты права, — согласился он. — Может, я себе что-то вообразил.

— Даже если кто-то преследует нас, вспомни, как надежно защищена крепость, — заметила Донна. — Никто не сможет приблизиться к ней незамеченным. Кроме того, мы располагаем таким арсеналом, что нам позавидовала бы иная маленькая страна.

Эммет не смог удержаться от смеха:

— Ты преувеличиваешь.

— Однако, согласись, не слишком.

— Разумеется, нет.

Некоторое время он смотрел на нее, улыбаясь. Каждый раз Донне непостижимым образом удавалось заглянуть ему прямо в душу. Почему-то она всегда, в каждой ситуации точно знала, как ей нужно себя с ним вести. Она успокаивала его, когда дела шли плохо, выслушивала, когда он хотел высказать, что накопилось на душе. Это особенное чутье Эммет объяснял чем-то вроде родства душ и ценил даже больше, чем внешность Донны.

«Я люблю эту женщину, — подумал он. — Когда-нибудь я должен ей это сказать. Но сейчас неподходящее время».

Часть его знала, что он обманывал сам себя. Когда было подходящее время? За долгие годы знакомства с Донной ему представлялось множество случаев ей открыться. Он не воспользовался ни одним. Вероятно, и в будущем он не решится на это.

— Только что прибыла Лара, — сказала Донна.

Эммет кивнул:

— Я видел, когда она ехала в рыбачьей лодке по озеру. Другие тоже на месте?

— Все, кроме Энтони.

— Тебе удалось что-нибудь о нем узнать?

Донна вынула лист бумаги из кармана пальто и протянула ему. Компьютерная распечатка. Интернет-статья «Нью-Йорк таймс» за прошедший вторник.

Эммет пробежал глазами статью. Речь шла о похищении, случившемся в понедельник в Бронксе прямо на улице. Четверо арабов долго преследовали негра и наконец затащили его в машину. Никаких следов похитители не оставили. Личность похищенного до сих пор не установлена.

Эммет Уолш снова озабоченно нахмурил лоб, на этот раз морщины были глубже. Почти не оставалось сомнений, что похищенным был Энтони Нангала, который с понедельника будто сквозь землю провалился. На сообщение Эммета, записанное на автоответчик, он не отреагировал.

Кто его похитил? Выдал ли он что-либо похитителям? Жив он или уже убит? И связана ли как-нибудь только что замеченная им машина с похищением? Все эти многочисленные вопросы обрушились на озабоченного Эммета. Он задрожал от холода.

— Пойдем вниз, — сказал он. — Я хочу подготовиться к заседанию. Будь любезна, проинформируй других. Скажи им, чтобы они были наготове. Тревога может быть объявлена в любое время.

Когда они шли к винтовой лестнице, Эммет заметил, что теперь лицо Донны Гринвуд тоже выглядело озабоченным.

Час спустя Лара Мозени сидела за длинным деревянным столом в большом полутемном зале и напряженно ждала начала заседания. Однажды она уже принимала участие в одной из таких встреч и приблизительно знала, как все проходило. Тем не менее у нее засосало под ложечкой, от ожидания одновременно радостного и тревожного. Кроме того, ей все казалось каким-то нереальным. Как будто какая-то высшая сила перенесла ее в Средние века.

Зал, в котором она находилась, был огромен. Голые каменные стены уходили высоко вверх и плавно перетекали в темные своды потолка. Немногочисленные окна из-за величины помещения казались меньше, чем были на самом деле. Словно бойницы. Но по крайней мере, они хоть пропускали внутрь немного солнечных лучей.

Потрескивающий огонь в открытом камине был не способен нагреть зал. Воздух был холодным и затхлым, как в сыром подвале, который слишком долго не проветривался. Лара ощущала влажность своих ладоней.

На стенах между несколькими большими, украшенными великолепной вышивкой гобеленами висело огромное количество мечей и пик. Кое-где полыхали факелы. В каждом углу зала были установлены рыцарские доспехи.

Лара разглядывала других участников заседания — трех женщин и семерых мужчин. Если бы на них были кольчуги и ниспадающая складками одежда, Лара и в самом деле почувствовала бы себя в Средневековье. Но здесь все без исключения носили удобную одежду — рубашки, пуловеры, брюки из плотной, но легкой ткани или джинсы. В этой обстановке она казалась анахронизмом.

Когда Эммет Уолш поднялся со своего места, разговоры смолкли. Чтобы каждый мог его видеть, он подошел к торцу стола. В руке пульт дистанционного управления. Нажав на кнопку, он включил стоящий на столе видеопроектор. Одновременно снизу поднялся белый экран. Современность окончательно обосновалась в средневековом парадном зале.

Эммет Уолш приветствовал группу и пояснил, почему сегодня на собрании отсутствует Энтони Нангала. Он предложил совместно разработать план дальнейших действий в связи со сложившейся ситуацией. Предложение было принято единогласно.

После вступительного слова Эммет Уолш приступил к основным пунктам повестки дня. Как обычно, каждый по очереди должен был представить отчет о положении дел в его проекте. Эммет начал с себя.

Он еще раз напомнил о взятом им полгода тому назад задании — проекте под названием «Слоновая кость». С помощью проектора он продемонстрировал несколько статистических данных по нелегальной торговле бивнями слонов, затем доложил о двухмесячном туре по Южной Африке, за время которого он положил конец преступлениям девяти банд браконьеров. Доклад заслужил одобрительные кивки. В этом кругу никогда не раздавались аплодисменты или хвалебные слова.

Затем слово взял Родриго Эскобар. Он был баском, сорока пяти лет от роду, с карими, цвета лесного ореха глазами и черными блестящими волосами, отливавшими золотом в свете огня камина. Эскобар величественно проследовал к месту в торце стола. Звук его шагов отражался от стен.