Те, кто уходят - Патриция Хайсмит Страница 9

— Да, любил. Жаль, что вы не были с ней знакомы. — Рэй сначала не решался, потом все-таки достал из кармана пальто сложенный шарф. — Вот… Это не ее шарф. Я купил его здесь вчера. Он почему-то напоминает мне о ней, словно какая-то ее частичка. Поэтому я и купил его.

Инес улыбнулась, коснувшись шарфа кончиками пальцев:

— Красивый и очень романтичный.

Рэй, почему-то вдруг смутившись, сказал:

— Знаете, для меня он словно ее фотография. — И, снова убрав шарф в карман, прибавил: — Хотя вы ведь, наверное, видели ее фотографии?

— А вы оставили себе другие ее вещи?

— Нет. Одежду я раздал в поселке бедным, украшения отдал Эду. Очень многие ее вещи были в его римской квартире.

Они некоторое время молчали, потом на площади заиграл струнный оркестр, и Инес спросила:

— В чем же вы чувствуете себя виноватым?

— Не знаю. Мне кажется, когда кто-то совершает самоубийство, тот или те, кто был к нему ближе всех, чувствуют себя виноватыми в этом. Разве не так?

— Да, обычно так и бывает, — согласилась Инес.

— Если я виноват, что вполне возможно, то только в том, о чем даже не подозревал, — признался Рэй.

— Значит, вы не должны чувствовать себя виноватым.

— Думаете?

— Конечно. Если вы не виноваты, то вам незачем выглядеть виноватым, — просто и непринужденно проговорила Инес.

Рэй улыбнулся:

— Спасибо. Я постараюсь.

— Если вы завтра соберетесь уезжать, не могли бы вы сначала позвонить мне в отель, а если меня не будет, то оставить сообщение? Просто передайте: «Все в порядке». Хорошо?

— Да.

— Если даже будете уезжать не завтра, все равно сначала позвоните мне. — Инес допила свой кофе.

— Скажите, что вам так нравится в Эде? — спросил Рэй, сознавая всю бестактность своего вопроса, но не в силах удержаться.

Инес улыбнулась и вдруг сделалась словно моложе.

— В нем есть смелость. Он ни на йоту не уступит этому миру. В нем есть уверенность.

— И вам это нравится? Только это?

— В нем есть какая-то сила, а женщинам нравится сила. Возможно, вы не способны этого понять. Во всяком случае, пока.

Рэй как раз мог понять это. Только если бы это был кто-нибудь вроде Эррола Флинна, бравирующего перед условностями и даже перед законом. Но такой сморчок, как Коулмэн… Нет, подобное не укладывалось в голове у Рэя, он чувствовал, что просто сбит с толку.

Инес это почувствовала и спросила:

— Вас, наверное, удивляет, что он совсем не похож на Пэгги? Или, вернее, она совсем не похожа на него.

— Да, судя по фотографиям, совсем. Она похожа на мать.

Рэй видел фотографию матери Пэгги, которая хранилась в римской квартире Коулмэна (у Пэгги на Мальорке не оказалось ни одной). Это была броской красоты брюнетка. Слегка тронутые едва заметной улыбкой губы напоминали ему Пэгги, а в глубоком взгляде чувствовалось несколько больше уверенности, нежели в мечтательном личике Пэгги. Она умерла в тридцатилетнем возрасте.

— Мне пора идти, — сказала Инес, поднимаясь. — Я сказала Эдварду, что иду покупать туфли. Теперь, пожалуй, скажу, что не смогла подыскать ничего подходящего.

Рэй, поискав глазами официанта, оставил деньги на столе.

— Я пройдусь с вами.

— Только не долго. Я не хочу, чтобы Эдвард застал нас вместе.

Они шли по площади.

— Я не думаю, что пробуду с Эдвардом всю жизнь, — сказала Инес, тряхнув головой. У нее была легкая, изящная походка. — С ним хорошо тому, кто одинок. Я была одинока полгода назад. Эдвард удобен для женщин тем, что не создает им осложнений. Он никогда не скажет: «Будь со мной навеки!» А когда он говорит: «Я люблю тебя!» — что бывает очень редко, я не верю ему. Зато он хороший партнер…

Она осеклась на полуслове, но Рэй понял, что она хотела сказать «в постели». В этом он был не судья.

— …и хороший спутник, — закончила она, причем ветер, подхватив, унес ее слова, так что Рэй едва расслышал их.

Да, он действительно был ее спутником. Женщины любят, когда их сопровождают.

— Вам не нужно идти дальше, — сказала Инес, останавливаясь.

Они пришли на улицу, где был расположен ее отель. Рэй проводил бы ее и до отеля, но понимал, что, если Коулмэн увидит их вместе, удар ей придется принимать на себя.

— Как долго вы еще здесь пробудете? — спросил он.

— Не знаю. Дней пять, наверное. — Она пожала плечами. — Вы должны обещать мне, что уедете завтра. Эдвард злится, что вы приехали сюда, и ваше присутствие в Венеции вряд ли поможет уладить что-либо. Поверьте мне.

— Тогда я хотел бы увидеться с ним сегодня. Инес покачала головой:

— Сегодня у нас поездка в Реццонику, а вечером мы все вместе ужинаем в Лидо. Я просто уверена, что Эдвард не сможет сегодня с вами встретиться. Не позволяйте, чтобы он вас так унижал.

При ярком солнечном свете глаза ее приняли огненно-желтый с зеленцой оттенок.

— Хорошо, я подумаю. — Рэй сделал ей прощальный знак рукой, резко повернулся и пошел.

Он решил, что пообедает в пенсионе, но перед этим, независимо от того, будет ли Инес в номере или нет, он все-таки позвонит Коулмэну и попробует договориться с ним о встрече. А после обеда напишет Брюсу о том, как нашел в Риме Гуардини, и назначит ему встречу в Париже в отеле «Поп Руайяль».

В «Пенсионе Сегузо» девушка за стойкой протянула Рэю ключ и записку, в которой он прочел: «В 11.00 звонил мистер Коулмэн. Пригласил на ужин в Лидо сегодня вечером. Звонить в отель «Бауэр-Грюнвальд».

Итак, Коулмэн предлагал ему провести еще один склочный вечер. Рэй собрался спросить телефон отеля «Бауэр-Грюнвальд», но его опередили две пожилые англичанки — они расспрашивали девушку за стойкой, как им лучше добраться до музея Ка д'Оро. Та объяснила им, тогда одна из дам спросила:

— Мы думали, не взять ли нам гондолу. Не подскажете, как нам ее найти? Или, быть может, у вас здесь есть свои?

— О да, мадам, мы могли бы договориться насчет гондолы для вас. На какое время желаете?

Рэй разглядывал в холле огромные часы с медным маятником, думая о том, что надо найти ателье, где бы ему залатали дырки на рукаве. Наконец девушка освободилась, и он изложил ей свою просьбу. Та дала ему номер отеля, и Рэй направился в одну из телефонных будок, стоявших неподалеку.

Трубку взял Коулмэн:

— А-а, Рэй! Мы сегодня ужинаем в «Эксельсиоре» в Лидо. Не хочешь присоединиться?

— С удовольствием приеду, только с условием, что мы сможем поговорить наедине после ужина, — сказал Рэй, стараясь, чтобы его слова прозвучали как можно вежливее.