С чистого листа - Мари Хермансон Страница 9

— Теперь неси-ка нам стаканы, малышка, — сказал он Ангеле. — Или, может, тебе лучше выпить вот этого, — продолжал он, намекая на пиво в стаканах.

— Спрячь бутылку, Туре. Мы с Ангелой не пьем водку, — сказал Рейне тоном не терпящим возражений.

Но Ангела уже ухватилась обеими руками за край стола, как обычно делала, когда хотела встать, поднялась и, переваливаясь с ноги на ногу, подошла к посудному шкафу, достала оттуда водочный стакан и поставила его перед Туре. (Они купили наборы стаканов и бокалов — для вина, коньяка, ликера и водки — вместе с посудным шкафом. Ангеле очень понравился этот стеклянный шкаф, подсвеченный изнутри люминесцентными лампами.)

Туре благодарно рассмеялся и налил себе водки.

Ангела тяжело опустилась на стул и снова принялась за еду. Женщина не произнесла ни слова с того момента, когда пришел Туре.

После еды Рейне показал другу отремонтированную квартиру. Туре восхищенно кивал, все время повторяя, что просто не узнал квартиру друга.

— У нее есть денежки? — прошептал он.

Рейне не рассказывал Туре о полученном им наследстве. Он был на сто процентов уверен, что, узнай об этом Туре, он не ограничился бы просьбами одолжить пятьдесят крон, а стал бы требовать больше. Теперь он думает, что за мебель и автомобиль платила Ангела. Пусть думает.

— Так и надо поступать, Рейне, молодец.

— Теперь будем пить кофе, — коротко сказал Рейне.

Они снова уселись за кухонный стол. Ангела принесла кофейник и пирожные. Подойдя к Туре, она налила ему кофе и повернулась к гостю спиной.

Туре положил в рот кусок сахара, смачно отхлебнул кофе и громко сказал:

— Чертовски вкусный кофе и отменная еда. Ты здорово в этом петришь, толстушка.

Он радостно заржал, зажав кусок сахара беззубыми челюстями, протянул жилистую руку и ущипнул Ангелу за зад.

Реакция была такой стремительной, что ни Рейне, ни Туре не успели толком сообразить, что произошло. Казалось, рука Туре нажала невидимую кнопку, соединенную с неведомой до сих пор взрывной силой Ангелы. Едва большой и указательный палец Туре коснулись ее тела, как Ангела развернулась и с быстротой кобры влепила Туре пощечину.

Удар был так силен, что голова Туре резко качнулась в сторону, кусок сахара вылетел изо рта, а горячий кофе из чашки выплеснулся ему на лицо и на рубашку. Все произошло так быстро, что Рейне не успел ничего разглядеть, но мог бы поклясться, что в момент удара рука Ангелы была сжата в кулак.

— Боже мой, Туре, ты обжегся?

Рейне бросился к мойке и открыл кран.

— Умойся холодной водой, это помогает от ожогов.

Но оцепеневший Туре продолжал неподвижно сидеть на стуле, не отрывая глаз от Ангелы, которая, с обычной своей вязкой медлительностью, опустилась на стул. Непричесанные волосы стояли торчком и в свете люстры казались светящимся нимбом. Туре зажмурил глаза, а потом медленно их открыл, как будто для того, чтобы удостовериться в том, что он не ослеп.

— Черт возьми, — произнес он наконец, — ты с ней еще помучаешься.

В раковину мойки лилась мощная струя холодной воды. Рейне намочил кухонное полотенце и слегка его отжал.

Ангела флегматично и тщательно порезала песочное пирожное на мелкие кусочки и один за другим отправила их в рот. Было видно, как ее язык выискивает во рту крупинки сахара. Вид у нее был усталый и умиротворенный, как у кошки, поймавшей, наконец, ловкую мышку.

Втайне Рейне был страшно горд выходкой Ангелы. Нельзя так обходиться с его женой! Очень хорошо, что теперь Туре это понял. Он получил хороший урок.

— Ох, ох, ох, — бурчал Туре.

По-прежнему пристально глядя на Ангелу, он взял из рук Рейне мокрое полотенце, потом отвел от Ангелы взгляд и принялся промокать лицо.

— Возьми мою рубашку, а свою оставь, я ее сейчас замочу, — предложил Рейне.

— Не надо, я, пожалуй, пойду, — отказался Туре.

Наступила осень, но деревья пока не пожелтели. Они ехали по дороге, вьющейся между холмистыми полями, окаймленными хвойным лесом.

— Сверни здесь на боковую дорогу, — сказала Ангела. — Мне хочется проехать по тому лесу, он такой красивый.

Рейне свернул. Да, местность здесь на удивление красивая.

— Хорошо было бы здесь жить, — сказала Ангела.

— Ну да, — согласился Рейне, хотя ему самому больше нравилось жить в городе.

— Если бы у нас был летний домик, — мечтательно произнесла Ангела.

Но полученные по наследству деньги уже закончились, и на покупку летнего домика их не осталось.

На придорожном щите значилось: «Кафе „Деревенская изба“, 200 м». Как и ожидал Рейне, Ангеле захотелось туда заглянуть.

Кафе действительно напоминало деревенскую избу. Рейне припарковал машину во дворе.

Они вышли из машины. Воздух был прохладный, чистый, чувствовался смолистый запах огня в камине. В деревне всегда бывает холоднее, чем в городе. Ангела сразу замерзла и, неуклюже шагая, поспешила к дому. От долгого сидения у нее, видно, затекли ноги.

Убранство кафе было старомодным и уютным. Столы и скамьи из грубо оструганных досок, повсюду предметы старинной крестьянской утвари, на палке, прикрепленной к потолку, висели хлебы. В большом камине весело трещал огонь.

Рейне и Ангела оказались единственными посетителями. Молодая пара, владельцы кафе, была дружелюбна и приветлива. Муж, симпатичный парень со стянутыми в хвост длинными светлыми волосами, поставил на стол кофе и свежие булочки с кардамоном, сел за соседний столик и заговорил с гостями. Он рассказал, что они с женой приехали сюда из города, отремонтировали старую хибару, открыли кафе и вполне довольны жизнью. В кухне они увидели стройную молодую женщину, жену хозяина, в длинном фартуке. Время от времени она вставляла словечко в разговор и шутила с гостями, продолжая греметь противнями и сковородками.

На печке грелась большая черная кошка. Рейне потянулся к ней, чтобы погладить, но кошка спрыгнула с печки и убежала. Потом они увидели ее на полу — она терлась о ножку стола. Рейне наклонился и хотел все же приласкать грациозное животное, но опять неудачно. Кошка оказалась очень пугливой.

Ангела, как всегда, сидела молча и не принимала участия в разговоре. Тем не менее Рейне думал, что ей полезно показываться на людях. Она и так постоянно сидит дома.

Кошка вдруг, словно ниоткуда, вспрыгнула ей на колени и уютно на них устроилась. Ангела принялась поглаживать ее. Рейне удивленно воззрился на жену, а хозяин продолжал говорить о проблемах со строительством.

Ангела ритмично, почти грубо гладила кошку по спине своей похожей на подушку ладонью. Движения подчинялись жесткому, неизменному ритму, и большой, красивой черной кошке это, очевидно, нравилось. Она утробно мурлыкала, закрыв глаза. Усы подрагивали в такт ее урчанию. Кошка была черна как уголь.