Горячая месть для охладевшего мужа - Ольга Славина Страница 9

Честно говоря, Костя здорово завидовал сыну Анатолия Федоровича. С ним никто и никогда так не нянчился. Он, что называется, парень из низов и всего добивался сам. И конечно, не в белых перчатках работал. Зато теперь у него есть все, что нужно, что раньше он лишьтпо телевизору видел. К Новому году Костя подарит себе новый БМВ, а потом махнет с Наташкой на Бали. Наташка пока упирается, хочет стать второй Эдит Пиаф. Костя же не сомневался, что сделает из нее свою первую жену. А может, и последнюю.

Ему особенно было приятно, что к ее совершенному телу и смазливому личику еще и мозги прилагаются, и честолюбие, и высшее образование, и воспитание бабушки-дворянки. Не девушка, а находка. Жаль, что с ней и с Фроловским так неприятно получилось. Но кто же знал…

– Константин, я так понял, что после смерти Фроловского заправлять его делами станете вы. – Следователь смотрел на Корастылева вопросительно.

– Его деньги принадлежат семье. А я – наемный служащий, – скромно ответил Костя.

А про себя подумал, что все эти банкиры и заводчики теперь поубавят гонору и станут советоваться с ним. Не прав был Федорович насчет «все продать, лишь деньги оставить». Власть – это тоже хорошо. Острая приправа к деньгам.

– То есть Елена Болотова может вас уволить? – продолжал допытываться Уфаев.

Не уволит она его, потому что не захочет знать, кто чья «крыша», кто кому должен, не станет напрямую с уголовниками якшаться.

Нет, Ленка будет получать свои проценты и брать деньги со своих счетов. А разборки и сферы влияния – это Костина забота.

– Елена Анатольевна вряд ли будет вести дела сама, женщина все-таки…

– То есть смерть Фроловского лично вам принесла выгоду? – не стал ходить кругами Уфаев.

– С одной стороны – да. С другой – это головная боль. У Анатолия Федоровича были свои связи, а мне еще придется убеждать их работать со мной.

Убедятся, никуда не денутся. Будут сильно упрямиться, он вспомнит о своих талантах взрывотехника. Хотя нет, время сейчас не то. Все пиджаки надели, и уже не малиновые. Часы с брюликами вместо золотых цепей. Солидными стали. Не будет никакого передела. Костя – уже давно правая рука Федоровича, и все, кому нужно, об этом знают. Правда, в последнее время Корастылев работал и на Болотова. Но это была временная мера. Во-первых, готовился совместный большой проект, а во-вторых, Косте понадобилось месяца на два убраться из столицы. Крепко на него обиделся один политик, с которым он поговорил без должного политеса. Федорович сделал вид, что отправил помощника в провинцию в ссылку, а сам хвалил за рвение. У него самого этот политик в печенках сидел. Денег просит, а пробивать через свою фракцию нужные поправки не торопится…

– Где вы и ваша подруга были после полуночи? – Следователь все лез со своими вопросами, мешал думать.

– Сначала я поговорил с Анатолием Федоровичем в его кабинете.

– Том, что примыкает к спальне?

– Да. А потом мы с Наташей были вместе. Надеюсь, понятно, что мы не в карты играли?

Промолчит Костя и о том, что особой страсти между ними в этот раз не получилось. Его девушка была не в настроении.

– Да ладно тебе, Наталь. Так и будем, что ли, лежать, как брат и сестра? – недоумевал Костя, пытаясь погладить ее грудь.

– Перестань, – отворачивалась она. – Все вы одинаковые, мысли только о постели. А я, между прочим, живой человек. У меня не только бюст, у меня чувства есть.

– С каких это пор ты со мной ничего не чувствуешь? – удивился он.

– С того самого мгновения, как оказалось, что Фроловский – твой босс, – с неприязнью бросила она.

– Подробности давай. – Костя перестал гулять по ее телу и сел на постели.

– Да был один эпизод. Из жизни наивной студентки консерватории, которая мечтала стать звездой эстрады. Звездная дорожка пролегала через постель спонсора. Угадай с трех раз, кто это был…

– Фроловский? – скривился Костя.

– Он самый. Знаток песен и плясок. У шеста. Но я ему отказала.

– И что? – Он уже знал, что ничего хорошего.

– Ничего особенного. Меня спустили с лестницы.

– Что?!

– В буквальном смысле. Я пересчитала ступеньки в этом самом особняке. – Она произнесла это так, будто такое случилось не с ней. Почти безразлично. – Сломала ребро. Еще легко отделалась.

– Фроловский столкнул тебя с лестницы? – Кулаки Кости непроизвольно сжались.

– Да нет, мой продюсер проучил за строптивость.

– А к Фроловскому какие претензии? Он что, сегодня пустился в воспоминания?

– Да, Костя. Сделал пару грязных намеков, но я его отшила. Приятный вечер, ничего не скажешь. А самое противное, что ты – один из них.

– Знаешь, я могу сделать девушке предложение. Она может его не принять. Бить не буду, – возразил он.

– Да, со мной ты вполне любезен. А если не со мной? Представь, какая-то девка – а других по определению на таких вечеринках быть не должно – отказывает тебе в большой и чистой любви, даже не заглянув в твой бумажник.

– Я предпочитаю свободных женщин, На-таль. Если дама пришла с другим, можно и нарваться. Поэтому в этот раз Фроловский вряд ли много от тебя ждал.

– Кость, он явно считает меня путаной. Раз ресторанная певичка, значит, путана. Да еще и дешевая. Дорогие хит-парады возглавляют.

– Наталь, не волнуйся, сейчас все иначе. Ты здесь не с продюсером, а со мной. И Федоровичу придется с этим считаться.

Костя давно уже не испытывал перед боссом благоговейного трепета. Сын здорово подорвал авторитет и здоровье Фроловского. Теперь Корастылев мог разговаривать с ним на равных. И неуважения к своей женщине он не потерпит.

Когда Сергей вошел в комнату, Маша стояла у окна и смотрела в темноту за стеклом.

– Ну что, воительница, все враги повержены? Можно успокоиться? – поинтересовался он.

– Вообще-то у меня другие планы, – откликнулась она неожиданно томным голосом.

Повернулась, притянула Сергея к себе за пряжку ремня и забралась рукой ему под рубашку.

– Не знал, что чужая смерть тебя возбуждает, – усмехнулся он.

– Нужно убить дракона, чтобы жила принцесса, – беззаботно ответила Маша и лизнула его в ухо.

Он давно не видел ее такой. Обычно ей было все равно. Сергею приходилось прикладывать немало усилий, чтобы ее руки сосредоточились на пуговицах его рубашки. Она лишь позволяла себя любить. Сейчас все было иначе. Маша действительно была возбуждена.

– Ого! Значит, я влюбился в гейшу? – усмехнулся Сергей. – Или могу наконец-то почувствовать себя султаном? А ты – моя наложница. Да! Продолжай! Мне это нравится. Это заводит. Может, нам еще какую-нибудь красавицу в гарем пригласить?